Сейчас он оперся на эту трость и огляделся по сторонам. Тротуар перед рестораном был забит китайцами, и все они на него пялились. Не просто смотрели — шептались и указывали пальцами.
Хэнк не мог их винить. В помятом, слишком свободном для него смокинге он, должно быть, представлял собой то еще зрелище. Когда-то смокинг сидел на нем как влитой, теперь же висел, словно на пугале. Но у Хэнка не было выбора. Это была единственная одежда в шкафчике его палаты.
Он ступил на тротуар и остановился там, покачиваясь. На миг Хэнк испугался, что упадет. Но его спасла трость.
Щебет китайцев становился все громче, он заметил, что толпа растет. Сюда подходило все больше китайцев, они стекались отовсюду и скоро перекрыли улицу. И все пялились на него, показывали пальцами, шептались.
Цзян, видимо, пустил слух, чтобы они пришли посмотреть, какая судьба ждет каждого, кто пойдет против Мандарина.
«Черт с вами, — подумал Хэнк, шаркающей походкой приближаясь к двери ресторана, — наслаждайтесь зрелищем, желтые ублюдки».
Толпа расступилась передним и с интересом наблюдала, как он пытается открыть дверь. Никто не подошел, чтобы помочь. Затем кто-то распахнул дверь изнутри и показал на дальнюю часть зала.
Хэнк увидел, что Цзян сидит за тем же столиком, где они впервые встретились. Но на этот раз Цзян сидел спиной к стене. Когда Хэнк добрался до столика, он не поклонился и даже не встал.
— Садитесь, детектив Соренсон, — сказал он, указывая на второй стул.
Он совсем не изменился с прошлой встречи: тот же черный халат, та же шапочка, та же косичка и то же ничего не выражающее лицо.
Хэнк же, с другой стороны…
— Я постою.
— Ах, вы плохо выглядеть. Должен сказать, если вы падать, этот человек не помогать вам подняться.
Хэнк знал, что никогда не сможет самостоятельно подняться, если упадет. И что тогда? Все китайцы пройдут мимо него колонами, чтобы еще раз взглянуть?
Он опустился на стул и в этот момент заметил нечто, похожее на черную коробку для сигар, стоявшее перед Цзяном.
— Что это? Еще одно насекомое?
Цзян пододвинул коробку к Хэнку.
— Нет, напротив. Это бороться с ваш паразит.
Хэнк закрыл глаза, подавляя всхлип. Лекарство… ему действительно предлагают лекарство? Но он знал, что здесь должен быть подвох.
— Что я должен сделать за это?
— Принимать три раза в день.
— И все? Никаких подвохов?
Цзян покачал головой.
— Никаких, как вы говорить, подвохов.
Он открыл коробку, в которой оказались десятки красных бумажных цилиндров размером с сигарету.
— Вы просто рвать один три раза в день и вдыхать порошок внутри.
Как бы Хэнку ни хотелось ему поверить, его разум все еще отказывался признать, что с ним могут играть честно.
— И все? Три раза в день — и я вылечусь?
— Я не обещать исцеление. Я говорить, это бороться с ваш паразит.
— А в чем разница? И что это такое?
— Яйца крошечного паразита.
— Паразита?! — Хэнк оттолкнул коробку. — Ни за что в жизни!
— Вы правы. Не в моей жизни — в вашей жизни.
— Я не понимаю.
— Во Вселенная есть закон, детектив Соренсон: все должно есть. Что-то умирать, чтобы что-то мочь жить. Эти яйца паразита тоже. Люди не интересовать их. Они расти только в личинках, что жить в ваших легких. Они пожирать их изнутри и оставлять свои яйца.
— Чтобы убить паразита, нужен другой паразит? Это бред!
— Не бред. Это поэзия.
— Откуда я знаю, что мне не станет от них хуже?
Цзян улыбнулся, впервые изменив выражение лица.
— Хуже? Насколько хуже может быть, детектив Соренсон?
— Я не понимаю этого. Вы почти меня убили, а затем предлагаете меня вылечить. В чем дело? Вашему Мандарину нужен ручной коп? Я угадал?
— Я не знать никакой Мандарин. И снова, я не обещать вам вылечиться, я давать вам шанс.
Надежда Хэнка пошатнулась, но устояла.
— Хотите сказать, это может не сработать?
— Все зависеть от расстановка сил, детектив. Вырасти ли личинки так, что паразит не убить их все вовремя? Хватать ли детектив Соренсон сил, чтобы выжить? Здесь и начинаться забава.
— Забава? Вы называете это забавой?
— Забава не для вас и не для меня. Забава для все остальные, потому что мой хозяин решить исполнить ваше желание.
— Желание? Какое желание?
— Войти в игру — это ваши слова. Помните?
Хэнк помнил, но…
— Я не понимаю.
— Весь Чайнатаун делать на вас ставки.
— На меня?
— Да. Равный ставка на то, умирать вы или жить. А те, кто думать, что вы скоро отправляться к предки, будут играть лотерея — угадывать когда. — Еще одна улыбка. — Вы получить ваше желание, детектив Соренсон. Теперь вы часть игры. Вы теперь стать игра.
Хэнку хотелось закричать, вскочить со стула и стереть ухмылку с мерзкого желтого лица Цзяна. Но он мог только мечтать об этом. Все, что он мог, — это всхлипнуть и расплакаться, доставая из коробки один из бумажных цилиндров.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
