– Ты, должно быть, шутишь, – холодно отозвался Лео.
– Ты думаешь, я прилетела в Грецию, чтобы пошутить с тобой? – тихо спросила Маргарита.
Лео резко встал и принялся шагать взад-вперед перед окном, выходившим на оливковые рощицы поместья, производящие лучшее масло Греции.
– В прошлый раз, когда мы виделись, ты сказала, что не хочешь выходить замуж и иметь детей.
Марго указала на крохотный бугорок, едва видимый под пальто.
– Все меняется.
– Не настолько. Я в это не верю.
– Ты что, не хочешь знать своего собственного ребенка?
– Почему? Я вполне могу отсудить его у тебя.
При этих словах желудок ее сжался от страха, но она заставила себя оставаться спокойной.
– И ты думаешь, Лео, такой поворот принес бы пользу нашему малышу?
Он откинулся на спинку стула, проведя руками по волосам. Голова его была опущена, а плечи ссутулились, и в этой позе он казался особенно уязвимым. Сердце Марго защемило.
– Последние месяцы я долго думала о том, что будет лучше для нашего ребенка, и пришла к выводу, что он должен жить в доме с обоими родителями.
Лео вскинул голову, и глаза его лихорадочно блестели, а губы, напротив, побелели и сжались в нитку.
– С родителями, которые не любят друг друга? У которых нет ни единой причины уважать друг друга и доверять партнеру?
Марго передернуло.
Стиснув руки в кулаки на коленях, она сконцентрировалась на очередном приступе тошноты. За последние несколько недель самочувствие немного улучшилось, но все же приходилось заставлять себя заниматься повседневными делами, сил не было совершенно.
– Знаю, что ты мне не доверяешь. Может быть, со временем я завоюю и твое уважение, и доверие, но брак этот нужен ради блага нашего ребенка, Лео. Нужно дать ему возможность жить в надежном, крепком доме.
– И ты готова вступить в холодный, лишенный любви союз лишь ради ребенка, которого раньше даже не хотела?
Снова глубокий вздох, и Марго встретила его взгляд.
– Да.
– Не верю.
– Зачем мне иначе появляться здесь? – тихо спросила она.
– Ты чего-то хочешь. Наверное, ты в беде, может быть, тот второй мужчина бросил тебя. Тебе нужны деньги?
– Я же говорила, что приехала не за помощью. Я справлюсь. Я уже обо всем подумала, – продолжала она, отчаянно желая, чтобы Лео ей поверил, даже если он и не поймет ее мотивов. – Я рассматривала этот вариант – растить ребенка одной и не говорить тебе о нем.
– А сейчас ты хочешь, чтобы я тебе доверял?
– Я же в итоге поступила иначе, Лео, – повысила голос Марго. – Я понимала, что ты должен узнать о ребенке. Он или она нуждается в отце.
– Если я настоящий отец.
– Пожалуйста…
Марго закрыла глаза, чувствуя приступ головокружения и безумную усталость. Путешествие в самолете, аренда машины и бесконечные часы в дороге измотали ее.
Собрав последние силы, она заставила себя продолжать:
– Давай не будем спорить. Я хочу, чтобы ты женился на мне ради нашего ребенка. Я не требую от тебя любви или даже симпатии после – после того, что я сделала, но я надеюсь, что мы сможем ради ребенка оставаться в дружеских отношениях. Что касается… – Она отвела взгляд от Лео, не в силах смотреть на него. – Что касается других нюансов брака, я… я пойму, если ты найдешь кого-нибудь на стороне.
Лео молчал, и Марго рискнула поднять взгляд, чтобы посмотреть, понял ли он намек.
– Должен ли я понимать, – спросил он бесцветным голосом, – что ты мне даешь разрешение нарушить брачные клятвы?
– Это будет брак по расчету, так что нам должно быть обоим удобно. Я буду жить в Греции, оставлю работу в магазине. Останусь с ребенком дома, по крайней мере первые годы его жизни.
– Я полагал, что вся эта домашняя рутина тебе смертельно скучна.
В голосе его звучало недоверие – даже презрение. Желудок Марго снова неприятно сжался, во рту прочно поселился металлический привкус.
– Это жертва, которую я готова принести.
– Так я женюсь на мученице? Какая приятная мысль.
– Тебе тоже придется принести жертву, – ответила Марго. – Я это понимаю.
– Я все равно не понимаю твоих намерений.
– Почему так трудно поверить в то, что я готова на все это? – спросила Марго требовательно. – Большинство женщин так живет.
– Но ты, – напомнил ей Лео коварно, – не принадлежишь к большинству.
Марго закрыла глаза и покачнулась.
Тут же раздался резкий вздох Лео.
– Марго, ты в порядке?
Голос его прозвучал грубо, но было непонятно, от тревоги ли за нее или от нетерпения.
Она открыла глаза.
– Я очень устала, и меня до сих пор тошнит, – сказала она спокойно. – Тебе, очевидно, нужно время, чтобы подумать над моим предложением.
– Ты что, намереваешься вернуться во Францию? – резко спросил Лео. – Ты не в том состоянии, чтобы путешествовать.
– Я проведу ночь в отеле, – ответила Марго, – и вылечу из Афин завтра.
– Нет, – бросил Лео, и это прозвучало как приказ, взгляд его оставался холодным и безжалостным. – Ты останешься здесь, и завтра я дам тебе ответ.
Марго поднялась со стула, борясь с головокружением. Должно быть, Лео что-то увидел в ее лице, потому что он тут же потянулся к ней и взял ее за локоть. Это было первое прикосновение за три месяца, с тех пор, как они занимались любовью у холодного окна, а затем он ушел.
– Я в порядке, – ответила Марго, стряхивая его руку. – Просто немного кружится голова, когда встаю, вот и все.
– Я попрошу кого-нибудь проводить тебя в гостевую комнату, – ответил Лео, хмурясь.
Марго не понимала, что его так встревожило – ее состояние или вообще вся эта ситуация. Сейчас она не могла думать ни о чем. Лео был прав: она и впрямь была совсем не в состоянии ехать куда-то.
Так она и стояла, слегка покачиваясь, пока он отдавал распоряжения по телефону. Наконец он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом.
– Увидимся завтра, – произнес он, и Марго поняла, что на сегодня их встреча окончена.
Глава 4
Тео залпом опустошил третий стакан виски, хмуро глядя в беззвездную ночь. Подумать только – ребенок. С момента их беседы с Марго прошло восемь часов, и он все еще не мог прийти в себя.
Попрощавшись с Марго в офисе, он больше ее не видел. Елена проводила ее в дом, а его прислуга позаботилась о том, чтобы ее устроить. Он позвонил своей домработнице Марии, чтобы та проверила, как Марго, и она отрапортовала, что девушка отправилась в свою комнату и проспала почти весь день. Он потребовал, чтобы ей принесли еду, но Мария ответила, что Марго не прикоснулась к обеду.
Беспокойство и гнев захлестнули Лео. Если ребенок его, нужно проследить за тем, чтобы Марго заботилась о своем здоровье. Да если даже и не его – Лео отвечает за человека, что нашел приют под его крышей. А ему не нравилось, как выглядела Маргарита, – точно жизненная сила ее покинула.
С этими тревожными мыслями Лео поднялся из кожаного кресла. Шесть месяцев он управлял предприятием «Маракайос энтерпрайзес», и до сих пор в нем горело неудержимое желание поднять компанию на новый уровень, чтобы доказать самому себе, что отец и брат недооценивали его силы. Он не доверял никому – и особенно Марго.
Лео мрачно посмотрел на бутылку виски. Предложение Марго определенно было разумным, но вся сущность Лео восставала против него. Жить с женщиной, которая не хранила верность, отказала ему, а теперь признается, что брак для нее – лишь жертвенный алтарь, на который она вознесет себя, свои надежды и мечты… Горько сознавать все это – но разве есть варианты?
Марго думала, что не сможет заснуть, но, оказывается, она так устала, что моментально провалилась в глубокий сон, как только голова коснулась подушки.
Когда она проснулась, было темно и прохладно, раздернутые занавески открывали ночное небо. Марго перевернулась, чувствуя, что голова гудит, точно с похмелья или после смены часовых поясов. В дверь постучали, и, судя по громкости, уже не в первый раз.
Поднявшись с кровати и смахнув с лица волосы, она подошла к двери.
На пороге стояла Мария с подносом. Салат, хлеб и суп из чечевицы выглядели и пахли аппетитно, но желудок Марго тут же сжался. Она не сможет проглотить и ложки.
– Ευχαριστίες[2], – пробормотала она, протягивая руки к подносу.
Но Марию было не так-то легко провести. Покачав головой, она отстранила ее, вошла в комнату и поставила поднос на столик в углу. Изумленная Маргарита смотрела, как она задергивает занавески, поправляет постель и взбивает подушки. За какие-то минуты комната приобрела уютный вид.
– Спасибо, – вновь сказала Марго.
Подойдя к подносу, Марго попробовала съесть ложку супа – он был теплым и вкусным, – но желудок взбунтовался, так что пришлось оставить затею с едой.
Теперь, когда мозг не был затуманен усталостью, Марго ясно вспомнила их беседу с Лео – и воспоминание это отозвалось болью: он не верил ей, презирал ее, был зол и подозревал ее во всех смертных грехах. И вот она заточена в его доме, дожидаясь его решения.
