Девушки находились в гроте, куда вернулись, поскольку это было самое высокое место, до которого они смогли добраться. Но и здесь вода уже заливала их лодыжки. Увидев джентльмена, они бросились ему навстречу и тут же оказались по колено в воде.
– О сэр! – крикнула старшая из кузин. – Вы видите, в какую неприятную ситуацию мы попали. Можете вы помочь нам?
Пловец принял вертикальное положение. Прежде чем ответить, он осмотрелся.
– Вы умеете плавать? – спросил он.
– Увы, никто из нас не умеет…
«Это плохо, – пробормотал он про себя. – Сомнительно, что я смогу перенести их этим путем. Хорошо уже, что мне удалось добраться сюда одному. Я едва не разбился. Но черт возьми, как мне переправить их?»
Девушки не могли знать, о чем он думает, но, видя его мрачное лицо, они стояли, дрожа от страха.
Внезапно молодой человек обратил свой взгляд на утес. Он вспомнил, что, когда был наверху, заметил там расщелину. Теперь ему представилась возможность рассмотреть ее в деталях от подножия утеса и до вершины. Луч надежды осветил его лицо. Это могло быть спасением!
– Пожалуй, вы сможете подняться на утес вон там? – высказал он свой вопрос-предложение.
– Нет-нет! Я уверена, что нам не удастся взобраться на утес этим путем. Я не смогу.
– И я не смогу.
– Вы смогли бы подняться, цепляясь за кустарник. Это не так уж трудно, как кажется. Эти кусты помогут вам, есть также места, где можно поставить ногу. Сам я мог бы взобраться на утес без труда, но, к сожалению, я не смогу сопровождать вас во время подъема. Там недостаточно места, чтобы подняться двоим одновременно.
– Я уверена, что не сумею пройти и половины пути – упаду!
Это сказала Корнелия. Джулия придерживалась такого же мнения. Негритянка же была до такой степени напугана, что собственного мнения не имела. Губы ее приобрели пепельно-бледный оттенок, и она была не в состоянии что-либо сказать.
– Раз так, нет никакой другой возможности, кроме как попытаться переплыть поток, – сказал незнакомец, снова поворачиваясь в сторону моря, и тщательно исследуя прилив. – Нет! – решительно сказал он, окончательно отказываясь от этого плана. – Вплавь я смог бы спастись сам, хотя сейчас я и в этом не уверен. С тех пор как я прибыл сюда, вода еще поднялась. Со стороны моря дует сильный ветер. Я хороший пловец, но переправить вас с собой… Боюсь, мне это не под силу.
– Но послушайте, сэр, – обратилась к нему девушка с темно-коричневыми глазами, – разве мы не могли бы остаться здесь, пока не начнется отлив?
– Это невозможно. Взгляните туда! – ответил джентльмен, показывая на утес.
Достаточно было даже беглого взгляда, чтобы убедиться в его правоте. Горизонтальная линия, явно заметная на отвесных стенах утеса, благодаря тому, что вода вдоль нее подточила камень, и являлась верхней границей прилива. Она проходила на огромной высоте!
У девушек одновременно вырвался крик ужаса, когда они поняли, что это означает. Именно сейчас они впервые ощутили всю полноту опасности, которая им угрожает. Если до этого момента они еще тешили себя надеждой, что уровень воды не поднимется так, чтобы полностью затопить их, то теперь они своими глазами видели контрольную линию, проходящую намного выше поднятых вверх рук!
– Не надо падать духом! – воскликнул незнакомец, внезапно приободрившись, как будто некая новая счастливая мысль пришла ему в голову. – У вас есть накидки. Дайте мне их, обе.
Не спрашивая зачем, девушки сняли с плеч и передали ему свои кашемировые накидки.
– У меня возник план, – сказал незнакомец, доставая нож и разрезая дорогую материю на полосы. – Как я не догадался сделать это ранее! С помощью этих полос материи я смогу поднять вас на утес.
Очень скоро материя была разрезана на несколько полос. Связав их концы, джентльмен получил достаточно длинную «гирлянду», способную послужить им в качестве веревки.
Испуганные леди нетерпеливо помогали ему в этой работе.
– А теперь, – сказал он, как только подобие веревки было готово, – я смогу поднять вас одну за другой. Кто пойдет первой?
– Иди ты, кузина! – сказала девушка с темно-коричневыми глазами. – Ты самая легкая. Пусть он сначала опробует этот подъем с самым легким весом.
В создавшемся положении не было времени для каких-либо споров или церемоний, и посему Корнелия приняла предложение. Незнакомцу осталось только приступить к исполнению своего плана.
Веревка была тщательно обвязана вокруг талии девушки, другой конец веревки так же тщательно был прикреплен к телу мужчины. Связанные таким способом, они начали восхождение на утес.
Хоть и с трудом, но оба альпиниста, опытный и новичок, преодолели подъем. И вот уже юная леди стоит целая и невредимая на вершине утеса. Но спасенная не проявила никаких признаков радости. Ведь кузина ее все еще находилась внизу и была в опасности!
Развязав веревку, спаситель спустился вниз тем же самым путем, как и в первый раз: снова обогнув скалу, ему пришлось бороться с бурным потоком, – и вот уже оказался под защитой бухты.
Веревка была сброшена вниз, поймана и обвязана вокруг талии другой девушки. Начался трудный подъем, после чего и Джулия была спасена!
Но на этом он не остановился. Благородный спасатель не допускал даже и мысли, чтобы бросить в беде служанку с черным цветом кожи.
И в третий раз, подвергая опасности свою жизнь, он вернулся к негритянке и таким же способом поднял ее, чтобы та присоединилась к белым девушкам в выражении своей благодарности.
– Мы никогда не забудем то, что вы для нас сделали, – сказала девушка с темно-коричневыми глазами.
– О, никогда-никогда, – воскликнула другая, обладательница голубых глаз.
– Мы бы хотели попросить вас еще об одном одолжении, сэр, – сказала первая девушка. – Нам очень неудобно просить об этом. Но мы оказались бы в очень щекотливой ситуации, если бы все узнали о нашем неприятном приключении. Поэтому не могли бы вы помочь нам еще раз и никому не рассказывать о происшедшем?
– О, относительно меня вы можете не беспокоиться. Я не скажу никому ни слова, будьте уверены! – отвечал благородный незнакомец.
– Тысяча благодарностей! Мы действительно вам очень обязаны! Хорошего дня вам, сэр!
Отвесив поклон, девушка с темно-коричневыми глазами направилась по тропинке, ведущей от утеса к «Океанхаузу». Несколько более глубокое чувство благодарности можно было бы наблюдать в голубых глазах другой девушки (это была Корнелия); но она удалилась столь поспешно, что никак не успела выразить свои чувства. Оправдать ее могло лишь душевное состояние, вызванное только что пережитым.
Что касается негритянки, то она в оправданиях не нуждается.
– Да хранит вас Господь, благородный масса! Да хранит вас Господь! – повторяла она слова искренней, подлинной благодарности, которые джентльмен заслужил по праву.
Глава V
ЗЛАЯ ОХОТНИЧЬЯ СОБАКА
Удивленный и несколько огорченный охотник остался на том же месте, думая о трех дамах, которых он только что спас от почти неминуемой смерти.
«Тысяча благодарностей! Мы действительно вам очень обязаны!»
Он повторил эти слова, подражая тону, которым они были сказаны. «Клянусь моей верой! – продолжал он, делая акцент на каждом слове. – Весьма прохладное отношение! Что я, черт возьми, сделал для этих дам? В стране, где я родился, меня так же бы благодарили, если б я, скажем, помог им подняться по лестнице или вернул обороненную перчатку… „Хорошего дня вам, сэр!“ И даже не спросили моего имени и не представились! И ни намека на новую встречу!»
«Ну да ладно, пожалуй, у меня будет еще возможность проследить за ними. Они направляются прямо к «Океанхаузу». Достойная роскошная клетка для этих прекрасных птичек. Райских птичек – судя по их перышкам неземной красоты. Ах! Особенно смугленькая. Ее походка грациозна, как у павы, а глаз как у орлицы!»
«Странно, сердце отдает свое предпочтение одной из них! Странно, что я увлекся той, которая, казалось бы, выразила мне меньшую благодарность. Пожалуй, она была даже надменна. Я был бы очень удивлен, если бы мои чувства нашли у нее ответ».
«Смог бы я полюбить эту девушку? Я почти уверен, что смог бы. Была бы это истинная, чистая любовь? Не уверен. Это не такой тип женщины, которую мне хотелось бы взять в жены. Я уверен, она всегда бы одевалась…»
«Постой-ка! Я совсем позабыл о моих пиджаке, шляпе и ботинках. Что если прилив унес их?! Хорошенькое дело – я возвращусь в гостиницу в одной рубашке! Без шляпы и босой! То-то будет пересудов в гостинице! О боже!»
Тон последнего восклицания весьма отличался от прочих речей, которые вел джентльмен сам с собой. Если о неблагодарности девушек он бормотал как бы в шутку, с улыбкой на губах, то с восклицанием «О боже!» его лицо покрыла мрачная тень.
Резкое изменение настроения объяснили его последующие слова.
