Сердце у Остролапки забилось еще чаще. Неужели племя Теней хочет отречься от Звездного племени? Но что же тогда будет с Воинским законом?
— Перемены не всегда бывают к худшему, — заметил Сол.
«Да что он такое говорит?!» — готова была закричать Остролапка. Она покачнулась и глубоко вонзила в землю когти в бессознательном желании уцепиться хоть за что-то надежное.
Голос Сола звучал вкрадчиво, мягкое рокотание разливалось над всем лагерем, забираясь в самые дальние уголки:
— Особенно, если мы заранее знаем об этих переменах и готовы к ним…
Чернозвезд, словно зачарованный, кивал после каждого слова незнакомца.
— В жизни не одна дорога, а множество путей…
— Я тоже так думаю! — согласился Чернозвезд. — Должен быть другой путь, полегче нашего! Видишь ли, Сол, наша жизнь слишком тяжела. В сезон Голых Деревьев наступает голод, в сезон Зеленых Листьев Двуногие оттесняют нас с лучших охотничьих мест…
Сол прикрыл глаза, словно пытался представить себе жизнь, о которой рассказывал предводитель.
— Мы постоянно грыземся между собой, и даже дорога на Совет здесь труднее и дольше, чем в старом лесу.
— Сколько бед, сколько трудностей, — сочувственно покачал головой Сол.
— Да я только начал их перечислять! — воскликнул Чернозвезд.
Рыжинка вышла вперед и остановилась перед предводителем.
— Наступает ночь, — громко сказала она. — Оруженосцам из Грозового племени пора возвращаться домой. Их товарищи, наверное, уже начали беспокоиться.
«Она не хочет, чтобы мы слышали жалобы Чернозвезда!» — поняла Остролапка, смущенно опуская глаза.
Чернозвезд с трудом оторвал взгляд от Сола и удивленно посмотрел на Грозовых оруженосцев. Казалось, он не сразу вспомнил, что они делают в его лагере.
— Конечно, — небрежно махнул хвостом предводитель. — Углелап, Плющевик! Проводите их до границы.
— А как же Сол? — спросил Львинолап.
— Я останусь здесь, — твердо ответил Сол, не сводя глаз с предводителя племени Теней. — Если, конечно, Чернозвезд меня не прогонит.
— Ни в коем случае! — горячо воскликнул Чернозвезд. — Ты будешь желанным гостем в нашем лагере.
Остролапка растерянно смотрела на Сола.
— Но ты же обещал пойти с нами!
Сол должен был столькому научить их! Он обещал стать их наставником. Зачем он остается с Чернозвездом? Разве предводителю племени нужны наставники?
— Ты дал слово! — тоненько выкрикнул Воробушек, но Львинолап пихнул его в бок, заставляя замолчать.
— Пошли отсюда. Мало нам неприятностей?
— Котятки! — звонко закричала Рыжинка, бросаясь к детской. — Выходите попрощаться с нашими гостями.
Светик ткнулась носом в подбородок Остролапки и тоненько заурчала, когда та пощекотала ее хвостом.
— Пока!
Коготок выгнул спину и запрыгал вокруг Львинолапа.
— Вот увидишь, в следующий раз я стану еще больше!
Огонек с опаской подошел к Воробушку и застенчиво пропищал:
— Пока!
По дороге к выходу Остролапка не выдержала и оглянулась. Чернозвезд и Сол, сблизив головы, сидели посреди поляны и о чем-то еле слышно переговаривались.
Глава XXI
Было уже совсем темно, когда они подошли к своему лагерю. Воробушек повел ушами и с облегчением понял, что лагерь только-только пробудился от сна. Ежевика и Крутобок, позевывая, выходили из воинской палатки. Котята пищали в детской, а Ледышка и Лисенок уныло копались в остатках кучи с добычей.
— Вы где были? — грозно спросил Огнезвезд.
— В лесу, — уклончиво ответил Львинолап. По дороге в лагерь они договорились ничего не рассказывать ни о Соле, ни о визите в племя Теней.
— Добычу принесли?
Воробушек услышал, как у Лисенка громко заурчало в животе.
— Нет.
Крутобок, зевая, подошел к ним.
— Что-то вы долго гуляли, — пропыхтел он.
— Да нет, — соврал Воробушек, надеясь, что никто толком не заметил, когда они ушли.
— И что, не нашли никакой дичи? — удивился Ежевика. — Куда же она подевалась?
Воробушек неопределенно хмыкнул. Он был слишком погружен в свои мысли, чтобы выдумывать ответ.
— Львинолап! — громко крикнул Уголек, стоявший возле воинской палатки. — Пойдем-ка, поохотимся для племени!
— Но… уже поздно, — устало пробормотал Львинолап.
— Вот и хорошо, потренируем приемы ночной охоты, — оборвал его наставник. — Остролапка, ты что стоишь без дела? Беги, разбуди Бурого. Думаю, он тоже захочет пойти с нами.
Воробушек услышал, как у Остролапки оборвалось сердце, и всей душой пожалел ее. Это он во всем виноват! Им повезло незаметно выскользнуть из лагеря, но все равно не удалось уйти от расплаты.
— Не расстраивайся, — неуклюже пробурчал он. — Скоро вернетесь и ляжете спать.
— Не так скоро, как хотелось бы, — огрызнулась Остролапка.
* * *
Воробушек виновато понурил голову и поплелся к себе. Он раздвинул носом стебли ежевики, и полной грудью вдохнул уютный запах дома. Пахло Листвичкой, травами и мокрым камнем, по которому каплями стекала вода, разбиваясь о поверхность неглубокой лужицы. На старой подстилке Пепелинки спокойно посапывал Долголап. И тут Воробушек почувствовал еще один запах.
— Воробушек? Это ты?
— Белка?
— Мы перенесли ее внутрь, — сообщила Листвичка, выходя из трещины в скале. — Ночью на поляне слишком холодно.
Воробушек насторожился.
— Как ее рана?
— Мы несли ее очень медленно и осторожно. Кровотечение все-таки открылось, но небольшое, и я его сразу остановила.
Зашуршали папоротники, и слабый голос Белки спросил из темноты:
— Ты поел, Воробушек?
«Нет». Он просто умирал от голода.
— Поем перед сном.
— Не забудь, мой хороший. Кто ложится спать с пустым желудком, тому всю ночь снятся кошмары, — улыбнулась невидимая в темноте Белка. Голос ее звучал немного сильнее, чем днем.
— Я сама позабочусь о своем оруженосце, — вдруг резко сказала Листвичка, и Воробушек услышал, как она раздраженно хлестнула хвостом по полу.
Воробушек удивленно прищурил глаза. Листвичка обычно никогда не срывалась на своих пациентов. Это было очень странно, но этим вечером Воробушек слишком устал и проголодался, чтобы разгадывать загадки. Его мама чувствовала себя лучше, а больше ему не о чем было беспокоиться.
Он вышел на поляну, отыскал в куче засохшего воробья и после первого же куска мучительно закашлялся, подавившись пером. Морщась от отвращения, Воробушек с трудом доел свой ужин и нехотя вернулся в пещеру. Подойдя к Белке, он дотронулся носом до ее шерсти и прошептал:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, милый, — сонно ответила мать.
Воробушек свернулся на своем месте и закрыл глаза. И почти сразу же проснулся от резкого окрика.
* * *
— Воробушек!
Над головой его переплетались ветки, посеребренные светом звезд. «Охотничьи угодья Звездного племени!» — догадался Воробушек. Он встал и почувствовал под лапами мягкую, умытую вечерней росой, траву.
— Опять суешь свой нос, куда не следует, негодник? — проворчала Щербатая, укоризненно глядя на него. — Когда ты угомонишься?
Воробушек потянулся и зевнул.
— Долг целителя велит мне быть любознательным.
Тяжелая лапа с размаху хлестнула его по уху.
— Ой!
— Я тебя научу, как разговаривать со старейшинами! — прогремела старуха. — Пчелиные твои мозги! Когда ты научишься слушать? Ведь я пытаюсь сказать тебе кое-что очень важное.
Воробушек сердито потер горящее ухо и прошипел:
— Что же?
— Наберись терпения! — рявкнула Щербатая. — Ответы сами придут, когда настанет срок.
— Почему я не могу узнать, что происходит? — возмутился Воробушек. — Я не собираюсь вечно оставаться слепым и глухим! Уж и полюбопытствовать нельзя!
— От любопытства мышка сдохла, — огрызнулась Щербатая. — Терпение все лечит, даже любопытство. Знание дается тому, у кого хватит мудрости им воспользоваться. А мудрость приходит со временем.
«Это я уже слышал, сколько можно повторять! — уныло подумал Воробушек. — Думай, что хочешь, все равно я скоро стану могущественнее тебя».
Он сердито посмотрел на старую кошку. Хватит играть в кошки-мышки! Вот сейчас он выскажет ей все, что о ней думает! Но Щербатая молча смотрела ему в глаза, гордо вскинув голову, и Воробушек вдруг, смутившись, отвел взгляд и опустил взъерошенную шерстку. Пожалуй, он лучше повременит со своей откровенностью. У него еще будет время рассказать ей о пророчестве.
Неожиданно Щербатая наклонилась совсем близко и горячо заговорила, обдавая Воробушка своим несвежим дыханием:
— Служи своему племени, пустоголовый! Верь Звездному племени, и ни о чем не тревожься. Ты все узнаешь в свое время!
