в кучу рюкзаков и сумок на полу и прислонилась к стене. Делать было нечего. От скуки она прислушалась к разговору ребят.
— Аквапарк — это тема! — говорил Слава Королев. — Я со всех крутых горок скачусь! Сначала пойду на самую высокую… как ее, а, во! «Красный коралл»!.. — Слава посмотрел на Миру: — А ты че вытаращилась, Боровицкая! Подслушиваешь? Вали, тебя сюда не звали!
Мира покраснела и отодвинулась по стене от одноклассников. Королев продолжал вызывающе на нее смотреть, и Мира решила, что лучше будет уйти, пока Королев не начал донимать ее всерьез, там и Воронцова придет, подключится… Мира вытащила из рюкзака кошелек и пошла в столовую купить пирожок.
К кабинету Мира вернулась за пять минут до звонка. Одноклассников прибавилось. Они разбирали рюкзаки и заходили в кабинет. В изрядно уменьшившейся куче Мира своего рюкзака не обнаружила. Беспомощно озираясь, она наткнулась взглядом на Воронцову, Загорскую и Олю Платонову. Воронцова и Загорская косились на Миру и перешептывались. Стараясь сохранять спокойствие, Мира шагнула к одноклассницам и, запинаясь, произнесла:
— Девочки, отдайте, пожалуйста, мой рюкзак.
— Рюкзак? Какой рюкзак? — удивилась Воронцова.
— Мой, — дрожащим голосом ответила Мира. — Мой розовый рюкзак с котятами на кармане. Я оставила его в коридоре и знаю — вы его спрятали!
— Не понимаю, о каком рюкзаке речь, — пожала плечами Воронцова, — а вы, девочки?
Загорская мотнула головой, стараясь сохранять серьезное выражение на лице, хотя смех так и рвался из нее наружу. Оля держала учебник по математике и делала вид, что читает.
— Видишь, Боров, — всплеснула руками Воронцова, — мы не в курсе, где твой тупой грязный рюкзак. К нему и прикоснуться-то противно!
— Отдайте, пожалуйста! — на глаза Миры навернулись слезы.
Оглушительно зазвенел звонок.
— Пока, Боров! — Воронцова подхватила Загорскую с Олей Платоновой под руки, и подружки исчезли в кабинете.
Мира в отчаянии блуждала по опустевшему коридору. Заглянула на лестничную площадку, проверила за дверью, ведущей на лестницу, забрела в женский туалет и обнаружила рюкзак там, валяющийся на немытом кафельном полу. Схватив его в охапку, Мира понеслась на урок.
Класс в нервном ожидании выпрямился за партами. Валериана Марковна, толстая математичка с короткими кудрявыми, вытравленными химией до желтизны волосами, просматривала журнал, выбирая, кто пойдет отвечать у доски домашнее задание.
— Валериана Марковна, можно войти? — робко спросила Мира.
Щеки математички, похожие на брыли бульдога, затряслись от негодования.
— Боровицкая! Какое право ты имела опоздать на мой урок?!
— Я… Я рюкзак искала… — пролепетала Мира.
— Искала она! Доучилась до пятого класса и не помнишь, куда вещи кладешь? Иди к доске, тетрадь с домашними задачами на стол!
Класс выдохнул. Мира водрузила рюкзак на первую парту, к Лизе Синицыной, и расстегнула его. Она пошарила в большом отделении, раскрыла карман. Сердце ухнуло куда-то вниз. Нет тетради! Не может быть, она прекрасно помнит, как утром положила тетрадь по математике со щенком лабрадора на обложке в рюкзак и два раза перепроверила, чтобы точно не забыть! Где же она? Мира вытряхнула вещи на парту. У Лизы от удивления расширились глаза. Класс замер.
— Боровицкая, ты что творишь?! — Валериана Марковна встала из-за стола.
— Валериана Марковна, — Мира подняла на математичку полные ужаса глаза, — у меня украли тетрадь!
— Боровицкая, кому нужна твоя тетрадь, — хрипло рассмеялась Валериана Марковна, — просто признайся, что не выполнила домашнее задание!
— Но я выполнила!
— Ой, Боровицкая, все, не позорься! Два в журнал, и можешь попрощаться с триместровой «пятеркой»! Терпеть не могу, когда мне врут! — математичка склонилась над ноутбуком, щелкая клавишами. — Синицына, ты громче всех смеешься, живо к доске!
Украдкой вытирая слезы, Мира сгребла вещи в рюкзак и побрела к своей парте. С места, где сидели Воронцова и Загорская, послышались смех и хрюканье.
После урока Мира в одиночестве побрела в столовую — от стресса ей всегда хотелось есть. Как теперь быть? Как рассказать дома о «двойке» по математике? Она ведь убеждала маму накануне, что сделала домашку! И аквапарка не видать, как бы разозленная Марковна не вывела «тройку» в триместре. Но куда же запропастилась тетрадь?..
Мира нагрузила поднос тарелками с борщом, котлетами и свекольным салатом и принялась искать место в переполненной столовой. Свободный стол нашелся в глубине зала. Мира села и набросилась на борщ, закусывая очередную ложку большими кусками серого хлеба.
— А вы видели ее морду при этом? Такая кринжовая! — услышала вдруг она.
Мира повернула голову: за столом в соседнем ряду обедали Воронцова, Загорская и Оля Платонова. Загорская с Олей ели пиццу, а Воронцова рылась в своей сумке. Скоро она достала из сумки какую-то тетрадь, и это вызвало у соседок взрыв смеха. Мира привычно вжала голову в плечи, но одноклассницы не замечали ее, увлеченные разговором. Воронцова доела последний кусок пиццы, швырнула корку на тарелку. Оля собрала тарелки и пустые пакетики из-под сока и понесла к мойке. Воронцова помахала тетрадью, шлепнула ее на стол. Они с Загорской хлопнули друг друга ладонями и стали пробираться к выходу из столовой. Оля семенила следом.
Мира дождалась, пока одноклассницы скроются в дверях, и ринулась к опустевшему столу. В луже липкого сладкого сока лежала тетрадь, с которой скалился щенок лабрадора. На обложке мелким бисерным почерком было выведено «тетрадь по математике ученицы 5 класса „Б“ Мирославы Боровицкой».
Признание
Кухню наполнял густой запах заваренного кофе: папа наливал кипяток во френч пресс. Мира села на стул. Папа никак не отреагировал на появление дочери, продолжая возиться с кофе. Мира взяла из вазочки несколько «Белочек» и «батончиков», развернула одну конфету, положила в рот. Помедлила, собираясь с мыслями.
— Пап, я хочу рассказать тебе одну вещь.
— Да-да, я слушаю, — ответил папа, не оборачиваясь, и потянулся к полке за сахарницей.
Или не рассказывать папе про школу? Что он, в конце концов, сделает? Побежит к Марковне жаловаться? И все же… Держать в себе проблемы с Воронцовой больше нет сил.
— В школе есть одна девочка, одна постоянно задирает меня, — выпалила Мира на одном дыхании.
— Ого! Расскажи-ка!
Ответ отца обнадежил Миру, и говорить дальше стало легче.
— Она портит мои вещи, обзывается, смеется надо мной, — у Миры в носу защипало. — А сегодня украла мою тетрадь, я получила «двойку» по математике, и меня не возьмут в аквапарк! Я не знаю, как быть! Я не могу ходить в школу… Может, вы переведете меня в другую?
Папа побренчал ложечкой в чашке с кофе.
— Как скажешь, Леночка! И я тебя тоже! Целую крепко!
— Леночка? В смысле — Леночка? Пап, меня Мира зовут! — воскликнула Мира.
Папа обернулся
