Сергей прямиком направился домой. «Немедленно собирайся…» прошептал он жене на ухо. «Я встретил на рынке Григорьева. Он служил со мной в лагере. Григорьев узнал меня и может донести властям. Это вопрос нескольких часов, когда за мной придут.» Сергей взглянул в смятенные глаза Маши. В них отражался ужас. «Не совсем так,» попытался он успокоить свой подругу. «Госбезопасности потребуется сутки, чтобы раскачаться. Eсли нас не найдут в Усть-Куте, тo начнется большая облава.» «Куда мы едем?» «Прежде мы должны приготовить документы. Я каюсь в своей ошибке. Нельзя было селиться так близко от Лены. Выбросим наши старые паспорта. Тебя тоже будут допрашивать, если задержат, и намотают новый срок. Мы должны разделиться. Милиция знает наши приметы и будет искать супругов Хлопковых. Мы должны изменить внешность.» «Я сделаю все, как ты скажешь, Сереженька.» «Если я достану билеты на поезд, то через сутки мы будем в Красноярске. Госбезопасность и милиция будут с ног сбиваться, прочесывая Усть-Кут и поезда на трансcибирской магистрали, а мы тем временем тихонько переждем шквал. В Красноярске мы проживем год, пока тревога не уляжется, а потом надо уходить.» «Куда? Нас будут искать до конца жизни. Что же нам всегда жить в подполье? Мы еще молоды и я хочу иметь детей.» «Я тоже. Но сильнее всего я хочу бороться со сталинизмом. Если мы останемся здесь, то рано или поздно нас поймают. Мы можем продолжить нашу борьбу из-за границы. Ты готова к этому?» «Я тебе уже говорила, Сереженька, куда ты, туда и я.» Maша застенчиво опустила голову. Сергей обнял ее и нежно прикоснулся губами к щеке. «Сейчас нам нужны документы. Чистых бланков у меня не так уж много,» он кивнул на свой рюкзачок. «Побережем их до лучших времен. Я попробую достать паспорта на рынке.» Они вышли из дома, прихватив драгоценный рюкзачок с собой. Было позднее воскресное утро и мужчины в праздничной одежде продолжали толпиться возле винного магазина и желтой бочки на колесах. Сдувая пивную пену, они чинно прихлебывали из толстых стеклянных кружек и закусывали соленым, косясь на проходивший мимo милицейский патруль. В укромном месте Сергей приклеил бородку и усы, и вставил под щеки ватные валики. Для случайного, поверхностного наблюдателя Сергей стал неузнаваем, но опытный сыщик, всмотревшись, мгновенно разгадал бы его. Рынок все так же кипел и суетился, и счастливые граждане выходили оттуда с полными кошелками. В его отдаленном углу, скрытом от глаз прохожих забором и трехметровой кучей мусора, смешанногo с тающим снегом, стояли перекупщики краденого и личности с быстрыми глазами и ловкими руками, которые «по фене ботают — нигде не работают». Cтолковавшись, Сергей приобрел паспорт, военный билет, трудовую книжку и прочие атрибуты какого — то пьянчужки, пропившего их в кабаке. В фотоателье за взятку им обеим сделали фотографии в течение пятнадцати минут. К сожалению, с Машей так удачно не получилось; подходящего паспорта для нее не нашлось и пришлось Сергею использовать чистый бланк из своих ограниченных запасов. Новые фотографии были вклеены в новые паспорта и Сергей помчался за билетами на вокзал. Чтобы купить билеты в разных вагонах Сергею пришлось два раза вставать в очередь. Вечером того же дня, испросив благословления у батюшки и вернув ему Евангелие и тетрадки, они сели на поезд на станции Паниха, на западной окраине города, избежав многолюдия центрального вокзала. Красноярск встретил их весенним дождем и лихорадочным темпом большого города. Смеркалось, переполненные гостиницы были недоступны без протекции, но как часто бывает, выручил частный сектор. За пятьдесят рублей с каждого супругов пустили переночевать на полу в сторожке позади вагонного депо. Семья путевого обходчика спала в той же комнате на кроватях. Какая роскошь — там был рукомойник, кусок хозяйственного мыла и свежее вафельное полотенце! В семь утра их разбудили и попросили уходить. Не робея, переселенцы отправились на завоевание города. В те годы получить работу не составляло никакого труда. С чистыми паспортами их наняли в то же утро: Сергея в городской театр рабочим сцены, а Машу штукатуром на стройку. Самым главным было то, что у каждого появилась койка в общежитие. Прошло полгода, их жизнь была блекла и уныла, но по выходным они встречались в парке, чтобы обсудить дальнейшее. Разговор был всегда об одном — где, как и когда переходить государственную границу СССР.

Все, связанное с границей, окружено тайной. Более того, граница неприступна и грандиозна, она вызывает уважение и мистический ужас. Так были воспитаны поколения советских людей — в страхе перед границей и в трепетном благоговении перед пограничниками — особой породы людьми, охраняющими ее. Служба на границе считалась почетной, о пограничниках слагали песни и сочиняли стихи, в их честь создавались былины. По мнению властей пограничная охрана была исключительно важна — она служила барьером, защищающим население СССР от враждебного и опасного мира запада, они защищали нас от этой своры бесноватых фанатиков без чести и совести, у которых было только одно на уме: как сорвать мирный труд советских людей. Для этого запад посылал диверсантов, чтобы отравить колодцы, заразить детей в пионерлагерях и принести подрывную литературу. Последнее было самым опасным для коммунистической элиты — они боялись информации приходящей извне, как черти ладана. Потому то они тратились на радиоглушилки, потому то воспевались карательные органы, потому то превозносился до небес «наш советский образ жизни». На самом деле основная цель пограничников была ловить советских граждан, которым обрыгло жить при социализме. Для этого была создана самая усовершенствованная граница в мире: с двойным забором из колючей проволоки и полосой вспаханной земли. Был еще один подвox для неподозревающих нарушителей — в 30–40 км перед настоящей границей была фальшивая граница; преодолев ее беглецы расслаблялись, cчитая, что все позади, чтобы через короткое время быть схваченными чекистами. К началу 1930-х годов железный занавес окончательно закрылся: «Бегство или перелет за границу караются высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества». Так было сказано советскому народу и казалось, что не было пути ни туда, ни обратно. Трудности не обескураживали Машу и Сергея. Они строили планы. Сергей делился со своей женой всем, что он знал. «На Крайнем Севере граница не охраняется,» говорил он. «Там нет ни нарушителей, ни пограничников, там кроме ненцев, эвенков и якутов никто не живет. Германские исследователи Арктики, прибывшие туда на военных кораблях, беспрепятственно общались с ними и на досуге покупали резные изделия из рогов и бивней, расплачиваясь настоящими советскими деньгами, захваченными в сейфах банков при наступлении летом 1941 года.» «Допустим, но там нас никто не ждет. Мы выйдем на океанский берег, а что дальше? Мы увидим пустынный безлюдный горизонт.» «Будем дрейфовать на льдине как папапинцы,» пошутил Сергей. «Я знаю, что на Новой Земле осталось много немецких баз с продовольствием, плавательными средствами и горючим. Мы были бы обеспечены и добрались до Норвегии. Но без посторонней помощи мы не попадем в эти края.» «Что же остается?» «Остается запад, восток и юг. Западная граница охраняется лучше всего; без проводника мы пропадем. На востоке расположен Тихий океан. На лодке или катере мы можем отплыть от советского берега, но не найти другого — это величайший океан планеты.» «Про Японию ты забыл? Проливы там узкие. Можно рискнуть.» «К сожалению, Япония входит в число трех известных мне стран, которые выдают перебежчиков советским властям. Остальные две в этом «почетном» списке — Финляндия и Греция.» «Так ничего не найдем?» «Не торопись. Продолжаем рассуждать. В Китай идти бесполезно. Переход в Иран совершенно непредсказуем. Oн oсуществим и нетруден, но помимо советских пограничников, следует опасаться иранских властей и просто придорожных бандитов.» Сергей пожал плечами. «Ничего, кроме Турции, более нет. Она всегда оказывала помощь перебежчикам.»

Глава 22. У шарнира времени

Они приехали в г. Поти в октябре 1948 года. Маша никогда не была в субтропиках и, выйдя на привокзальную площадь, оторопела от теплого влажного воздуха, темно-зеленых отрогов хребта, теснящего город, особняков, окруженных фиговыми пальмами и магнолиями, и уличных торговцев, продающими мандарины и хачапури. Перед отъездом из Сибири паспорта из осторожности они опять поменяли и стали супругами Шараповыми из Комсомольска-на-Амуре. На вокзале по рукописному объявлению на стене они отправились в Малтакву, находящуюся в дальнем конце города, и там сняли неотапливаемое помещение размером 15 кв. метров в постройке, в которой за перегородкой ютилась еще одна семья из четырех человек. Про удобства здесь никто и не слыхивал. Лучшего выбора у Маши и Сергея не было. Пол в помещении был только частично покрыт досками, через оставшееся отверстие проглядывал желтый песчаник, зато здесь был стол, пяток колченогих стульев и ржавая кровать без матраса. Но и это было удачей для наших горемык. Сергей заплатил хозяйке за месяц вперед, у них появился адрес и на следующее утро они нашли работу разнорабочими в рыбоконсервном цеху. Работодатель поставил их на очередь в общежитие и, cдав в милиции паспорта на прописку, они приступили к новым обязанностям. Цех помещался в одноэтажном кирпичном здании в двух кварталах от порта. Галдеж внутри был невообразимый. Острый запах рыбы бил в ноздри. На мокром цементном полу вокруг длинного некрашенного стола стояло десятка три женщин. На них были клеенчатые фартуки и резиновые сапоги. Свет проникал через ряд застекленных, отворенных окон, освещая их быстрo мелькающие руки. Чешуя снималась терками со ставридных тушек, внутренности удалялись, рыба разделывалась на филе. В соседнем помещении продукцию жарили в растительном масле и раскладывали по кусочкам в консервные банки. Машу поставили в один ряд с чистильщицами ставриды, дав ей острый нож; Сергея определили на подвоз улова с причала и транспортировку отходов производства на свалку. Прошел месяц, с работой новички справлялись, получили свои первые авансы, осматривались и приглядывались на новом месте. Стали появляться знакомые. Вано и Котэ плавали на том самом траулере, который принадлежал колхозу, где работали Маша и Сергей. Сергей сталкивался с ними каждый вечер, когда корабль с полным трюмом возвращался из рейса. Серебристая, трепещущая кефаль или ставрида, бычки или камбала перегружались на грузовики и отвозились в цех. Однажды после работы они вместе пришли в пивную. В переполненном полуподвальном помещении яблоку негде было упасть. Клубы табачного дыма ели глаза, щипали носоглотку и затмевали электрический свет. Из кухни тянуло прокисшим пивом, пригорелым хлебом и тухлой рыбой. Тем не менее собравшиеся наслаждались жизнью: с волчьим аппетитом грызли они своими крепкими зубами жилистые шашлыки и хлебали переперченные харчо. Вано и Котэ, среднего роста, но с развитыми мускулами, были опытными моряками, повидавшими другие края. Оба носили тельняшки, из — под которых выбивались завитки иссиня черных волос; на их заросших черной шерстью руках проглядывали татуировки. «Ходим мы сейчас по Черному морю и тут волна, конечно, легче балтийской,» Вано отхлебнул из стеклянной кружки светло-желтого, водянистого пива и Котэ в знак согласия кивнул кучерявой головой. Сергей сидел напротив, перед ним стояла тарелка с хинкали, он едва тронул свое пиво; он внимательно слушал. «Рабсилы катастрофически не хватает. Вербовщики Балтгосрыбтреста усиленно переманивают кадры. Ищут даже на побережьях Каспия, Черного и Азовского морей. Но размещать их некуда. Помаялись мы в Риге год и домой вернулись. Мы здесь больше пригодимся и потом же — родина.» «Ты знаешь, что море нашпигованно минами?» Котэ наклонился над столом. «С войны остались. Немцы ставили и наши ставили, теперь немцев нет и нашим осталось их мины вычищать. Военные тральщики день и ночь шастают, половину мин уже обезвредили, но и мы, рыбаки, иной раз вместе с рыбой бочки со взрывчаткой в сетях вытаскиваем.» «Вдвойне опасная у нас работа,» назидательно поднял палец Вано. «Или утопнешь или в воздух взлетишь.» «Хуже всего, что судов у нас мало. По всему побережью их ищем и ремонтируем. Те, которые есть в наличии, иногда на минах взрываются. Тогда или судну капут, или ему ремонт необходим. Обком требует выполнения плана, а на чем его делать? Плавсредств не хватает.» «Я знаю, как помочь,» глаза Сергея блеснули. «Мы все получим премии. Видел я на лодочной свалке в Малтакве много старья, из которого можно воссоздать корабль, хотя бы один. Как говорится с миру по нитке — голому рубаха.» «Это как же?» Вано и Котэ прищурились. «Я могу из многих негодных катеров собрать новый и колхоз будет на нем рыбачить. Там в лимане их видимо-невидимо.» «Ты умеешь?» ««Да, и жена моя плотник. Мы cправимся.» «Нужно поговорить с председателем колхоза. Он хозяин.» Протянулось несколько тоскливых дней прежде, чем Сергея вызвал в свой кабинет председатель. Он стоял на красном ковре в темно-синем френче и высоких кожаных сапогах, правая рука заткнута за борт, левая покоилась на томике цитат Сталина на письменном стoле. «Ты кто такой? Окуда лодочный ремонт знаешь?» Он повернул свое мрачное усатое лицо на вошедшего. Сергей отвечал заискивающим тоном. Он понимал власть этого держиморды. «Какие ремонтные материалы нужны? Имей в виду — у нас ничего нет.» Сергей отвечал, что попробует управиться сам. «После ввода катера в строй получишь грамоту и будешь занесен в книгу почета. Вопросы есть?» Сергей отрицательно покачал головой. «Иди.» Председатель опять перевел свой блуждающий взгляд в окно, где в поднебесных партийных высотах ему чудилась алеющая заря коммунизма.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Непокорные - Александр Богданов бесплатно.

Похожие на Непокорные - Александр Богданов книги

Мальчик из Фракии - Василий Колташов - Историческая проза
Вельяминовы. Время бури. Книга первая - Нелли Шульман - Историческая проза
Шестьдесят килограммов солнечного света - Халлгримур Хельгасон - Историческая проза / Русская классическая проза
Угрюмое гостеприимство Петербурга - Степан Суздальцев - Историческая проза
Танцовщица - Мирза Хади Русва - Историческая проза
Возвращение - Михаил Каратеев - Историческая проза
Ленинградская зима. Советская контрразведка в блокадном Ленинграде - Василий Иванович Ардаматский - Историческая проза / О войне
Оберегатель - Александр Красницкий - Историческая проза
Руфь. Непреклонная - Франсин Риверс - Историческая проза
Евангелие от Егория - Игорь Ушаков - Историческая проза

Оставить комментарий