25 глава
— Ты много путешествовал? — спрашиваю я у Андрея, пытаясь занять мозги хоть чем-то, кроме мысли о том, что мы с ним занимались сексом.
Ковалёв ни черта в этом не помогает! Хоть бы майку натянул ради приличия. С одной стороны, ничего не мешает попросить его это сделать, но с другой — мне нравится наблюдать, как, склонившись над тарелкой, обнаженный по пояс Андрей уплетает мою стряпню.
Даже немного пугает, как быстро я потеряла голову от человека, которого еще недавно, казалось, на дух не переношу. И рада бы с этим что-то сделать, но пока до краев не наполню себя будоражащими эмоциями, можно даже не пытаться сместить фокус внимания на другое. Не получится. Я знаю свой предел. Мне не забыть об этой ночи. Ни сейчас, ни потом.
— Много, — кивает Андрей.
— А с чего вообще началось твое увлечение паркуром? Ян вроде бы на бокс налегал, ты даже принимал участие в соревнованиях, — вспоминаю я.
— Забросил. Не мое.
— Почему?
Андрей, прищурив глаза, смотрит на меня.
— Ощущаю себя так, будто нахожусь на интервью. У тебя там диктофона под столом нет?
Под столом у меня руки и ноющий низ живота. То ли от желания, то ли от недавнего секса. Андрей вначале действительно пытался сдерживаться, это было заметно, но потом у него слетели тормоза. Если бы не пожалел меня и мы продолжили, я бы точно сошла с ума от того, что именно я заставила его потерять самообладание.
— Видео опять записываю, — иронизирую. — Так почему паркур, а не бокс?
— Правда интересно?
— Правда. Ты вообще помнишь, когда мы с тобой нормально разговаривали?
— Нормально — никогда. На моей памяти такое впервые, — усмехается Андрей и, помолчав, продолжает: — Бокс — это отчасти интеллектуальный вид спорта. Помимо молниеносного принятия решений, нужно еще и двигаться. Я не отношу себя к раздолбаям и тем, кто не любит пораскинуть мозгами. Однако эмоций на ринге много, они мной завладевают, плохо себя контролирую. Тренер был от подобного в восторге, но только не я. Терпеть не могу это чувство. Куда больше мне нравится движение, которое не ограничено замкнутым пространством и какими-то условностями. Когда можно дать волю энергии без нанесения телесных травм другому человеку. Если бы не паркур, то я попробовал бы себя в атлетике. У меня есть друзья, которые, наоборот, считают, что интеллект боксеру ни к чему. Они всегда и везде применяют свой природный талант «вышибать» или говорят: «Сила есть, ума не надо». Я однажды на ринге на такого попал. Он разбудил во мне зверя. Мы чуть не убили друг друга, после этого я решил завязать с боксом. Постоять за себя умею, и достаточно. Тебя тоже нескольким приемам обучу. Никогда лишним не будет. Особенно с твоим характером и дерзким языком.
— То есть если бы ты не умел драться, — оглядываю его синяки, — последствия могли быть печальнее?
— Вполне.
— Твои размышления насчет бокса мне нравятся. Я бы тоже его не выбрала. А еще мы оба знаем, что ты можешь специально спровоцировать острую ситуацию. Хотелось бы знать причину, по которой ты в синяках. Это из-за Натали, Пауля, просто стычка на улице?
— Какой версии сама придерживаешься? — интересуется Андрей, прежде чем озвучить свою.
Дергаю плечом:
— Без понятия.
— Пьяная драка. Мы с парнями в баре выпивали. Зацепились с какой-то компанией, и понеслось. Менеджер Натали замял шумиху, в прессе ничего не было, но движа мы навели много. Адану больше всех прилетело, его сняли с соревнований.
— Так всё серьезно? — удивляюсь я.
— Призовое место с поломанной рукой он вряд возьмет, — грустно хмыкает Андрей и убирает со стола пустую тарелку, пока я мысленно представляю всю картину случившегося.
Ни разу не видела, как Ковалёв дерется. Жаль, что всё замяли и в интернете об этом ничего не будет. И как же бесит упоминание о фиктивной подружке Андрея! Лучше не акцентировать на этом внимание.
Удивительно, мы всего раз переспали, а я уже витаю в облаках. Осталось фасон свадебного платья придумать и решить, как мы назовем наших детей. Или озвучить Ковалёву, что он может вернуть фамилию Багдасаров, женившись на мне.
Андрей подходит к столу и выкладывает таблетки, отвлекая от наивных мыслей, которые вызывают у меня улыбку.
— Что это? — киваю на лекарства.
— Мелатонин и обезболивающее. Выпей обе.
— Я…
— Я говорю, а ты делаешь, — жестко припечатывает Андрей. — В чем-то я иду на уступки, в чем-то ты. Компромисс. Слышала такое слово? Если нет, то придется с ним познакомиться.
— Терпеть не могу условия и договоры, — вздыхаю я. — Но в таком случае спим вместе наверху. По рукам?
— Нет. Спим в гостиной. Или порознь. У тебя нет телевизора.
— Бесконечно включенный телик меня тоже раздражает, — бурчу я. — Почему ты всегда спишь под его говор?
Андрей улыбается:
— Привычка. Родом из детства.
Заинтересованно приподнимаю брови.
— Нет, рассказа, почему я всегда сплю под болтовню из коробки, не будет, — отрезает он.
