как-то разрядилась. Конечно они ещё долго выговаривали мне — это мол слишком дорого, что скажет на это моя тетя и прочее в том же духе. Под конец я не выдержала.
— Я уже не раз говорила, Катя моя единственная подруга, и я сделаю всё чтобы она была счастлива. А машина… это просто деньги, на них дружбу не купишь, она у нас появилась гораздо раньше.
— Знаем как она у вас появилась, мы тебе Оля обязаны по гроб жизни. Катя нам ничего не говорила, но связать два плюс два мы смогли, и про тех несостоявшихся насильников нам всё известно. Под наркозом человек много чего может рассказать, так что яйца им спасать никто не собирался. И на юг мы отпускать дочку не боимся, знаем что она будет с тобой, а ты в обиду её никому не дашь, — сказал отец Кати и обнял меня.
Потом обнимала тетя Тамара, а в конце уже сама Катерина. Было очень приятно, я расчувствовалась до слез. Под конец ревели уже все, только Павел Витальевич отвернувшись к окну шмыгал носом, держался до последнего.
Как не спешила, а уйти смогла только около девяти, Анастасии конечно позвонила, чтобы она не волновалась. Завела машину, десять минут и я дома. Насте показала журнал, Катя купила десяток, все что были в киоске, мне отдала только половину. Жадина! По этому поводу открыли бутылку" Советского шампанского", выпили по бокалу, затем перебрались в наш «кинозал».
На диване я сразу прижалась к Насте, сегодня мы смотрели фильм про «Великолепную семерку», спать легли опять поздно. Ночью мне приснился Котенок, мы взявшись за руки шли по какому-то огромному торговому центру, остановились у бутика с дорогим нижним бельем, я стала примерять белое кружевное, а Лана наоборот черное мужское. Досмотреть чем там всё кончилось не удалось, меня разбудил назойливый звонок в дверь. Наверное его нужно отключать с вечера, чтобы он не мешал нам спать по утрам, — думала я одевая халатик с тигром.
Пришел какой-то служащий из посольства Великобритании, принес пять моих книг на английском языке. Все они в дорогом подарочном исполнении, отпечатаны на отличной мелованной бумаге с прекрасными цветными картинками. К ним прилагался дипломат и два приглашения в посольство на эту субботу. Сэр Роберт Эндрю Джеймс Гаскон-Тесил, 5-й маркиз Солсбери устраивал вечер в мою честь. Как шепотом сказал посольский, он фанат моей книги, правда раньше никто не замечал за ним чтение популярной беллетристики, наверное во всем виноват возраст, как говорится — Старый, что малый. Потом вынул из сумки ещё одну мою книгу, только попроще, попросил расписаться. Я с удовольствием черкнула свою закорючку, это был мой второй за обе жизни автограф. Утро оказывается может начинаться не только с проблем, но и с чего то более приятного.
Показала книги Насте, она даже немного всплакнула, ей до сих пор не верилось в мой писательский талант. Я сразу заважничала, попросила называть меня госпожой писательницей, за это сразу получила подзатыльник. В кожаном дипломате была парфюмерия моего любимого бренда «Yves Saint Laurent» и черный бархатный футляр с лейблом «Mikimoto». Открыла коробочку, там на белой подложке лежало черное ожерелье из довольно крупного жемчуга. Уж не знаю почему, но жемчуг мне никогда не нравился, как впрочем и янтарь. Уж не знаю почему, но дары моря не вызывали у меня никаких чувств, органика она и есть органика. Камни! Вот что приводило меня восторг, они практически вечные, уход за ними минимален, а главное то — как они играли на свету, если конечно была сделана хорошая огранка.
Взглянула на Анастасию, она пораженно смотрела на ожерелье, видимо ей такое нравится.
— Это тебе, — протянула ей футляр, — Мне ничего не жалко для своей старшей сестры.
— Наглая… вся в мать, — сказала Настя доставая и примеряя ожерелье.
Выглядела она в нем супер, наверное всё дело в большом декольте халата. Стоя у зеркала несколько раз повернулась, жемчуг на ней смотрелся прекрасно.
— А мне идет, — улыбнулась она.
— Дорогие украшения подходят всем, но конечно тебе в первую очередь, — обнимая её сказала я.
Анастасия только хмыкнула, продолжая любоваться собой в зеркале. Затем крепко меня обняла благодаря за подарок, потом с сожалением сняла ожерелье, на службу в нем не пойдешь. Вообще то у нас с ней всё общее, делить на своё и чужое считаю неправильным. Мне и так повезло с Настей, она хотя бы не комплексует насчет свалившегося на её голову богатства. Другая на её месте вся бы извелась — как такое возможно, несовершеннолетняя получает в тысячи раз больше и имеет всё, о чем многие могут только мечтать. Пока она была в ванной, убрала в сейф футляр с жемчугом туда же положила серьги купленные недавно у ювелира. Через несколько дней можно ехать к нему за кольцами, может ещё чего интересного предложит, надо только не забыть бабло с собой взять. Кстати о нём родимом, сегодня нужно завести аванс бригадиру за ангар. Дорого он выходит, я рассчитывала тысяч на двадцать, а он мне семьдесят! Понятно что земляные работы, бетонный спуск в воду и плиты на ангар, а их можно только краном устанавливать, стоят недешево, но всё равно цена очень высокая. Черт! Мне же ещё пирс нужен, куда я без него катер швартовать буду, это же ещё тысяч десять, если не все двадцать. Домик в деревне с сарайчиком выходит золотым, такие траты не каждый колхоз потянет, не то что маленькая и беззащитная, практически разоренная девочка. Сироту каждый хочет обидеть и обобрать до нитки, такова жизнь.
— Ты чего это так тяжело вздыхаешь, случилось что? — спросила подошедшая Настя.
— Да вот думаю где денег взять, у нас же как видишь осталось всего ничего, скоро по миру пойдем. Затеяла на свою голову стройку, она уже вылазит чуть ли не в четверть миллиона!
— Сколько? — пораженно спросила Анастасия падая в кресло.
— А нам ещё надо катер покупать, баню с хаммамом и беседку с печью строить. Дом нужно мебелью обставить, коврами застелить, ну и так по мелочи. Настя ты не переживай, я что нибудь придумаю, вывернусь не в первый раз. Обещаю без явного криминала, честное комсомольское, — я отдала пионерский салют.
Анастасия смотрела на меня, потом перевела взгляд на открытый сейф, затем снова на меня, хмыкнула и произнесла.
— Ну я надеюсь нам этого на пару месяцев хватит, — она показала на наше стальное хранилище, — Ну а потом будем жить на мою зарплату, жили до этого, проживем и сейчас.
Нас прервал звонок в дверь, день начался довольно активно, надеюсь день будет поспокойнее. Прибыл курьер из «Книги», привез стопку моих книг, качество конечно несравнимо с иностранным, но ведь они выполнены не в подарочном шикарном исполнении. Молодой человек тоже попросил автограф, я расписалась, чувствовала себя суперзвездой.
Анастасия сразу реквизировала пять книг, это для ребят её отдела, пришлось тоже ставить на каждой подпись. Для Свешникова отдельно, со словами благодарности за оказанную поддержку, пусть порадуется.
Только сели завтракать как затрезвонил телефон, это был Мальчин, просил подъехать с утра для подписания пяти контрактов для стран соцлагеря. Сумма в переводе на наши рубли всего девяносто пять тысяч. Я рассчитывала минимум на сто пятьдесят, а тут всего девяносто, на что же я буду строить?
— Нет Аркадий Эдуардович, даже не уговаривайте, я подписывать это не буду. Для своей родной страны мне ничего не жалко, но наши союзники могли быть и пощедрее, я же у них не валюту прошу, — ответила ему.
Это для меня дело принципа, страны соцлагеря давно сели на шею СССР, сели и ножки свесили. Как что нужно у них — извольте заплатить, как у нас, то всё оказывается братское, бесплатное. Например создатель Кубика Рубика запросил с нашей страны три миллиона долларов, ни про какую дружбу народов почему то не вспомнил.
— Ольга Викторовна, голубушка, там тиражи небольшие, а от этого и такая сумма. С пяти стран всего в общей сложности чуть больше пятисот тысяч экземпляров, — попытался он меня разжалобить, но сразу был перебит.
— Либо двести пятьдесят тысяч рублей, либо сто пятьдесят тысяч фунтов, это и так половина. Западные издательства по полмиллиона платили валютой, а тут намного меньше и в рублях. И не нужно рассказывать мне сказки про рубли, на них почему-то в Берёзке ничего не купишь, там в ходу доллары, фунты и марки. Валюта
