Вера тряхнула головой и попыталась выбросить Гелиота из головы. Она оторвала глаза от книги и пустым взглядом посмотрела за черту. Там шел снег, большие хлопья неспешно опускались на землю, наметая глубокие сугробы.
- Вера, – позвал ее голос.
Хранительница Кронов вздрогнула от неожиданности. По ту сторону границы возникла девушка. Она стояла по колено в снегу, такая юная в светлом пальто, которое практически сливалось с сугробами. Ее тонкие белые волосы слиплись от влаги, глаза неестественно небесного цвета в упор смотрели на Веру.
Вера присмотрелась и узнала девушку.
- Почему без приглашения, Элиз? – холодно спросила она.
Элиз не спеша подошла к границе. Она положила обе руки на незримую преграду.
- Пустишь? – спросила Элиз. - Здесь противно и холодно!
Вампирка поежилась.
- Вампирам не страшен мороз! – стальным тоном ответила Вера.
- Зато нам бывает и холодно, и больно! Мы все чувствуем как люди! – горячо произнесла девушка-вампир.
При этом клыки, что она так усердно скрывала, на секунду показались. У нее они были аккуратные, в отличие других вампиров. Два тонких зуба опускались до нижней губы. Только это выдавало в ней вампира, да и в обществе людей даже это могло сойти за шутку природы.
- От холода ты не умрешь, так что стой там, – раздраженно ответила Вера. – Что тебе надо?
Элиз прекрасно понимала, что ее дальше никто не пропустит, поэтому была готова к отказу.
- Я посылала тебе письмо двадцать лет назад с просьбой снять Запрет. Ты получала его? – спросила вампирка.
Вера кивнула.
- И каков твой ответ? Ты тогда так и не ответила! – напомнила девушка.
Правительница Кронов уже и позабыла о просьбе Элиз, о наложенном на ее род Запрете. Она старалась не вспоминать. Решение Вера приняла еще тогда, но не оповестила о нем. Страшась возрождения сильного рода вампиров в век малой силы, она решила отложить снятие Запрета до тех пор, пока ее собственный народ не восстановит поредевшие ряды. Их сейчас особенно мало и новые члены появляются на свет крайне редко. Валага еще при жизни однажды высказал мнение, что после наложения им запрета Кронов стало рождаться меньше, и всему виною может быть его попытка стать богом. Он слишком много на себя взял, и оттого Кроны тоже несут бремя Запрета. Но это была только версия.
- Отрицательно! – покачала головой Правительница. – Еще не время.
Глаза Элиз гневно сверкнули, ей стоило больших усилий сдержать себя и спокойно продолжить:
- И сколько еще продлится Запрет? Пока мы все не вымрем, как мамонты?!
- Вы не вымрете, вы бессмертны! – Вера отложила книгу перемен в сторону и слегка подалась вперед.
- Мы смертны! – прошипела Элиз. – Мы просто живем дольше, намного дольше!
- Я бы сказала, бесконечно долго!
Элиз беспомощно подняла руки и стала их рассматривать.
- Да тело молодо, на лице ни одной морщинки, но душа! – с надрывом простонала она. - Ее не обманешь! Она бесконечно стара и одинока. Я осталась одна. Мой муж умер, пытаясь свергнуть вас, Кронов, с престола правителей мира. Мой сын умер, пытаясь отомстить вам, Кронам, за смерть отца и мое разбитое сердце.
Она замолчала.
- Кто виноват, что вы всю свою жизнь только и делаете, что мстите нам? – зло сказала Вера.
- И теперь я одна, – продолжила Элиз, пропустив мимо ушей злую тираду. - Умереть смелости не хватает! Ведь мне по вере нет места в раю, и душе гореть в аду! А ведь я не виновата, что родилась такой!
- Интересно! – засмеялась Вера. – Веришь в бога и душу?
Элиз снова просто продолжила мысль, не обращая внимания на фразы Правительницы.
- Мой род! Я последняя, понимаешь? Мне необходимо снятие запрета. Мне нужен ребенок! – стала молить вампирка.
- Элиз, у тебя даже мужа нет! – напомнила Правительница Кронов.
- Я рожу от любого! – воскликнула она. - Мой ребенок будет только мой! Я понимаю, ты боишься, что мы снова станем сильны, снова будем пытаться вас свергнуть! Я клянусь тебе, что принесу все двенадцать подписей старейшин Вампиров. На бумаге будет узаконено ваше право на власть и ни один вампир никогда больше не посягнет на нее. За нарушение договора мы будем карать.
Горячая речь Элиз тронула сердце Веры. Она внимательно стала всматриваться в лицо вампирки. На вид ей не больше двадцати: хрупкая фигура, тонкие черты лица, образ очень трогательный и ранимый. Но глаза… Глаза задумчивые, болезненные, старые.
«Да, душу не обманешь! Когда же она родилась?» - стала подсчитывать Вера в голове. Хроники упрямо твердили, чуть ли не о тысяче лет.
- Элиз, сколько тебе лет? – не сумев смириться с цифрой в голове, спросила Вера.
- Много, - лишь ответила она.
Вера не стала настаивать на ответе, она его и без нее все равно узнает.
Наступила тишина, было слышно лишь завывание ветра за спиной Элиз, он беспощадно поднимал снежинки и бил по вампирке, а на территории Долины пели птицы, радуясь теплу и солнцу. Девушка-вампир опустилась на снег около границы. Она стала медленно водить, замерзшими пальцами по сугробу.
- Я хочу, чтобы ты пересмотрела свое решение. Я не уйду на этот раз без ответа! Я буду ходить вокруг и ждать, пусть целую вечность, но я не отступлю! – твердым голосом произнесла вампирка.
Их взгляды пересеклись.
- Хорошо! – согласилась Вера. – Я, так уж и быть, подумаю. Ответ пришлю письмом!
- Прошлый ответ я ждала двадцать лет! – не уступала Элиз.
- Дай мне месяц! – промолвила Правительница. - Даю слово, ты получишь ответ в течение месяца! А теперь уходи!
Элиз прищурилась, провела бледными руками по пушистому сугробу, и с силой смела его верхушку. Вихрь снежинок разлетелся в разные стороны. После чего девушка вампир молча встала и растворилась среди деревьев.
Хранительница Кронов подняла с земли, отложенную книгу Перемен и продолжила читать. Текст не усваивался в голове. Предложения приходилось перечитывать по несколько раз, чтобы их смысл, наконец, стал ясен.
- Черт, - выругалась Вера. – Ни минуты покоя. Ладно, – вставая с кресла, сказала она сама себе. Подхватив книгу Перемен, девушка направилась в сторону дома.
Дорога была не такой близкой и заняла около двадцати минут. Вера шла среди сочной зелени, пения птиц и благоухающих цветов. Образ несчастной и замерзшей Элиз засел в голове, и Правительница на минуту возненавидела красоту и тепло Долины. Кругом страдают души, а она живет в праздном убранстве.
