Хоть капельку сомнений, хоть что-нибудь, за что можно зацепиться надежде на чудо. Я не могу, я не хочу верить, что Деймоса больше нет. Доран нахмурился, задумавшись об ответе. И мелькнул в голубых глазах страх, отчего сердце в груди забилось чаще, готовое вырваться наружу.
— Может, Деймос все ещё жив, — хмыкнул он, возвращая привычное презрительное добродушие. — Лежит изломанный после падения с обрыва. Гармонты, знаешь ли, плохо летают без крыльев.
Дыхание застыло в глотке, комната подернулась пеленой. Огромных трудов стоило заставить себя вздохнуть, не отвернуться, подавить боль и тоску, заменив их злостью. Доран в очередной раз отнял у меня всё. Но теперь я не слабая девчонка, которая может только бежать и плакать. Я вырвусь из его лап, спасу своего ребенка и добьюсь наказания для него. Не знаю как, не знаю какими средствами, но Доран получит по заслугам.
— Проверь этот знак, — приказал альв, недовольно нахмурив брови. Кажется, ожидал иной реакции. Истерики, проклятий, представления, но не молчаливой ярости. — А ты, Айлирана, готовься. Тебя ждёт встреча с Бертом. Если не получишь артефакт-ключ, лишишься Лили. Торговаться я не намерен. Подведешь меня — вечером получишь её голову, — он зло рассмеялся. — На золотом блюде, так и быть. Ты же королева.
Оставив меня трястись в бессильной ярости и страхе за подопечную, Доран ушел. Лекарь подошёл ко мне, взял за руку и провёл к кровати, помогая сесть.
— Не надо больше успокоительных, — я взмахнула рукой, заметив, что он извлек из чемоданчика знакомый состав. — Я справлюсь без них.
Успокоительные подавляют алетерну, а она мне нужна. Не просто так Доран хочет получить артефакт-ключ. Не просто так привел меня во дворец. Если бы он желал только тело, то спрятал бы меня от окружающих. Ему нужны и мои способности. А это означало, что скоро меня приведут к Древу. И там начнёт воплощаться в жизнь мой отчаянный план.
— Вам плохо, — покачала головой лекарь, коснувшись моего лба ладонью и направляя волну магии.
Плохо? Этого слова недостаточно, чтобы описать ту боль и тоску, что разрывают кровоточащее сердце. Кажется, меня уже нет, я осталась там, вместе с Деймосом на краю обрыва. А здесь находится пустая оболочка, которая живет и существует только ради тех, кого пытается защитить. Наш с Деймосом ребенок, Лили, Кай, иллеми. Ради них я задвигаю в дальний уголок души все свои переживания, ради них сражаюсь. И отчаянно верю, что борьба не пройдет напрасно, что этот кошмар закончится и наступит тот день, когда я вновь смогу искренне улыбаться.
— Не понимаю, почему вы поддерживаете его? Если у гармонтов появится доказательство, они избавятся от Дорана.
— Вы же прекрасно понимаете, что Древо погибает. Все, что сейчас происходит — жалкая возня на пороге гибели. Но Доран утверждает, что может всё изменить.
— И вы верите?
— А вы можете обещать, что способны что-то изменить?
— Нет, не могу, — я опустила взгляд к лежащим на коленях ладоням.
Мелькали моменты, когда я почти верила, что ничего не могу и ни на что не способна. Сомнений и страхов не избежать, главное, чтобы вера была сильнее их.
— А он обещает, что спасёт этот мир. Иногда нужно поддержать зло для всеобщего блага.
— Как бы это благо не вылилось в ещё большее зло. Доран не спаситель, он действует лишь в своих интересах. Свою жизнь он пытается спасти.
— Главное, что он знает способ, — лекарь отвернулся к своему чемоданчику, чтобы намешать лечебный отвар.
Альв напоил меня лекарствами, обработал раны, вновь перебинтовал их, решив подольше подержать под лечебной мазью. Отвар отгонял бессилие, возвращал силы телу и ясность сознанию. Мне удалось уже самой привести себя в порядок. Доран предупредил о встрече с возможным союзником, и я собиралась ею воспользоваться. Прежде считала, что Берта тоже убили, но весть о том, что он жив, порадовала. Деймос доверял ему, а у меня и нет выбора. Тоже придётся довериться.
Из покоев меня выводили под конвоем, который со стороны напоминал охрану королевы. Доран шагал рядом. Он не забыл вновь упомянуть о приставленном к горлу Лили лезвии меча и теперь самодовольно улыбался. Хотя его улыбка могла быть связана с тем, что лекарь обещал избавить меня от знака, а Дорана от препятствия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Слуги приостанавливались, глядя на меня и шепчась украдкой. Наверное, ходит множество слухов и догадок о том, что на самом деле произошло с повелителем. Пока шли, я гадала про себя, где произойдёт встреча с Бертом. В его кабинете, гарнизоне, отдельной гостиной? Но Берт решил всех опередить. Судя по мелькнувшей гримасе на лице Дорана, он не ожидал, что гармонт перехватит нас в коридоре королевского крыла. Берт по обыкновению был облачен в кожаный доспех. Светлые волосы растрепались, а под карими глазами пролегли темные круги. Его сопровождало трое гармонтов, что ещё больше насторожило Дорана.
— Королева, — Берт коротко поклонился мне, проигнорировав Дорана. — Рад видеть вас в добром здравии.
— И я рада, что с вами все в порядке.
Доран сильнее сжал мою руку, вспышкой боли предупреждая о том, чтобы я не говорила лишнего.
— Ты задерживаешь королеву, — Доран прибавил недовольства в голос.
— Прошу следовать за мной, — Берт жестом указал на дверь наших с Деймосом покоев.
Так вот в чём дело. Берт спрятал артефакт. Возможно, Доран рассчитывал, что после смерти Деймоса барьер потеряет свою силу, но этого не произошло. Берт повёл нас вперёд, раскрыл двери. Входить сюда было сложно. Чувства смешались в тугой комок. Они сжимали сердце острыми шипами, стискивали горло, не давая вдохнуть полной грудью.
Я думала, Берт спрятал артефакт в кабинете, но оказалось, что нет. Он вёл нас в спальню. Мне было известно ещё об одном сейфе, где раньше и хранился артефакт. Но после того, как Деймос начал носить его при себе, в нем отпала необходимость. Доран вряд ли предполагал, что артефакт вернется в место прежнего хранения.
Я старалась смотреть только на Берта и не оглядывать до боли знакомую обстановку комнаты. Столько запоминающихся моментов прошло здесь. Общение с Деймосом, противостояние и наши ночи. Но даже Берт напоминал о Деймосе. Его крылья были светлее и будто меньше. А я вспоминала черный бархат родных крыльев и все ещё пыталась отогреться их фантомным теплом. Как же тяжело. Кажется, ещё немного и я просто рухну на пол и разрыдаюсь.
Берт сдвинул кровать в сторону, поднял фальш-панель. А там с помощью нужной комбинации раскрыл и металлическую дверцу сейфа. Знакомо звякнула цепь. С этого звука и началась вся история. Берт поднялся и обернулся, протягивая мне висящий на цепи артефакт. Тот, что я пыталась украсть, но получила добровольно.
Дорану ничего не оставалось, как отпустить меня. Я прошла вперёд, все ещё невольно хромая на раненую ногу. Споткнулась даже не специально. Слишком много воспоминаний и чувств, чтобы твёрдо стоять на ногах. Берт деликатно поддержал меня за талию, не давая упасть.
— Я постараюсь помочь, — прошептал он, вкладывая артефакт в мою ладонь и незаметно пряча записку, что я передала. — Мне жаль.
— Спасибо.
Доран схватил меня за руку, ненавязчиво оттаскивая к себе.
— Королеве нужно к Древу, — сухо сообщил он, подталкивая меня на выход.
Мрачные гармонты расступились, пропуская нас после разрешающего кивка Берта.
— Что ты ему передала? — прошипел мне на ухо Доран, когда мы покинули покои.
Он был зол, ведь приказал обыскать меня перед тем, как мы покинули мои новые покои. Думал, что обезопасил себя. Только он забыл, что я вор и умею прятать нужные мне вещицы в одежде и волосах.
— Боишься, что я сообщила, кто на самом деле убил Деймоса? — язвительным шепотом ответила, уже не в состоянии сдерживать собственные чувства.
Алетерна окончательно ожила и теперь кипела ядовитым комком в груди, требуя выхода. Как бы я хотела накричать, выплеснуть свою боль и скорбь. Но сила нужна мне для другого. Она понадобится у Древа.
— Не обольщайся. Доказательств нет. Да и разницы уже никакой, — на его губах расплылась широкая улыбка победителя. — Сегодня ты в последний раз споешь Древу, Айлирана.
