«Негрин нравился армии, –писал Генри Бакли. -Он был отзывчив, сообразителен, приветлив, оперативен, часто бывал ввойсках. Он был мотором военных усилий, и солдаты понималиэто».
Но сохранявшийся недостаток опытного командного состава заставлял терпеть на армейских и флотских постах множество малоспособных или сомнительных офицеров. Ими кишели, например, служба фортификации, интендантство и многие штабы – от полковых до высших. (Недаром фронтовики-республиканцы часто задавали риторический вопрос: «Где кончается неспособность и начинается предательство?» У националистов такого вопроса не возникало.)
Из-за предательства в конце сентября была сорвана намеченная Прието и Рохо крупная Каламочско-Теруэльская операция на стыке Кастилии и Арагона. Ожидали, что ее плодами станет выручка Астурии, уничтожение Теруэльского выступа, угрожавшего Валенсии, и коренное улучшение обстановки во всем обширном районе между Мадридом и Пиренеями. Но от операции пришлось отказаться, за несколько дней до ее начала посвященный в план наступления командир кавалерийской бригады перешел на сторону националистов.
Имея на линии огня больше живой силы, чем противник, Республика на втором году борьбы в 3 раза уступала националистам в численности подготовленных резервов. Все это сказалось во время бури в Леванте, куда переместился центр тяжести военных действий.
Второй военной осенью полковник Рохо вернулся к планам принятия решительных мер на юго-западе Испании. По его предложению из лучших войск была создана 120-тысячная Армия маневра. Рохо настаивал на ее наступлении в Эстремадуре к португальской границе, во фланг армии Саликета. С выходом к этому рубежу армии надлежало круто повернуть на Рио-Тинто – Севилью – Кордову, разбить Южную армию националистов и овладеть плодородной Андалузией. Наступление, по мысли его разработчиков, открывало путь к полному разгрому Франко.
К декабрю подготовка к сражению была завершена. Часть дивизий уже находилась на исходных позициях, а несколько командиров во главе с эстремадурцем Кампесино в одежде пастухов побывали в тылу врага и провели серьезную разведывательную операцию. Однако вмешался военный министр, и наступление не состоялось.
Прието, все более думавший о компромиссе и примирении, вовсе не стремился к проигрышу войны. Но Эстремадурская операция казалась рискованной, а он не хотел ни большой победы, ни крупного поражения. Прието и его сторонники ориентировались на небольшой эффектный успех, который заставил бы националистов пойти на мирные переговоры. Поэтому было приказано вдвое уменьшить численность Армии маневра и перебросить ее с юго-запада на северо-восток. Местом сражения была избрана высокогорная провинция Теруэль и ее столица.
Действия военного министра впоследствии вызвали массу нареканий. Но недостаточно обоснован был и первоначальный вариант сражения, тоже страдавший надуманностью, присущей планам Висенте Рохо – теоретика, прирожденного лектора и военного историка. Рохо исходил из незыблемости международного права, указывающего, что отступившие на территорию нейтрального государства войска должны разоружиться и не участвовать более в военных действиях. Хорошо известная враждебность Португалии к Республике не принималась в расчет. А ведь даже при полном успехе удара в Эстремадуре войска Саликета скорее всего продолжали бы сражаться на португальской территории при содействии правительства Салазара, а Армия маневра получила бы в это время удар в тыл со стороны Кейпо де Льяно.
По-видимому, в тех условиях Республике правильнее всего было бы наступать непосредственно в Андалузии, несмотря на гористую местность (в конце концов на Северном фронте тоже была гористая местность). На Южном фронте были горные проходы и следовательно шансы на прорыв в «красную Испанию» и на поддержку горняцкого населения. В пастушеской Эстремаду-ре же было целесообразно ограничиться сковывающими действиями – скажем, перерезать автостраду Севилья – Саламанка. Наступление на Теруэль уводило республиканцев в горные кручи, в глубь «серой Испании» и к тому же к общеиспанскому полюсу холода. Кроме 60 000 солдат, в нем участвовало 240 орудий, около 100 бронеединиц и почти все республиканские ВВС – до 200 самолетов.
В ходе подготовки к сражению состоялось примирение при-етистов с коммунистами. Хуану Модесто вернули командование корпусом. Вальтер, Листер, Кампесино остались на прежних постах. Командовать Армией маневра поставили малоспособного, зато лояльного к Прието и коммунистам старого служаку – генерала Сарабию.
Сильно поредевшие интербригады находились на отдыхе и в отличие от многих других битв, не должны были участвовать в наступлении. Теруэльское сражение по мысли Прието и Рохо должно было стать чисто испанской битвой. Операция была строго засекречена, войска сосредоточены скрытно, местность разведана агентурно и с воздуха. Наступление развернули в очень плохую погоду, что помогло достичь эффекта внезапности и поставило националистов в трудное положение.
15 декабря республиканцы, пользуясь морозом и густым снегопадом, без артобстрела и бомбежки перешли в атаку на флангах. Наступая по узким горным дорогам и метровым сугробам, они с разных сторон обошли неприятеля. К 17 декабря республиканские клещи сомкнулись в долине реки Альфамбры севернее Теруэля. Его защитники, именовавшиеся 52-й дивизией (9000 солдат и гражданских гвардейцев военного губернатора провинции полковника Рея д’Аркура при 100 орудиях), оказались в мешке.
Малочисленные и не ожидавшие нападения заслоны националистов из-за метели не смогли определить даже примерной численности противника. Отвечая Сарабии непродуманными, беспорядочными контратаками, они отступили в расходящихся направлениях – частью в Кастилию, частью в Верхний Арагон. В ставке каудильо и штабах его армий чувствовалась растерянность. Несколько дней ушло на препирательства между испанцами и иностранными гражданами. Немцы во главе с фон Тома и Шпер-рле требовали ответить на прорыв «красных» ранее намеченным ударом на Гвадарраме, уверяя, что Саликет может дойти до Мадрида. И снова каудильо не пошел на риск двух больших сражений сразу. Он не хотел смиряться с потерей провинциальной столицы и окружением военного губернатора.
20 декабря Франко, вопреки позиции германских офицеров, отменил уже почти подготовленное наступление в Кастилии (до его начала оставалось 72 часа) и перенацелил сосредоточенные севернее Мадрида силы Саликета (восемь дивизий) на восток. Выручку окруженного Теруэля он доверил испытанным полевым командирам – победителю в долине Тахо Вареле и герою Овье-до Аранде.
В распоряжении высшего республиканского командования было два-три дня, чтобы ввести в бой резервы и, преследуя рассредоточенного противника, выйти на удобные естественные рубежи в 40-50 километрах северо-восточнее окруженного Теруэ-ля. Тогда республиканцам удалось бы целиком срезать Теруэльс-кий выступ, угрожавший Леванту, и занять исходные позиции для удара в тыл националистической цитадели – Сарагоссе. Но При-ето не дал Сарабии и рвавшемуся вперед Модесто подкрепления и приказал им остановиться на невыгодных рубежах в 5-10 километрах от города. Главные силы Армии маневра военный министр сознательно бросил на выполнение узкой тактической задачи – овладение стоящим на скале в малонаселенной местности Теруэлем с его 20-тысячным населением.
21 декабря республиканцы, несмотря на сильнейшую метель, ворвались в Теруэль и овладели большей его частью. Войска Рея д’Аркура и добровольцы-фалангисты стойко, но без уверенности в успехе держались в нескольких зданиях – губернаторском доме, казармах, монастыре и банке. Их судьба была решена. Однако Прието решил показать неприятелю и всему миру великодушие республиканцев и их готовность к примирению. Он приказал щадить город, беречь жизни женщин и детей и дать окруженной группировке возможность сдаться. По его настоянию по радио жителям Теруэля был гарантирован свободный выход – было разрешено эвакуироваться под белыми флагами группами по 25 человек на Сарагосском шоссе. (Предложением почти никто не воспользовался – теруэльцы опасались обмана.)
Все это готовило предпосылки к примирению, но затрудняло и затягивало военные действия. Поэтому бои в маленькой провинциальной столице стоили наступающим сначала потери темпа, а затем и инициативы и продолжались целых две недели. 26 декабря Прието и Рохо объявили в сводке о победоносном завершении сражения и стали снимать с передовой войска, отводя их на отдых. Но обещания Прието повисли в воздухе, националисты и не подумали вступить в мирные переговоры.
Двумя днями позже – 28-го, пользуясь улучшением погоды, Варела и Аранда пустили в ход превосходные силы авиации и перешли в наступление на внешнем фронте окружения.
