Майя в ответ. И резко замолкла, наткнувшись на сосредоточенный взгляд Карла. — Что не так?
— Был рейд против конвоя снабжения, — рассеяно пояснил я, выпрямляясь, — но ты его не помнишь.
Я повернулся к Карлу.
— Как я и предполагал: память частично утеряна. В ходе налета на конвой тень захотела развлечься и взяла оболочку под полный контроль. Плюс наверняка думал закрепить ценность Майи как умелого бойца, действую жестко и решительно. Помнишь, как она воевала?
Гвардеец кивнул.
— Как умелый ветеран.
— Верно, как умелый ветеран, не боящийся крови, и сохраняющий хладнокровие. По замыслу внедренца, это должно было показать, что обучение девчонки проходит в нужном ключе, — я помедлил, вспоминая недавние события, сейчас казавшиеся далеким прошлым, и добавил: — Только поганец перестарался, и вызвал лишние подозрения.
— И еще какие, — медленно протянул Карл.
Майя переводила недоумевающий взгляд с него на меня и обратно. Как личность она сохранилась, но получила частичную амнезию — моменты, когда тень брал ее под полный контроль выпали из памяти. Теперь ее разум напоминал лоскуты, неравномерные, а от того пугающие своей пустотой.
Восстановить такое вряд ли возможно. Выпавшие куски остались с плененным чужаком, как их изъять, не задев основную личность я понятия не имел. Думаю даже предки не справились бы с подобной задачей, ментальную хирургию пока что не придумали.
— Увези ее на берег, здесь ей оставаться нельзя, — велел я, кивнув на подрагивающие плечи Майи, домен обнаружил новый источник живого тепла и с удовольствием принялся высасывать из него жизненные силы.
Карл кивнул, легко поднял девушку на руки, широким шагом направившись в сторону выхода. Она у него что-то быстро спрашивала, но он не отвечал, сосредоточившись на поставленной задаче. Любая задержка на территории поместья грозила ухудшением состояния больной, гвардеец это понимал, поэтому старался как можно быстрее вывезти ее на территорию с нормальными энергетическим потоками, где магический фон, не играл роль безжалостного вампира.
Я же еще немного постоял, рассеянным взглядом оглянувшись в гостиной — только сейчас заметил большой гобелен, изображавший некую стародавнюю битву, — и неспешно вернулся в заклинательный зал.
И первое что почувствовал, переступал каменный свод — дикий ужас, чьи отголоски долетали даже сквозь алтарную крипту. Безумие и отчаяние смешались в пленнике, вызвав шок от нахождения в ментальной ловушке.
Уверен, никогда раньше ему не приходилось находиться в таком положении. И ничего похожее он раньше просто не испытывал. Вместо живого разума — холодный камень. Вместо чужой личности и воспоминаний — пустота, где ничего кроме мрака и бесконечности бездны.
Он не понимал, как такое возможно, и это непонимание вызывало страх, перерастающий в ужас. Еще немного и разум пленника превратится в визжащий комок чистых эмоций, сознание померкнет, а личность сама сведет себя с ума.
Наверняка чужак знал нужные ментальные техники, чтобы подавить панику и взять разум под контроль, но все они были заточены под определенные ситуации, где нет места перемещению сознания в бездушный предмет. К такому нельзя подготовиться, такое нельзя пережить, используя стандартные формулы медитации, такое не могло побороть ни одна известная мантра.
Это был шок. Шок настолько серьезный, что грозил ступором. Маг не просто лишился опоры в виде чужой физической оболочки, он потерял путь к собственному телу, и это стало катализатором зарождающегося безумия.
Я прошел в центр заклинательного зала, остановился перед криптой, помедлил, давая своей ауре соприкоснуться с выставленным барьером, тем самым обозначая собственное присутствие.
Реакция последовала незамедлительно. Комок страха и ярости словно сгустился, концентрируясь в нечто цельное, настолько, что появились проблески разума — собранного и готового говорить.
Скорость восстановления стала неприятным открытием. Все-таки ментат силен, а значит нельзя отпускать. Впрочем, речи о свободе вообще не шло. Посмевший злоумышлять против рода Мещерских по умолчанию повинен в смерти.
Мысль-уверенность скользнула по краю сознания, как эхо памяти предков.
Отпускать нельзя, но что делать? Оставить в камне, рано или поздно сойдет с ума, а это бесполезная трата ценных ресурсов. Превратить в живой артефакт? Как идея. Или сделать стража, заключив в одну из статуй. А может обратить в слугу, наподобие Ключника? Нужные ритуалы и практики известны, процесс превращения сложный и трудоемкий, требующий запредельной концентрации, но вполне выполнимый. Вопрос, нужен ли второй Ключник? Или лучше использовать тень как-нибудь по-другому?
— Имя? — обманчиво мягким голосом спросил я. И шевельнул пальцами, сжимая незримую клетку, заточенной в камень сущности. Через магический фон долетел вопль — крик зверя, запертого в ловушке.
Он не хотел, но не мог не говорить, не отвечать на вопросы. Ведь если вопросы прекратятся, то его оставят в покое. Одного, в пустоте нескончаемой бездны, сплетенной при помощи нитей астральной энергии, откуда нет выхода.
Его личность, его сознание, его воля и характер, все то, что формирует человека, сейчас заперто здесь. Но одновременно, он находится где-то в глубинах Астрала. Сложная для понимания вещь, но именно так оно все и было. Я сам толком не понимал всей сложности сотворенной в незапамятные времена ловушки в виде алтарного камня. Но кажется он одновременно находился в разных слоях реальности, уходя далеко в астрал внутренний структурой, созданной на принципах артефактов крови — через боль, страх и смерть.
И это больше всего пугало пленника — непонимание как такое возможно, как его выдернули из живого носителя и запихнули в нечто недолжное существовать.
В свое время предки огромное количество врагов зарезали на этом булыжнике, пока не придали ему нужные свойства. В основном конечном других одаренных, и в большинстве своем иноземцев: чехов, поляков, словаков, тевтонов, франков, бритов и других, кому не повезло встать на пути Мещерских.
Сам пленный маг в реальности находился где-то за тысячи миль, его тело лежало на удобной лежанке, скорее всего подключенное к медицинскому оборудованию. И теоретически, он мог еще вернуться назад, если бы вдруг получил свободу.
Именно эта надежда подпитывала его, вместе с возможностью остаться в пугающей черноте навсегда, давила бетонной плитой на сознание, вынуждая отвечать на вопросы, которые при иных обстоятельствах остались бы без ответа.
— Имя?
— Чезаре Фархат, — шепотом сломленного разума долетел тихий шепот.
Мне демонстрировали смирение и покорность. Он все еще надеялся переиграть меня, но на этот раз не при помощи силы, а с помощью интеллекта. Ведь он видел перед собой юнца. Да разбудившего Силу крови, да сумевшего совладать со свалившейся на голову мощью, но все же юнца, почти не имеющего жизненного опыта и не искушенного
