— Как поживает мой любезный доктор?
— Мистер Монтегю!
Ральф Монтегю отвешивает ей надлежащий поклон и дарит улыбку не столь уже надлежащую, которая недвусмысленно дает ей понять, что видеться с ней ему приятно не меньше, чем и ей с ним. И верно, Анна представить себе не может, что бы она делала при дворе без него: без его общества ей бы здесь было совсем одиноко. Дружба Монтегю, его доброе расположение скрашивает время ее пребывания среди придворных.
— Вы слышали последнюю новость? — как бы по секрету спрашивает он, останавливаясь рядом с ней возле стола, — Томас Киллигрю, директор королевского театра и по совместительству королевский шут, сообщил его величеству, что дела в его государстве принимают весьма дурной оборот, однако он знает способ, как все спасти. А потом заявил буквально следующее: «Я сейчас назову вам имя одного порядочного, честного и умелого человека, и если ваше величество ему это дело поручит и проследит, чтобы все было как следует исполнено, он все вам поправит. Этого малого зовут Карл Стюарт, он болтается при дворе без дела и сует свои губы и шишку во все подходящие дырки. Но если вы дадите ему эту работу, лучшего человека вам не найти».
— Так прямо и сказал? Самому королю? — изумленно открывает рот Анна.
Монтегю кивает.
— Кротость нашего короля такова, что вместо того, чтобы немедля отправить Киллигрю в Тауэр, он только весело рассмеялся. К сожалению, от критики Киллигрю мало толку, короля интересуют только удовольствия.
— Мистер Монтегю, — предостерегающе кивает Анна, — король сейчас в соседней комнате.
— Не беспокойтесь, любезнейшая миссис Девлин.
Монтегю заглядывает в раскрытую дверь.
— Он далеко и ничего не услышит. Но я должен сказать, что все понимают озабоченность Киллигрю, и я тут не исключение. Первую половину утра я провел с королем в парке, где он и герцог Йоркский забавлялись тем, что наблюдали за играми спаривающихся гусей в пруду, заключая пари, как станут складываться пары. К сожалению, это правда, печальная правда: король дурак, а герцог послушный дурак.
— Мистер Монтегю! Говоря так, вы рискуете.
— Не беспокойтесь, я знаю, как позаботиться о своих интересах в этом логове беззакония. Но поговорим о чем-нибудь другом. Скажите, миссис Девлин, если бы я был гусак, а вы гусыня, вы бы не отказались поплавать со мной в пруду?
Анна невольно улыбается.
— Мне кажется, мистер Монтегю, вам доставляет большое удовольствие шокировать меня, поэтому я отказываюсь удивляться вашим безнравственным вопросам. Кроме того, я вам вот что скажу: я подозреваю, что под вашей скандальной личиной скрывается человек, в сущности, добрый, и когда-нибудь вы сбросите свою маску.
— Откуда вы знаете?
— Женская интуиция подсказывает.
— Ну уж с женской интуицией не поспоришь.
— Думаю, вы правы.
— Однако вы не ответили на мой вопрос.
— Какой вопрос?
— Про гусака и гусыню.
Анна лукаво улыбается и отворачивается.
— Уже не успею, пришло время давать лекарство одной юной даме.
Монтегю следует за Анной в спальню Луизы, где герцог Йоркский разглагольствует о спектакле, который он смотрел накануне. Лицом Яков очень похож на своего брата, но светловолос и не столь смугл и по общепринятым нормам мужской красоты более привлекателен, чем Карл, но на вкус Анны его привлекательность много теряет из-за его заносчивости и высокомерия. Младший Стюарт горд, тщеславен и, по общему мнению, не столь умен, как король. Однако в глазах женщин это нисколько не лишает его обаяния; он наследник трона, а значит, в высшей степени обольстительный мужчина. Среди придворных дам он имеет почти такой же успех, как и сам король.
Но общественное мнение в стране, несмотря на то, что Карл не желает видеть своим преемником никого, кроме брата, не на стороне Якова, поскольку герцог Йоркский, будучи ближайшим претендентом на престол, не скрывает того, что он католик. А поскольку у короля законных отпрысков нет, оспорить его желание невозможно. Идет время, появление наследника все менее вероятно, и шансы герцога Йоркского стать королем Яковом II растут. Анне приходит в голову, что король намеренно не заводит законного наследника, ведь имея преемником человека, которого мало кто хотел бы видеть на английском троне, он тем самым избегает больших для себя неприятностей и дворцовых интриг. Возможно, он не так глуп, как кажется.
С пузырьком наготове Анна пересекает комнату и подходит к постели Луизы. Мадемуазель с готовностью открывает рот и теперь похожа на птенца, который ждет от взрослой птицы корма.
Король откашливается.
— Миссис Девлин, а скоро ли моя малышка Фабси поправится? Мне так не терпится станцевать с ней куранту![28]
— Я считаю, что ей уже гораздо лучше, ваше величество.
— Нет, я хочу знать, когда она совсем поправится, сколько осталось дней?
— Было бы разумно, ваше величество, сроки ее выздоровления измерять не днями, а неделями.
— Неделями? Но я не хочу ждать так долго!
Анна почти уверена, что король сейчас имеет в виду совсем иные танцы со своей возлюбленной. Мадемуазель выздоровела бы гораздо скорее, если бы король вообще оставил ее пока в покое, но если она скажет это вслух, вряд ли кому здесь понравится, а уж тем более королю. И лорду Арлингтону тоже, догадывается она, увидев, с каким испугом тот на нее смотрит.
— Мне кажется, ваше величество вполне сознает серьезность лихорадки, от которой страдает мадемуазель. Если ничто не помешает нынешнему ходу выздоровления мадемуазель, я уверена, что она сможет танцевать с вами уже через две недели.
— Две недели… — как эхо повторяет король, и в устах его эти слова звучат так, будто он услышал себе смертный приговор. — А я думаю иначе. Я считаю… — Он переводит взгляд на Луизу, потом снова смотрит на Анну, а все придворные затаили дыхание. — Я считаю, что она будет вполне здорова уже через десять дней.
Она ушам своим не верит: король пытается с ней торговаться, словно здоровье мадемуазель может быть предметом, который можно оценивать по собственному усмотрению.
— Две недели, ваше величество, — твердо говорит она.
— Может быть, ваша терапия не столь эффективна, как ей следует быть, миссис Девлин. Разве нельзя устроить так, чтобы лекарства действовали быстрей, увеличить дозу, что ли, давать ей побольше и почаще?
Король милостиво предоставляет ей еще одну возможность сказать именно то, что он хочет от нее услышать. У Арлингтона такое лицо, будто его сейчас хватит удар.
Но она не оправдывает ожиданий ни того ни другого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
