как мало из тех, кто приходит сюда, желают говорить. Их глаза горят алчностью голодных псов и от того сердца их пусты, а разум глух и нем. С ними не о чем говорить, — голем убрал меч в ножны и провел ладонью над цветами. — Лишь несколько раз я обменивался не сталью, но словами. И буду рад, если и в этот раз перед тем, как мы сразимся, то немного поговорим.
Хаджар пусть и не так много знал о времени, все же — шесть веков на фоне миновавших эпох не такой уж и большой срок. Но одно дело — шесть веков в обществе друзей и врагов, а другое дело — вот так, в одиночестве, на камне, посреди моря трав и…
Хаджар сжал зубы и подавил очередную вспышку головной боли.
Не сейчас.
Не вовремя.
Голем же, все это время, не сводил взгляда с собеседника.
— Твои пальцы, — голем указал на руки генерала. — они выглядят как у человека, который держал в них не только меч. Если думаешь, что твои истории будут мне скучны, то тогда сыграй.
Хаджар посмотрел на покрытые шрамами, узловатые пальцы со слишком разбухшими суставами и жесткими, будто деревянными фалангами. Он даже не знал, сможет ли сыграть, но…
Генерал усилием воли рассек ветер и протянул руку, доставая с тропы свой старый, верный Ронг’Жа. Хаджар не мог пользоваться пространственным артефактом, но что мешало ему хранить пару вещей внутри ветра?
Генерал отстегнул Синий Клинок, отложил его в сторону и опустился на траву. Его пальцы тронули струны, извлекая неловкий звук, стеснительный словно юноша перед порогом укравшей у него сердце девы.
Хаджар подтянул колки, извлек еще несколько нот, а затем заиграл. Солнце так и не двигалось по небосводу, так что сколько времени генерал играл и пел песни — все, какие только мог вспомнить, так даже и не скажешь.
Но с каждой новой песней Хаджару становилось одновременно легче на душе и немного, чуть-чуть, грустнее. Он вспомнил, как много раз, вечерами, у костров, они собирались сперва с Неро и Серой, затем с Эйненом и Томом, потом с Отрядом Абрахама, а под конец — Небесными Лисами.
Под конец…
Два слова. Столь же простых, сколь и тяжелых.
Хаджар не успел заметить, когда Ронг’Жа покинул его руки…
В самом центре раскинувшегося луга ласковое солнце освещало каждую травинку, заставляя мир оживать яркими оттенками золота и меди. Небо было окрашено в мягкие пастельные голубые тона, а белые облака все так же степенно шествовали среди лазури, величаво стеля по земле густые мантии теней.
Но, несмотря на эту идиллическую картину, она была лишена покоя. Словно невидимый груз, в воздухе висело напряжение, которое можно было надрезать ножом.
Две фигуры стояли лицом друг к другу, их разделяли всего лишь метры, но в то же время их миры были разделены целыми эпохами.
Хаджар, безмятежный на фоне солнечного света, пристально смотрел на своего противника — Черного Воина. Луг, казалось, затаил дыхание, предчувствуя размах предстоящей битвы.
Черный воин внезапно и резко рванулся вперед. Он выхватил свой длинный, грозный клинок из черной стали, и его лезвие прорезало воздух, оставляя за собой тонущие в громе поступи шепотки покинувшей ножны смерти. С яростью он взмахнул им, все быстрее и быстрее вращая сталью вокруг себя в неудержимом черном танце.
По дуге, следуя за взмахом тянулся золотой след, сверкающий так ярко, что казалось, будто луч света далекой звезды был похищен, скован и облачен в форму. Но Хаджар, демонстрируя непревзойденную ловкость и скорость, вовремя отклонился назад, и золотая полоса прошла в нескольких сантиметрах от его лица. Теплый ветер прокатился по его щеке напоминая о грозящей опасности.
Вместо того чтобы обнажить свой клинок, Хаджар согнул пальцы, и вокруг его ладони появился бесплотный силуэт меча.
Таинственная сила вспыхнула вокруг его руки. Почти осязаемая, она грозила захлестнуть и разорвать известные границы реальности.
Глаза Черного воина сузились от такого неожиданного, даже для того, кто провел тысячи битв, явления, но его решимость осталась непоколебимой.
Мгновение, другое и вот Хаджар и Черный воин сошлись в смертельном танце. Воздух вокруг них дрожал предвкушением, а двое мечников кружили друг вокруг друга, ища окно для удара. С неожиданной скоростью Черный воин сделал выпад вперед. Его меч пронесся по воздуху, лезвие сверкнуло о золотой настил трав и цветов, оставляя за собой золотые дуги. Хаджар, казалось, предчувствуя атаки, незримые для взгляда большинства бессмертных, уворачивался от каждого удара.
Каждый раз он либо уходил с траектории, позволяя золотым дугам проносится в опасных сантиметрах от своего тела, либо подставлял свой эфемерный клинок, выкованный из ветра, под удар таким образом, что тот отлетал в сторону, не причиняя ни малейшего вреда.
В какой-то момент Черный воин, выгнувшись змеей и сломав траекторию простого секущего взмаха, нанес стремительный удар в грудь противника. Но Хаджар, двигаясь с грацией потока ветра, отклонился назад, пропуская клинок над собой. Затем он вскочил на ноги и нанес удар наотмашь, едва не задев голову Черного воина. Последний, уклоняясь, кувырнулся в сторону, вернув их обоих в исходное положение.
Призрачный меч Хаджара, хотя и не был оружием в традиционном смысле этого слова, оставался не менее смертоносным. Генерал размахивал им с силой, которая, казалось, бросала вызов самим законам мироздания. И если бы он не полностью контролировал свои силы, мистерии и Терну, то даже крупица эха подобной силы, прокатившись по долине на многие километры вокруг, заставила бы бессмертных использовать свои лучшие техники защиты.
В одном из очередных столкновений клинок Черного воина опустился в мощном нисходящем ударе, встретившись с ответной, равноценной силой восходящего взмаха Хаджара. В результате столкновения не раздался вожделенный звук удара металла о металл, вместо него протянулся лишь призрачный, похожий на колокольный, звон, разнесшийся по просторам поляны.
Черный воин, словно ощутив жгучую необходимость изменить ход сражения, разорвал дистанцию. Вокруг него запылала аура, в которой генерал без труда опознал вызов Правила.
Мгновенно мир вокруг них преобразился.
Травы и цветы на лугу, бывшие прежде лишь пассивными зрителями, вытянулись бутонами к небу, превратившись в величественные столпы, полностью состоящие из света. Они пульсировали почти физически ощутимой энергией, наполняя воздух пьянящей сиянием чистой силы. Как если бы Хаджар вдруг очутился посреди поля, где каждый цветок — меч.
Глава 1860
Но даже перед лицом такой ошеломляющей красоты и мощи Хаджар остался спокоен и безмятежен, сродни тем облакам, что безучастно взирали на битву у их стоп.
Истаял эфемерный меч в его ладонях, а сам генерал подкинул мыском лежавший все это время на земле Синий Клинок. Тот легко лег в руку, но ножен так и не покинул. Теперь, держа все еще необнаженное оружие, их бой с Черным воином вскипел в новом ритме. Их движения представляли собой яркую картину атаки и защиты, сложных приемов и банального парирования, ударов и уклонений, вспышек мистерий и Терны.
В одной из таких схваток Черный воин использовал столпы света как опору, словно те и вправду были осязаемыми. Оттолкнувшись от одного из них, он крутанулся в воздухе, и его клинок вычертил замысловатые золотые узоры. Но Хаджар, продемонстрировав безупречный расчет времени и выдержки, взмахнул мечом в ножнах, создав порыв ветра такой силы, что тот изменил траекторию движения Черного воина, заставив того приземлиться, потеряв равновесие.
И, когда Хаджар уже собирался воспользоваться полученным преимуществом и нанести удар, один из столпов света изогнулся и возник прямо на его пути. Синий Клинок в ножнах врезался в сияние цветка, но ощущение сложились такие, будто генерал разом обменялся ударами с целым армейским корпусом.
Его отбросило в сторону, а осколки разбитого света слегка посекли кожу и одежду. Черный воин к этому времени уже восстановил равновесие, но выглядел удивленным. Он в недоумении переводил взгляд со столпа света на генерала и обратно.
Его Правило, создававшее из цветов мечи, делало его кратно быстрее и сильнее, а каждый из цветков подчинялся ему так же верно, как и меч в руке. Но, тем не менее, как бы он ни был быстр — противник оказывался с ним на одном уровне. И это с учетом того,
