Неужели виер Алисандр клеймил наиболее понравившихся девушек? А что, данный поступок вполне в духе этого мерзкого, отвратительного, беспринципного и донельзя жестокого хищника, по насмешке богов имеющего облик человека. Впрочем, нет, я не желаю знать ответа на этот вопрос!
Вентор стоял от меня в нескольких шагах позади, словно перегораживая путь к двери. Виер Алисандр с прегадкой ухмылкой постукивал по высокому голенищу сапога тонким хлыстом, стоя около ложа, на котором наверняка провел самые приятные минуты своей жизни.
А затем я вдруг увидела, что, а точнее кто лежит на кровати.
То, что сперва показалось мне кучей тряпья, неубранной после последней пленницы, пошевелилось. Раздался тихий полустон-полувздох, закончившийся горловым клекотом, будто тот, кто издал его, захлебнулся в слюне или собственной крови. И я внезапно с ужасом осознала, что передо мной Айша. Девушка лежала ничком, словно переломанная чьей-то неведомой злой волей. Ее руки и ноги были согнуты под самыми невероятными углами, волосы, прежде блестящие и ухоженные, слиплись от крови и скатались в один огромный колтун. Вместо лица — один сплошной синяк. Опухшие разбитые губы, заплывшие до узких щелочек глаза, на месте носа — какая-то кровавая каша.
Я содрогнулась, осознав, что девушку долго и жестоко избивали. Скорее всего, не обошлось и без пыток, поскольку на правой руке, ближней ко мне, ногти были вырваны с мясом.
Но при всем этом она еще жила! Именно ее сиплое натруженное дыхание я слышала в темноте. И сейчас ресницы на одном ее глазе, чуть менее заплывшем, чем другой, слабо дрогнули. Она явно пыталась посмотреть на меня.
— О небо, — потрясенно прошептала я. — Кто это сделал с ней?
— Я, — спокойно сказал виер Алисандр, и в его голосе проскользнули отчетливые горделивые интонации. Присел на краешек кровати и хозяйским жестом положил руку на ногу дочери.
Айша отчаянно дернулась, будто прикосновение принесло ей сильную боль. Впрочем, почему будто? Наверняка так и было. Застонала опять, и ее чуть приоткрывшийся глаз закатился так, что стал виден только белок. По всей видимости, несчастная потеряла сознание. Полагаю, оно и к лучшему для нее. Пусть хотя бы таким образом она немного отдохнет от страданий.
Я покосилась на Вентора, желая увидеть, как он отреагирует на все это. Но юноша упорно рассматривал пол под своими сапогами, не желая принимать какое-либо участие во всем происходящем. Ну да, конечно, главную задачу он уже выполнил — заманил меня сюда.
— Но зачем? — продолжила я допытываться у виера Алисандра причины его выходящего за все рамки разумного поступка. — Зачем вы все это сделали? Она же ваша дочь!
— Она не оборотень, — холодно отрезал тот. — Я не мог допустить, чтобы от меня родился обычный человек. В ней есть зверь. Просто он по какой-то причине очень крепко спит. И я решил, что самая пора его разбудить. А для этого нужна боль. Много боли. И кровь. Крови, заметь, необходимо даже больше, чем боли.
— И как, получилось? — с невольным сарказмом осведомилась я. Кивком указала на Айшу, которая не проявляла никаких признаков жизни. — Вы же почти убили ее!
— Но она еще дышит, — возразил Алисандр. Хмыкнул. — Да, задача оказалась труднее, чем я предполагал. Но я пока не отчаялся. Самая пора испробовать второй способ.
Я еще раз посмотрела на Вентора, который упорно делал вид, будто находится сейчас где-то очень далеко от этого места. Сдается, я уже догадываюсь, о каком способе говорит Алисандр. Для того чтобы зверь Айши проснулся, нужны боль и кровь. Что же, боли бедная девочка испытала сполна. Пришел черед крови.
— Вы хотите, чтобы я добровольно дала Айше своей крови, — скорее утвердительно, чем вопросительно протянула я.
— Нет. — Виер Алисандр весело улыбнулся и покачал головой. — Ошибаешься. О добровольности в данном случае речь не идет. Ну конечно, если ты сама не против, то я не собираюсь возражать. Однако учти, моя дочь выпьет тебя до дна.
Я едва не подавилась от такого сообщения. С сомнением уставилась на Айшу, которая по-прежнему не подавала признаков жизни, если не считать тяжелого сиплого дыхания. Она выпьет меня до дна? Каким это образом, хотелось бы знать? Неужели виер Алисандр считает, будто я буду настолько добра к его дочери, что позволю ей убить себя? Ну уж нет, в таком случае я без боя не сдамся! И не думаю, что Айша сумеет победить в этой схватке, особенно если учесть, в каком состоянии она сейчас находится.
— Конечно, сперва я помогу дочери, — медленно продолжил виер Алисандр, и меня кинуло в дрожь от запредельного холода в его тоне. — Оторву тебе руку, к примеру. Или ногу. Не суть важно, впрочем. Естественно, ты начнешь кричать. Затем дам Айше напиться твоей крови. Полагаю, после этого ее зверь точно проснется.
— А если вы ошибаетесь? — дрожащим от испуга голоском осведомилась я, отчаянно пытаясь не сорваться на писк. — Что будет, если ваша дочь — не оборотень, и моя кровь не пробудит в ней зверя?
— Тогда сегодня ночью пировать буду я. — Виер Алисандр хищно оскалился и облизнулся, плотоядно глядя на меня. — Что зря добру пропадать. И не надо благодарить меня. Думаю, тебе бы самой не захотелось остаток дней своих прожить жалкой калекой. Что же насчет Айши… Я окончу ее страдания. Мне не нужна такая дочь.
Интересно, мне показалось, или ресницы Айши, все это время лежавшей удивительно смирно, после жестоких слов Алисандра вдруг дрогнули? Если она не в обмороке, а лишь притворяется, то ей наверняка очень обидно и больно слышать подобное из уст отца.
— Впрочем, я уже устал от разговоров. — Виер Алисандр досадливо поморщился и тряхнул головой, позволив длинным седым волосам красиво разметаться на плечах.
Невольно вспомнился момент его картинного появления в комнате Норберга, когда все ждали его на так называемый семейный совет по поводу исчезновения Айши. Тогда я подумала, что он долго выжидал наиболее удачный момент, желая сделать свой приход как можно более эффектным. И теперь этот жест. Опять такое чувство, будто он долго репетировал его перед зеркалом. Н-да, стоит признать, виер Алисандр — тот еще себялюбец. Правда, вряд ли этот факт поможет мне выбраться из этой поистине ужасающей западни.
— Приступим, пожалуй, — небрежно обронил виер Алисандр и весьма недвусмысленно шагнул ко мне.
Я бы с огромным удовольствием попятилась. Да что там! Будь моя воля — я бы вообще развернулась и с диким воплем ужаса рванула прочь! Но на меня накатило странное оцепенение. Что-то сродни тому, что я испытала, когда пыталась бежать от Фелана в ночном лесу.
Правда, это беспомощное состояние не продлилось долго. Почти сразу я болезненно ахнула, когда амулет, одолженный мне на время Норбергом, вдруг обжег кожу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
