- То есть, когда кончится бутылочка, он сразу сможет? - разочаровано протянула Стефания.
- Нет, милая, после целого бутылька долго ходить твоего муженьку мерином, пока кровь не очистится. Не год, не полгода, но порядочно. А теперь иди и помалкивай, что я такими вещами торгую.
Поблагодарив, Стефания вышла.
Сердце колотилось, как бешеное, воображение рисовало сцены страшной расправы виконта над отравительницей-женой, но обошлось. Никто не встречал их у замка, никто не прознал о ночной отлучке виконтессы.
Гораздо сложнее было капать средство в питьё мужа. Если бы оно предназначалось обоим, то Стефания просто отравила бутылку, а так приходилось изворачиваться.
Специфический запах и вкус тоже добавляли проблем. Их отбивали только специи, поэтому Стефания просила подавать только вино со специями и всеми правдами и неправдами заставляла выпить бокал супруга. Средство добавляла в кубок - чтобы не было ошибок. И каждый раз боялась, что виконт заметит, что на донышке что-то есть и чем-то пахнет.
Наливала вино тоже сама - такое нельзя доверять слугам.
Вечером было проще, особенно, если они с Сигмуртом играли в кости. В запале игры и словесных споров, неизменно сопровождавших партию, подлить что-то в бокал не составляло труда.
Действие капель Стефании удалось опробовать в начале декабря, когда виконт возжелал свою супругу. По его мнению, прошло достаточно времени, чтобы возобновить близость.
Напоминание о предписании врача не возымели действия:
- Беременность и супружеский долг - разные вещи. Постараюсь быть осторожнее.
Стефания до последнего оттягивала неприятный момент, придумывая тысячу отговорок, но Ноэль привык потакать своим желаниям и в полночь увёл в спальню.
Его ласки не только не возбуждали, но вызывали омерзение. Мурашки разбегались по телу от прикосновения рук, торопливых поцелуев. Язык во рту и вовсе вызывал тошноту.
Наконец виконт разделся, повалил её на постель, раздвинул ноги…
Сделав всего пару движений, его плоть обмякла, от былого возбуждения не осталось и следа.
Разозлённый Ноэль чертыхнулся, попробовал ещё раз - то же самое. Тогда он велел Стефании помочь: увы, ни её пальцы, ни её рот не помогли. Впрочем, она и не старалась, создавая лишь видимость ласк, насколько это было возможно.
Тогда виконт взял дело в свои руки - безрезультатно. Член упорно не желал вставать, будто утратив чувствительность.
Отвернувшись, Стефания смеялась в кулак, тихо, беззвучно. Потом накинула пеньюар на голое тело, встала, опустилась на молитвенную скамеечку и уткнула лицо в сложенные 'домиком' руки. Но она и не думала просить у господа мужской силы для супруга, она вовсе не молилась, а злорадствовала, упиваясь своей местью.
Каждое ругательство Ноэля музыкой звучало в ушах, вызывало улыбку на губах. Если бы он увидел сейчас выражение её лица, непременно бы убил.
Виконт чувствовал себя униженным и растерянным, злился на самого себя, своё давшее сбой тело.
У него же никогда не было проблем, он был не из тех, кто кончал за пять минут и отворачивался к стенке, - а тут такой позор!
Пробурчав что-то про усталость, виконт завалился спать, надеясь, что утро подарит твёрдость его члену.
Но даже природа не помогла ему достойно совокупиться с женой.
Сначала казалось, что всё в порядке. Ноэль расслабился, успокоился, вошёл в свой привычный ритм - а потом разом всё, будто у дряхлого старика.
Разозлившись, виконт сгрёб в охапку одежду и, как был, обнажённый, ушёл, громко хлопнув дверью.
Стефания села, брезгливо стёрла с кожи и гениталий следы неудачной близости, и возблагодарила бога и знахарку за чудодейственное средство.
Как она и предполагала, мужская несостоятельность заставила Ноэля быстро охладеть к спальне и телу супруги: он не желал нового позора и даже планировал после зимних буранов тайно обратиться к одному человеку.
Но свято место пусто не бывает, и Стефания не мёрзла долгими холодными ночами, кутаясь в одеяла. Это получилось само собой, так что купленное у ведуньи средство пригодилось. Безусловно, у неё оставался настой, подаренный сестрой, но его бы не хватило до весны, когда дороги бы просохли, и Стефания могла бы снова пойти в деревню.
Проверка, устроенная Ноэлем, не выявила серьёзных злоупотреблений, положение Сигмурта в Овмене осталось тем же, подозрительность брата сменилась прежним отношением. Но даже ему он не признался в своей немощи, предпочитая делать вид, что соблюдает предписания врача.
Виконт пробовал с другими женщинами, но с ними было то же. Вымещая раздражение на слугах, теперь он предпочитал постели вино, иногда напивался так, что засыпал внизу, в кресле. Этим пользовался Сигмурт.
Он начал с поцелуев украдкой и, видя, что невестка не противится, решил заменить ей супруга. Ему нравилось тело Стефании, обладать им, оно вызывало желание, подогреваемое собственными планами. Новый ребёнок тоже должен был быть от него. Впрочем, по его мнению, с этим проблем не возникнет: невестка тоже ему симпатизировала и открыто предпочитала Ноэлю.
Стефания не возражала против его объятий, поцелуев в полумраке коридоров и не сопротивлялась, когда деверь нанёс визит в её спальню.
- Не боишься, что Ноэль нагрянет? - усмехаясь, Сигмурт раздевал её. Поцеловал в обнажённое плечо, прикусил ушко.
- Помнится, вы тут бывали и вдвоём, - Стефания подогнула под себя замёрзшие ноги.
- Ну уж нет, после выкидыша я не стану, - покачал головой деверь, с удовольствием пройдясь рукой поверх ночной рубашки невестки. С самодовольной улыбкой отметил, что та и не думала его отталкивать. - Смотрю, совсем о набожности забыла, любовника завела…Или муж не удовлетворяет?
- Меня от него тошнит. А вы…
- Нравится тебе, вот и всё. Скромница скромницей, а плотские удовольствия ценишь.
- Милорд, я не уверена, что поступаю правильно. Вы правы, я замужем и…
Сигмурт не дал ей договорить, накрыл рот поцелуем.
Через пару минут Стефания и не задумывалась о том, чтобы указать деверю на дверь. Она жалела лишь о том, что её выдали замуж за одного, а ей приятны ласки другого.
Покусывая губы, сминая пальцами простыни, Стефани старалась не стонать, но Сигмурт делал всё для того, чтобы она потеряла контроль над собой. Ей и самой хотелось быстрее испытать удовольствие от близости.
- Да не услышит он, птичка: дрыхнет внизу.
Довольный деверь опустился на подушки, уложив на себя обмякшую Стефанию. Лениво погладил по ягодицам, скользнул взглядом по груди. Сейчас она такая мягкая, влажная, так и хочется коснуться языком. Но это чуть позже. Повторно невестка возбуждается быстро: не успевает остыть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
