Рядом на маленьком диванчике устроился Кико; из-за корсета он сидел прямо, словно шпагу проглотил, хотя обычно с размаху падал в кресло и небрежно в нем разваливался. У Доун от жалости защемило сердце.
Телепат перехватил ее взгляд и стиснул зубы. Доун поспешно отвела глаза, зная, что жалость — последнее, в чем он нуждается.
— Что за новости? — поинтересовалась она у босса.
Теперь, когда все расселись, экран телевизора заиграл красками. Голос начал встречу молча, холодно, по-деловому, сразу представив наглядный материал. Резкость изображения увеличилась: пресс-конференция, и к тому же знакомая. Доун смотрела выступление Марлы Пеннибейкер через несколько дней после того, как Робби довел собственного отца до самоубийства. А потом убили и самого мальчика вампира. Пожилая женщина рассказывала о смерти мужа неестественным, напряженным голосом, достаточно правдиво, но без объяснения мотивов печального происшествия — на самом-то деле мистер Пеннибейкер просто отказался идти с Робби в Подземелье, где обитали вампиры, и о котором сын никогда ему толком не говорил. Интерес для команды представляла не речь вдовы, а язык ее тела: жесты, мимика…
В белом шелковом костюме, Марла казалась собранной и уверенной в себе. Не так давно, когда она обратилась в «Лимпет и партнеры» с просьбой отыскать ее сына, лицо миссис Пеннибейкер было исчерчено морщинами горя и страха. А теперь… оно выражало смирение, как будто она не помнила тот ад, через который они все прошли.
Кико фыркнул:
— Босс, мы уже это видели. И, по-моему, ничего новенького. Марла словно по бумажке читает.
— Логично, если вампиры стерли ей память, — отозвался Голос. — Я часто наблюдал такую реакцию, хотя, если специально не высматриваешь, заметить невозможно.
Брейзи сидела, закинув ногу на ногу, внимательно слушала и что-то записывала в блокнот.
— Мы уже предполагали: Стражи похитили Марлу, чтобы уничтожить воспоминания о вампирах.
Должно быть, мать Робби не на шутку перепугалась, когда красноглазые схватили ее и стремительно уволокли в неизвестном направлении. С тех пор охотники не видели женщину до самой пресс-конференции. Изначально миссис Пеннибейкер обратилась в «Лимпет и партнеры», увидев сына живым и невредимым в эпизоде одного фильма — спустя двадцать три года после смерти Робби. Теперь же Марла утверждала, что ничего сверхъестественного не произошло: какие-то актеры решили поразвлечься на горе Пеннибейкеров и устроили жестокий розыгрыш.
Внезапно на экране возникло увеличенное изображение одного из зрителей, присутствующих на пресс-конференции: солидный мужчина, тронутые сединой волосы, очки в металлической оправе, элегантный костюм. Они его не заметили, а Голос, несомненно, пристально изучил каждый кадр.
— Кто это? — спросил Кико.
— Милтон Крокетт, — заявила Доун. — Адвокат. Специалист по сомнительным делам. Если кто-то из знаменитостей пристрелит свою любовницу или попадется у школы без трусов, они смело могут обращаться к Крокетту. Я его знаю — он помогал Леланду Ричардсу, когда тот влип в историю: какой-то жиголо утверждал, что наша отважная звезда предпочитает… м-м-м… таких же отважных мужчин.
Кико вскинул бровь.
— Что, правда?!
Доун пожала плечами.
— Тайна, покрытая мраком. Крокетт выполнил свою работу, и обвинитель с тех пор не делал публичных заявлений.
Ручка в пальцах Брейзи замерла.
— А что, если после возвращения Марла отказалась разговаривать с нами из-за влияния Крокетта?
Любопытно.
При попытке «Лимпет и партнеры» связаться с бывшей клиенткой новый «личный помощник» Марлы пригрозил им запретительным судебным приказом. Больше агентству не удалось с ней пообщаться. Однажды Брейзи решила обойти бюрократическую волокиту и остановила Марлу в супермаркете, но помощник-телохранитель немедленно вмешался и не позволил охотнице переговорить с его подопечной. Телохранителя наверняка наняла фирма Милтона Крокетта.
Телевизор переключился на последние новости: Ли Томлинсон в наручниках. На экране крупным планом показали мужчину, следовавшего позади обвиняемого. Старый знакомый.
— Снова он. Милтон Крокетт. Полагаю, мы на пути к большому разоблачению, не так ли… — Доун осеклась, чтобы не назвать босса прозвищем, которое дала ему давным-давно. Звать его Иона было выше ее сил, даже если бы он попросил об этом в один из самых… гм, интимных моментов.
Телевизор погас, и девушка замерла, ожидая, когда Голос заговорит. Она презирала себя за то, что безумно хотела его услышать.
— Совершено еще одно преступление. — Речь, льющаяся из колонок, звучала так естественно, словно босс сидел в кабинете вместе со всеми. — Убита официантка Джессика Риз.
В его словах таился непонятный подтекст: фразы словно впитывались сквозь кожу, будоражили рассудок, намекали на… Доун беспокойно пошевелилась.
— Какое «еще одно преступление»?… — начал Кико. — Вы имеете в виду вторую жертву после Клары Монаган? Поэтому нам показали Томлинсона?
Доун задумалась… Зачем Голос в который раз включил ролик с выступлением Марлы? Возможно, дело касалось Фрэнка… а если убийства вели к ее отцу, то…
— Новое преступление связано с Подземельем? — спросила она.
— И с убийцей Монаган, — вставила Брейзи. — Крокетт — связующее звено между Кларой, Марлой, Слугой Ли Томлинсоном и вампиром Робби. Босс, вы подразумеваете, что Крокетт — такой же Слуга, как и Ли?
— Мысль интересная, — отозвался Голос.
Кико сдвинулся на край дивана.
— Итак…
— Подробности! — нетерпеливо подскочила Доун.
Брейзи выразительно на нее взглянула: терпи, мол.
Понимая, что коллега права, девушка опустилась на прежнее место. Но кто мог упрекнуть ее за то, что она требовала ответов от человека, который редко давал их? Она не без оснований сомневалась в Голосе — ведь он всегда так чертовски загадочен…
Вдобавок, однажды он предал Доун.
Мэтт Лониган как-то сказал ей то же самое: требуй ответы на все вопросы, касающиеся Голоса. Лониган работал в конкурирующем детективном агентстве и, вероятно, охотился на вампиров… Откинувшись еще глубже в кресло, Доун отодвинула воспоминания о Мэтте в самые дальние уголки сознания; окончательно выбросить их из головы пока не получалось.
На экране застыло жуткое фото Клары Монаган с окровавленным разорванным горлом. Актрису убили скорее всего потому, что она рассказала Лимпету о Робби слишком много.
Доун сглотнула, почувствовав тошноту: перед внутренним взором возникли фотографии погибшей матери, сделанные на месте преступления — красное марево, кошмарные образы, от которых никак не избавиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
