– Биографии сериальных героев написаны до последней детали. И у них тоже кровь в жилах. Известно, что было с ними в прошлом, но в будущем – только планы. Только предположения.
– Я что, живу в сериале? Я придуманная?!
– Ты живешь в сложной информационной среде. Вокруг тебя разные существа – люди, идеи, вещи, идеи людей и идеи вещей. Все они считают друг друга людьми. И себя, разумеется, тоже – кроме тех, кто знает правду.
– Мне это совсем не нравится, – прошептала Лиза.
– Где-то рядом обретается твой главный персонаж, или персонажи. Поищи – и найдешь.
– Я хочу быть человеком! Что мне делать? Как мне это изменить?!
– Сам не рад, что с тобой связался, – помолчав, признался Хозяин. – Ты заплатила за билет, но это не значит, что ты купила мое время.
– Помогите мне! – взмолилась Лиза. – Пожалуйста!
– Ты можешь внятно объяснить, зачем тебе быть человеком?
– Мне плохо жить, – призналась она, помолчав. – Я чувствую себя скованной и глупой.
– А хочешь быть умной и свободной?
– Хочу быть человеком.
– Для тебя есть отличный выход – стать главным персонажем сериала. В этом я могу тебе помочь – рецепт есть, и он известен. Класс фантома тот же, а статус выше. У главного героя сериала напряженная, интересная жизнь…
– Я хочу быть человеком!
Хозяин склонил голову к плечу:
– Елизавета, ты можешь угодить в переплет. Смена информационной природы – затея и дурацкая, и опасная одновременно. Технически стать человеком может хоть пачка от сигарет. Другое дело, чем за это придется платить.
Голос его прозвучал так глубоко и мрачно, что Лиза испугалась.
– Я могу уехать далеко-далеко, – сказала она торопливо. – Я могу сменить имя. Если Елизавета Кравцова – персонаж, то я назовусь, к примеру, Машей Пахомовой…
– И станешь второстепенным персонажем, решившим убежать от себя. Маша Пахомова – тот же герой сериала, только с легендой, а уж отыщут тебя под новым именем или ты станешь частью другой сюжетной ветки – это ведь все равно?
Лиза переступила на каменном полу мокрыми туфлями-лодочками:
– Значит… я не могу?
– Я отдаю тебе твою колоду, – Хозяин протянул руку, и Лиза, почти против воли, получила в ладонь увесистую стопку карт. – Вспомни какое-нибудь девчоночье гадание – «Что было, что будет, чем сердце успокоится». Или пасьянс разложи на досуге.
– И я стану человеком?
– Если выживешь. Поначалу можешь испугаться, отказаться, отыграть назад. Но с какого-то момента изменения станут необратимыми, и тогда ты получишь свой приз или умрешь…
– Это правда?
Он вдруг ухмыльнулся и посмотрел с откровенной насмешкой:
– Елизавета, а где ты сейчас находишься? Не кажется ли тебе, что ты бредишь, галлюцинируешь или просто видишь очень реалистичный сон?
Она посмотрела на карты в своих руках. Только что они пестрели, рассыпанные, на полу – и вот снова плотно прижались друг к другу, образуя единое целое: колоду с опаленными уголками.
– Нет, – призналась наконец. – Мне так не кажется.
– А жаль, потому что это красивый повод завершить бесе…
Мелькнул свет, и наступила темнота; Лиза открыла глаза почти сразу, но ресницы слиплись и веки воспалились, как от сильного ветра.
– Что ты здесь делаешь? Отвечай! Что за демонстрация? Лиза!
Алена трясла ее за плечо и еще что-то выкрикивала сдавленным шепотом, боясь привлечь внимание соседей. Лиза узнала двор, в который они с мамой переехали двадцать лет назад, детскую площадку, палисадник; она сидела на скамейке, рядом валялись зонт, пестрый от ромашек и ягод, и сумка, выпотрошенная, как цыпленок.
– Что ты тут делаешь? Это… это что? Где деньги? Ты же взяла у меня целую пачку денег! Десять тысяч!
Лиза покачала головой. С неба лил дождь, волосы промокли и спутались, лицо горело.
– Где ты была? Тебя опоили? Тебя обокрали?! Ах я, идиотка, ведь как чувствовала же… Ведь так и знала…
– В скульптуре, – прошептала Лиза, – воспроизводится реальный мир, но основным объектом изображения является человек, через внешний облик которого передается его внутренний мир, характер, психологическое состояние…
– Господи, да что с тобой?! Надо «Скорую» вызывать… Пошли! Вставай! Вон, уже люди смотрят…
Она мой главный персонаж, с удивлением подумала Лиза. А я при ней – второстепенный.
И, шатаясь, послушно вошла за сводной сестрой в знакомое парадное, встретившее сырым, пыльным, до одури знакомым запахом.
* * *
– Ма, я не знаю, где она. Мобильный отключен… Она сказала, что позвонит вчера после пары, но не позвонила…
Пашкин голос бубнил и зудел, будто парень отвечал скучный урок у доски. Лиза лежала на своем диване, по-прежнему на своем диване, и не решалась открыть глаза.
– Нет, ма, мы точно не ругались. Она могла уехать к себе, может, телеграмму получила. Может, в телефоне аккумулятор сел. Свинья она, если честно, так поступать…
Мать и сын разговаривали на кухне. За последние несколько дней Алена похудела – она, когда нервничала, вообще не прикасалась к еде. А нервничать доводилось часто; теперь Лиза понимала, откуда взялись многочисленные перипетии Алениной жизни. Алена была героиней сериала, его центральным персонажем, и упивалась своей ролью даже тогда, когда по сюжету приходилось плакать.
Сводная сестра сперва отказалась от прав на жилье, потом стала жертвой грабежа и очутилась на улице без единой копейки. Теперь Алене следовало либо выгнать ее, сделав бомжом, либо приютить, потеряв и жилплощадь, и деньги. Либо извернуться как-нибудь еще; Лиза не сомневалась, что Алена извернется. Персонаж, подобный Алене, не может быть однозначно черным либо белым. Алена попробует сплавить сестру, не нанеся критического урона собственной совести; а тут, в довершение всем проблемам, куда-то пропала Пашкина невеста Света, тусклая девочка, тощая, как кузнечик.
– Телеграмму ее матери? А если она не там – прикинь, как мать перепугается?
Не в характере Паши было заботиться о нервах будущей тещи. Лиза пошевелилась, села, дотянулась до своей джинсовой юбки, брошенной на спинке стула. В кармане, оттопыривая его, лежала колода карт с обгоревшими кромками.
– Да не волнуйся ты! Вернется – я ей объясню, что так делать нельзя…
– Я сама ей объясню, – резко сказала Алена. – Голова у нее в последнее время не болела, на тошноту не жаловалась?
– Да нет, она здоровая как лошадь, даром что худая…
Лиза, сглотнув, положила колоду перед собой на одеяло.
Руки тряслись. И прыгало, сотрясая футболку, сердце.
* * *
– Здравствуйте. Я ищу Горохова Дениса.
– А по какому поводу? – не очень любезно сказал охранник в форме какой-то частной фирмы.
– Ну… он мне нужен.
– Девушка, я не могу звонить Денису Дмитриевичу потому, что он вам нужен! Назовите свой вопрос, где вы работаете, как вас зовут…
– Зовут меня Кравцова Елизавета, я… скажите ему, что я от Хозяина.
Охранник чуть заметно дрогнул лицом. Удалился в свою будочку и снял там трубку телефона. Лиза перевела дыхание.
Гадать на обгорелых картах оказалось просто и жутко. Трижды подряд одна за другой выпали три карты: две странички из паспорта Горохова Дениса Дмитриевича, с фотографией и штампом регистрации, а также нечеткая фотокопия его визитной карточки, витиеватой, с английским текстом. С каждым разом карты становились тяжелее, слипались, подчинялись неохотнее; раскладывать в десятый раз Лиза не стала и долго мыла руки, пытаясь соскоблить с ладоней следы копоти.
Невеста Света до сих пор не нашлась, хотя ее искали уже неделю. Ее мать в провинции понятия не имела, куда девчонка могла подеваться. Сегодня Паша с Аленой понесли заявление в милицию о пропаже человека.
– Входите, – охранник провернул турникет. – Хауз номер шесть!
Лиза вошла в длинный ухоженный двор: трехэтажные дома стояли, соприкасаясь гаражами, увешанные тарелками антенн и коробками кондиционеров, будто бродячие торговцы-коробейники. На лакированной двери медно блестела шестерка; Лиза остановилась, мгновенно вспомнив, как шла по колено в снегу, мимо фасадов заколоченных домов к строению с запорошенной снегом вывеской и чайником у входа. Было это или приснилось? Она в сотый раз задала себе ритуальный вопрос, но тут дверь номер шесть отворилась сама. На порог явился мужчина лет тридцати в золотистом махровом халате, со светлыми влажными волосами, зачесанными назад, и с надписью «барин» на высоком лбу – если надпись Лизе и пригрезилась, то вполне обоснованно.
– Здравствуйте, – сказала она, очень жалея, что пришла сюда. – Я ищу Горохова Дениса Дмитриевича…
– Входите, – любезно разрешил барин.
Лиза прошла через просторную переднюю, увешанную зеркалами и украшенную безделушками, начала было снимать туфли, но барин пренебрежительно дернул головой, и Лиза ступила, цокая каблуками, на блестящий паркет большой гостиной.
– Извините, я не ждал гостей, – сказал барин. – Вы сказали, вы от Хозяина?
