В 46 дивизии создались, однако, некоторые трудности. Прежде всего дивизия начала наступление на 3 часа позже назначенного срока. Когда я после посещения 6 дивизии вновь прибыл в 46 дивизию, она потеряла всякую связь со своим передовым отрядом, который, во всяком случае, не достиг еще Сены, как этого сумел добиться передовой отряд 6 дивизии. Когда я ехал опять в 6 дивизию, мне ничего не оставалось, как дать понять командиру 46 дивизии, что я хочу с ним встретиться вечером на его переправе у Вернона. Я сказал ему, что он должен прибыть туда, по крайней мере, со своим потерянным передовым отрядом.
Возвращаясь снова в Андель, я увидел, что переправа через Сену в трех местах идет полным ходом при слабом сопротивлении противника. Пехота и артиллерия на конной тяге сделали все, чтобы своевременно в этот день достичь Сены.
Когда я около 7 часов вечера прибыл в Верной, то действительно застал там командира 46 дивизии со своим передовым отрядом. К сожалению, и здесь противник успел разрушить мост. Так как с южного берега Верной обстреливался сильным минометным огнем, я приказал передовому отряду переправиться ночью под прикрытием темноты.
При таком стремительном преследовании я не мог использовать прибывшую в корпус 1 кавалерийскую дивизию так, как я этого хотел. Она еще была далеко и была подчинена мне армией с ясным указанием ввести ее для прикрытия левого фланга армии у Парижа на Уазе. Впрочем, дивизия донесла мне, что еще далеко от моих передовых дивизий – ее атаковали крупные танковые силы врага. Ясно, речь шла здесь о танках, которые ранее скрылись от 46 дивизии и действовали теперь в нашем тылу на фланге.
Когда я вновь после короткой ночи 10 июня прибыл в Верной, первые части 46 дивизии уже переправились через реку. Так 38 ак первым вышел на южный берег Сены. Войска могли по праву гордиться проведенным ими преследованием. Я был счастлив, что благодаря быстрым действиям корпуса мы избежали, может быть, тяжелых боев за переправу через Сену.
Но положение корпуса все еще было не из легких. Он один стоял на южном берегу Сены. Действовавший справа от него 15 корпус достиг Сены у Руана только 10 июня, то есть днем позже, и был повернут на Гавр. Следовавший за ним 2 ак был еще далеко от Сены. На левом фланге совершенно неясна была обстановка в районе Парижа, о гарнизоне которого ничего не было известно. К тому же 38 ак нуждался еще в двух днях, чтобы переправить через реку все свои силы. Легкие понтонные мосты, наведенные у Анделя и Вернона, были все время объектом неоднократных налетов английской авиации, которой удалось на некоторое время вывести из строя мост у Вернона. Если бы вражеское командование располагало на этом фланге какими-либо резервами, если бы оно проявило инициативу, то оно могло бы атаковать изолированно расположенный южнее реки 38 ак.
Командующий 4 армией, генерал-полковник фон Клюге, сообщил мне в начале наступления, что оперативная задача армии, полученная от ОКХ, заключается в том, чтобы «захватить плацдармы южнее Сены». Хотя Главное командование не намерено было искать решения этой второй фазы французской кампании в духе плана Шлиффена – путем выдвижения вперед сильного северного фланга для глубокого охвата западнее Парижа, как в свое время было предложено мною, а собиралось осуществить – как это теперь ясно, с большим успехом – удар массированных танковых сил восточнее Парижа на юг, указанная 4 армии задача была слишком скромна. Даже если собирались искать решения в результате нанесения удара восточнее Парижа и, следовательно, прорыва группы армий «Ц» через линию Мажино, а наступление группы армий «Б» к нижней Сене должно было представлять собою вспомогательные действия, то все же было необходимо удержать инициативу и на внешнем фланге. Группа армий «А» начала наступление через Эн только 9 июня. Было еще трудно предвидеть, принесет ли ее удар действительно желаемый решающий успех. Кроме того, надо было предполагать, что противник, имея в виду как раз план Шлиффена, знал об опасности глубокого охвата через нижнюю Сену и принял свои контрмеры. Тем более важно было удержать инициативу и на правом фланге и не дать противнику времени развернуться здесь для обороны или для наступления. Если, следовательно, по моему мнению, оперативная задача 4 армии требовала немедленного продолжения наступления южнее Сены, то и 38 ак, казалось мне, не следовало выжидать на плацдарме до тех пор, пока противник не сосредоточит против него превосходящие силы.
Я запросил согласия армии начать наступление на юг сразу после того, как корпусная артиллерия будет переброшена через реку, вместо того, чтобы, как было приказано, удерживать плацдарм, который корпус расширил за это время до реки Эр. 27 пд заранее была выдвинута на южный берег Сены. 11 июня я попросил разрешения перебросить на южный берег Сены также и 1 кавалерийскую дивизию, укрепившуюся на Уазе и одержавшую в этот день прекрасную победу над упоминавшимися раньше танками. В данной обстановке мне казалось совершенно естественным, чтобы единственная наша кавалерийская дивизия была первой и в преследовании. Я предполагал выдвинуть ее впереди корпуса с задачей быстро перерезать с юго-востока железные дороги и шоссе, ведущие в Париж.
К сожалению, мои предложения отклонили. Мне сообщили, что армия ждет указаний о дальнейшем наступлении. 1 кавалерийская дивизия была затем у меня отобрана и переподчинена 1 ак, находившемуся во втором эшелоне, с тем чтобы она могла при любых обстоятельствах по-прежнему прикрывать севернее Сены фланг на Уазе. Так, к моему сожалению, эта прекрасная дивизия не получила задачу, которая так подходила именно ей!
Вечером 11 июня произошли два события, которые, по моему мнению, подтвердили правильность наших соображений. В расположении 58 пп 6 дивизии был сбит летчик, у которого был найден приказ, содержавший данные об отступлении противника на широком фронте. Следовательно, необходимо было следовать за ним по пятам. С другой стороны, 46 дивизия донесла, что против нее ведется крупная танковая атака – признак того, что наше пребывание южнее Сены было явно очень неприятным для противника. Дальнейшее наше выжидание могло не усилить для него эту неприятность, а только ее уменьшить.
Утром 12 июня 46 дивизия, только что отбившая с большими для себя потерями атаку, донесла, что противник сосредоточивается перед ее фронтом, и срочно просила помощи (в донесении говорилось о 110 вражеских танках). Я решил на свой страх и риск начать наступление всеми тремя дивизиями. Но едва только я отдал приказ, как появился командующий армией. Хотя он и одобрил мое намерение, но полагал все же, что ввиду отсутствия новых оперативных указаний от ОКХ лучше подождать. Он был озабочен, конечно, главным образом тем, что мой корпус будет действовать впереди один. Он отдал, поэтому строгий приказ не продолжать наступление за линию Эвре – Паси – приказ, который еще раз был подтвержден для верности в вечернем приказе по армии.
