— Роман Николаевич Андреев! Отлично! — перебила меня омбудсмен. — Сейчас я займусь бумагами, а мой ассистент отведёт Вас в гостиницу и ответит на все вопросы. Ну или почти на все.
Женщина ещё раз улыбнулась, и в её глазах опять зажглись те самые искорки, придающие ей невероятную сексуальность.
Глава 3
Гостиница располагалась на верхнем этаже этого же здания. За те несколько минут, что мы шли к комнате, в которой мне предстояло остановиться, невероятно болтливый ассистент омбудсмена, парень лет двадцати, поведал мне, что быть человеком намного лучше, чем эльфом, что впереди меня ждёт интересная и яркая жизнь и ещё кучу информации разной степени ценности.
Самым важным из услышанного было то, что наутро мне предстояло отправиться в Череповец, в реабилитационный центр. По этому поводу у меня возникли новые вопросы, но желание поскорее избавиться от общества столь болтливого парня оказалось сильнее любопытства.
Комната, в которую меня поселили, была рассчитана на четверых. Когда мы вошли в неё, внутри никого не было.
— Ребята, наверное, в комнате для видеоигр, — предположил сотрудник центра. — Ищи свободное место и располагайся. И кстати, есть хочешь? Могу организовать что-нибудь, а то на обед ты опоздал, а ужин нескоро.
Я поблагодарил за заботу, но от еды отказался. Мне всё ещё дышать было тяжело после пережитого, а уж о том, чтобы пихать в себя пищу я даже и думать не мог. Спросил лишь где можно попить. Ассистент омбудсмена объяснил, где находится кулер, ещё раз пожелал не отчаиваться и ушёл.
По тому, что на трёх кроватях беспорядочно валялись вещи, а одна была аккуратно заправлена, ломать голову в поисках свободного места не пришлось. Я запихнул чемодан и сумку под заправленную кровать и прилёг на неё.
Примерно через час вернулись соседи по комнате, мы познакомились и даже немного поболтали. Из разговора я узнал, что мне в некоторой степени повезло. Подростков отправляли из петербургского представительства в Череповец, где находился главный реабилитационный центр всего Северо-Западного региона, два раза в месяц: одиннадцатого и двадцать шестого числа. Поэтому некоторые были вынуждены ожидать отправки по десять — четырнадцать дней.
Судя по первому впечатлению соседи по комнате мне попались неплохие, но всё равно никакого желания с ними общаться у меня не было. По крайней мере, в тот момент. Я сказал ребятам, что плохо себя чувствую и хочу немного вздремнуть. Хотя, конечно же, спать мне совершенно не хотелось, я планировал просто отвернуться к стене и выпасть из общения. Что тут же и сделал.
— Погоди ты спать! — неожиданно воскликнул один из соседей по комнате. — Скажи, у тебя Дар открылся?
Парня звали Егор, я сразу отметил, что из всех троих он был самым болтливым, видимо, за это и попал в отбраковку.
— Нет, — соврал я не оборачиваясь.
— Не повезло, — с сочувствием сказал Егор. — А у меня открылся. И у Дениса тоже.
— Я рад за вас, — ответил я тоном, не подразумевающим продолжения разговора.
Ребята намёк поняли, и до ужина меня никто не беспокоил. А вот сами они решили тему Дара развить, и только о нём и болтали. Из их разговора я понял, что, помимо Егора, Дар обнаружился у второго соседа, Дениса, а вот третий — Стас либо оказался обделён, либо, как и я, не спешил говорить правду.
Около шести часов вечера ребята позвали меня ужинать. Есть не хотелось, но я пошёл, так как было интересно узнать, сколько вообще находилось жертв выбраковки в этом представительстве центра реабилитации. Дойдя до столовой, я своё любопытство удовлетворил. Нас оказалось одиннадцать: семь парней и четыре девушки.
Как я и предполагал, еда мне в горло не полезла. Я лишь выпил чай и забрал с собой два куска хлеба, завернув их в салфетку. На случай если реакция на стресс сменится с апатии на голод.
За ужином тоже все болтали о Даре. Как я понял, у ребят это была излюбленная тема для разговоров. Больше всех распалялся Егор, который хвастал, что уже настолько хорошо чувствует свой Дар, что вот-вот сможет управлять Силой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После ужина я вернулся в комнату, а ребята отправились смотреть какой-то фильм в видеозал. Воспользовавшись тем, что нахожусь один, я попытался почувствовать Дар, но особо в этом не преуспел. Это было странно. Утром я был уверен, что ощутил его.
Я не заметил, как уснул и как пришли соседи по комнате и как они весь вечер галдели. Я словно отключился, видимо, сказался стресс. До утра так и проспал, в одежде и кроссовках.
Проснулся от смеха ребят. Поначалу решил, что это смеётся брат, но открыв глаза, вспомнил, где нахожусь и что произошло накануне. Получил заряд ужасного настроения на весь день. Но, несмотря на настроение, жизнь продолжалась, и к этой новой жизни нужно было приспосабливаться.
Накануне нам сообщили, что в Череповец мы отправимся сразу же после завтрака, но утром в столовой объявили, что выезд задержится до обеда — должны были доставить ещё одну девочку, и омбудсмен решила не мариновать несчастную две недели до следующего рейса.
За обедом новенькой ещё не было, а ждать её дальше мы не могли. Путь в Череповец из Санкт-Петербурга на обычном микроавтобусе по бесплатной федеральной трассе занимал не менее пяти-шести часов, мы и так уже не успевали прибыть на место засветло. Отправление назначили на три, а в два сорок пять все мы с вещами отправились к автобусу, ожидавшему нас на Гороховой улице.
В салоне было всего двенадцать посадочных мест. Я пришёл одним из первых и сразу сел в самом конце, надеясь, что мне не попадётся излишне разговорчивый сосед. Постепенно автобус заполнился. Мне повезло даже больше, чем я ожидал — все расселись парами, и место возле меня осталось свободным. Ребята галдели, смеялись, спорили, всем своим видом оправдывая решение Силы отправить их на выбраковку.
Эльфийской серьёзности и сдержанности я не заметил ни у кого из присутствующих. Тем сильнее для меня встал вопрос — за что же был выбракован я?
Водитель завёл двигатель и уже почти был готов тронуться в путь, как в автобус заскочил ассистент омбудсмена и попросил немного подождать. Девочка, которую мы ждали с утра, наконец-то приехала и сейчас ей быстро оформляли документы.
Водитель, выразив недовольство, всё же заглушил двигатель, а через десять минут пришла опоздавшая — милая девушка с красивой фигуркой, длинными светлыми волосами и большими зелёными глазами. В другое время я бы даже нашёл её красивой, но в тот момент мне было не до девушек.
Приметив единственное свободное место, опоздавшая прошла в конец салона и уселась рядом со мной и сразу же представилась:
— Я Мила.
— Роман, — ответил я, в надежде, что на этом наше общение закончится, мне было всё ещё тошно до такой степени, что не хотелось разговаривать даже с красивыми девушками.
К моей радости, Мила оказалась необщительной — лишь спросила, не в курсе ли я, как долго нам предстоит ехать. Я ответил, на том разговор и закончился. И судя по тому, какие недоуменные и раздражённые взгляды девушка бросала на изрядно шумевшую переднюю часть салона, ей тоже не слишком-то хотелось общаться.
Примерно через час общий разговор в автобусе снова свернул на тему Дара, и Егор предложил посчитать кого среди нас больше — одарённых или как он выразился, обделённых.
Ребятам, особенно тем, кто получил Дар, эта идея понравилась, и они устроили перекличку. По её результатам оказалось, что одарённых в автобусе пятеро. Точнее, пятеро сказали, что у них есть Дар, но проверить это никакой возможности не было. В опросе приняли участие все, кроме нас с новенькой. Но я соврал про Дар ещё накануне, поэтому по большому счёту неопрошенной осталась лишь Мила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Эй, новенькая! — бесцеремонно крикнул через весь салон Егор. — У тебя есть Дар?
Девушка лишь бросила на него презрительный взгляд и промолчала.
— Новенькая! — снова крикнул Егор. — Я тебе вопрос задал!
Мила окинула заводилу ещё одним уничижительным взглядом и, чётко проговаривая каждое слово, произнесла:
