— Ну вот он, наконец, пришел за тобой, — прошипела Лермента сквозь окровавленные клыки и усмехнулась. — Ты не смог воспротивиться.
Восхитительное зловоние усвоенного колдовства и тайной магии стало резким и неотвратимым. Ворожба была внутри примарха, и он использовал ее, вопреки своим же заявлениям.
— Никогда не насмехайся надо мной, — прорычал Мортарион, брызжа слюной через отверстия дыхательной маски. — Хейджаммека! Никогда не зли меня!
Лермента осела у стены, чувствуя, как ее душу затягивает в эмпиреи. Примарх разрывал ее на куски, яростно работая кулаками, изливая весь свой гнев на изломанную физическую оболочку. Было сложно не прийти в ужас от этого — она первой увидела фрагмент того, что, в конце концов, произойдет.
Здесь — над пылающими останками Тераталиона — зарождалось будущее Повелителя Смерти.
И когда Лермента умирала, а ее подлинное тело затягивало обратно в пасть эфира, она сумела насмешливо отсалютовать Мортариону.
— Приветствую, Владыка Чумы! — выкрикнула демон изувеченной пастью. — Клянусь богами, ты учишься быстро.
Затем смертная вселенная раскололась, и Лерменту захлестнул подобно приливу варп.
Тяжело дышавший Мортарион стоял над ее изувеченным телом и чувствовал запах ихора на перчатках, который оставлял такие же следы, что и кровь.
Сердца примарха бились в унисон, но он чувствовал отвращение от боя. Ему хотелось вырвать, избавиться от леденящей тошноты, которая давила тяжестью на желудок.
Но было что-то еще. Он вспомнил обещания Малкадора: казалось, регент произносил свои сладкие речи вечность назад.
«Настанет день, когда во всем этом больше не будет необходимости».
Сигиллит был неправ: ошибался или же просто лгал. Теперь этот день никогда не настанет, и притворяться не было никакого смысла. Возможно, теперь придется отвергнуть все прежние убеждения, даже самые ранние, сформировавшиеся в газовых облаках воспитавшего Мортариона мира, который он и любил, и ненавидел.
Он вспомнил и свои собственные слова.
«Я никогда не стану служить в вашем крестовом походе, пока среди нас есть колдуны».
Слишком долго его все использовали — Никея осталась в прошлом, а все данные там обещания оказались пустыми. Сейчас космос кипел колдовством, более смертоносным, чем когда-либо, и примарх чувствовал на себе хватку его щупалец.
Он посмотрел на покрытый гравировкой пол, на обереги, символы и руны. Он должен узнать больше. Он должен освоить все пути погибели. Он должен, возможно, давно зная об этом, стать тем самым существом, которое всегда ненавидел.
— Да будет так, — прорычал он, вернувшись в центр колдовского круга. — Здесь все и начнется.
