Келлер с интересом смотрел на меня, с легкой усмешкой.
— Что-то задумали?
— Да. Было бы интересно в Одессе один из турецких миноносцев взять штурмом. Оба турка сразу обездвижим из пушек стоящей на входе нашей канонерской лодки «Донец» и подготовим к бою вторую канонерку, «Кубанец». Там вроде есть наши миноносцы. На один из них заранее посадим штурмовую группу, поставим крупнокалиберные пулеметы, чтоб подавить любое сопротивление на палубах, ну а дальше дело техники. Работать будут ваши люди с автоматами, их немного подготовят инструкторы полковника Дегтярева по работе внутри кораблей, и для массовки привлечем военных моряков, чтоб объяснили, где и что.
Келлер на несколько мгновений задумался.
— На кораблях узкие коридоры, можем потерять много людей.
Тут я снова усмехнулся.
— У нас есть специальные гранаты со слезоточивым газом. Наши бойцы будут в противогазах, ну а турки…пусть поплачут.
* * *
Капитан 1-го ранга Колчак был одновременно раздосадован и заинтригован. Ночью его поднял вестовой, с вызовом срочно прибыть в штаб флота к командующему, вице-адмиралу Эссену, что уже было очень настораживающим. Но там он тоже натолкнулся на стену удивления и непонимания — час назад пришел приказ из Главного морского штаба: капитану 1-го ранга Колчаку предписывалось максимально быстро прибыть в Петроград на прием к вице-адмиралу Русину. И все. Главное — срочно.
Поэтому еще ночью один из самых скоростных дежурных миноносцев Балтийского флота, приняв на борт Колчака, направился в Петроград.
Все это интриговало и настораживало. Александр Васильевич Колчак, несмотря на непогоду, периодически выходил на продуваемый мостик и выкуривал сигарету за сигаретой, пытаясь вспомнить какие грешки за ним водились, учитывая его неуемный характер и множество недоброжелателей, набранных на этой почве, и гадая ради чего его так срочно вызвали.
Бессонная ночь, Петроград, пересадка в авто, лично присланное вице-адмиралом Русиным (что не могло не радовать, ради наказания лично авто не присылают). Его не держали в приемной, и услужливый адъютант, явно заранее предупрежденный, быстро провел в кабинет и плотно закрыл за собой обе двери, оставив Колчака один на один с хозяином кабинета. И вот он немного помятый, с красными от недосыпа глазами стоит напротив руководителя Главного морского штаба. Дальше включаются рефлексы. Став по стойке смирно, Колчак заговорил:
— Ваше превосходительство, согласно вашего распоряжения…
Русин, до этого что-то писавший, поднял голову и взглянул на Колчака такими же красными от недосыпа и усталости глазами.
— Полно те, Александр Васильевич. Не до официоза нынче. Дело, по которому я вас вызвал, очень серьезно, неотлагательно и…. секретно. Поэтому просто присаживайтесь. Сейчас адъютант принесет кофе, ночь у вас выдалась холодная и бессонная…
Раздался стук в дверь и адъютант на маленьком подносе занес две исходящие паром чашечки с кофе, которое пахло просто умопомрачительно.
Они переместились за большой совещательный стол, сев друг напротив друга, где адъютант быстро расставив чашки, тут же испарился, опять плотно закрыв за собой двойные двери.
Пока они смаковали кофе, Колчак вообще не мог собрать мысли, просто не понимая, что вообще происходит и откуда такая доброжелательность по отношению лично к нему.
Русин все это быстро прочитал по лицу лихого и неуемного капраза.
— Гадаете, ради чего вас сюда вызвали, так срочно, Александр Васильевич? Поэтому чувствуете себя настолько неуютно?
— Ну, ваше превосходительство…
— Без чинов, для вас здесь и сейчас — Александр Иванович. Мы с вами в некотором роде тезки.
Сделав небольшой глоток, посмаковав напиток, Русин невесело усмехнулся, смотря на посетителя и заговорил.
— Все, что вы сейчас услышите, имеет самый высокий уровень секретности. Я только краешком, как-то совсем незначительно, посвящен в некие, совсем незначительные детали и то, предупрежден, что в случае утечки информации просто исчезну без суда и следствия. Так мне намекнули.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глаза Колчака сами невольно широко расширились и брови полезли вверх — Русин был высокопоставленным адмиралом и мало кто мог с ним так разговаривать.
— Но это так к слову, чтобы вы прониклись моментом. Предварительно могу заверить ни вашей, ни моей чести ничего не угрожает, а если все получится, то…
Пауза.
— … то всем будет хорошо, так мне сказали. Вам, мне, России.
— Вот как? — наконец подал голос Колчак.
— Именно. Теперь, когда вы, Александр Васильевич, осознали с разрешения неких высокопоставленных персон я раскрою вам свою часть секретов, а вы дальше сами делайте выводы.
— Я вас, Александр Иванович, слушаю очень внимательно, и вся эта история начинает излишне интриговать, — в голосе капитана первого ранга послышался азарт воина, охотника, который шестым чувством ощутил нечто грандиозное и интересное.
Русин это понял и усмехнулся, но так по-доброму, наверно вспоминая себя в молодости.
— Хорошо. Вчера я был вызван к адмиралу Григоровичу, но по дороге меня перехватили и мягко сопроводили в другое место, убедив, что морской министр передумал со мной разговаривать, да и повод был, как оказывается, несущественный.
— Все было специально разыграно?
— Именно. И знаете, куда меня привезли, и от кого было приглашение?
— Наверно от тех персон, которые могут себе позволить безнаказанно угрожать адмиралам внесудебной расправой?
— Почти угадали. Привезли в Аничков дворец, провели через черный ход, причем так, чтоб никто не видел меня. Хотя, как оказалось, таким экзотическим способом был удостоен Высочайшей аудиенции…
— Ее Императорское Величество вдовствующая императрица Мария Федоровна? — еле выдохнул Колчак.
— Да. Там была она, и… ее Императорское Величество Императрица Всероссийская Александра Федоровна.
Капитан замер, прокручивая в голове полученную информацию — даже до них доходили слухи и про пришельцев и про то, что на этой почве нынешняя и прошлая императрицы как-то подружились и стали действовать единым фронтом, постепенно набирая силу. Про это много сплетничали, было много недовольных, но по его данным пока от этого ничего плохого не происходило — Их Императорские Величества крепко взялись за медицину, за снабжение, ну и кое-кому уже придавили хвосты. Вроде как говорили, что на них уже было несколько покушений со стороны революционеров.
— Они вас попросили именно за меня? — спросил, с трудом скрывая напряжение в голосе.
— Да, Александр Васильевич. Разговор был именно о вас. Как я понял, намечается какая-то очень секретная операция на Черном море. Уровень секретности вы уже представляете. Но… все будет проводиться силами приближенных людей вдовствующей императрицы, почему, сказали, что есть множество шпионов, как врагов, так и союзников. И мне объяснили, что и этого более чем достаточно мне знать. Поэтому от меня лично попросили три вещи, в которых я никак не мог отказать. Первое — вы уже слышали. Держать язык за зубами, причем намек более чем прозрачный. В других условиях я бы не потерпел бы такого отношения, и, если бы потребовалось, дошел бы до самого Государя Императора, но чуть позже вы и сами поймете, что сейчас лучше промолчать.
Русин замолчал, делая очередной глоток кофе.
— Это первое. А дальше? — с заметным нетерпением в голосе проговорил Колчак.
— Дальше… Дальше меня попросили написать письмо командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Эбергарду, в котором я прошу оказать любую помощь предъявителю. Я попытался воспротивиться, но, как мне сказала Мария Федоровна, у предъявителя помимо письма от главы Главного морского штаба, будут аналогичные письма от нее и от нынешней Императрицы и если понадобится, будет письмо за личной подписью Императора.
— Написали? — с легкой усмешкой спросил капраз.
— Написал. Вот оно, — и Русин протянул запечатанный конверт Колчаку, тот взяв в руки на несколько мгновений замер.
