Он метнулся в угол, где в стене был вмонтирован бар, налил себе полстакана джина и выпил залпом. Но пока джин совершал длительное путешествие от желудка до головы, чтобы осуществить свою умиротворяющую миссию, Кинг успел разослать проклятия по многим адресам.
— Надоело! — кричал он, стоя перед комбайном, в безмолвном экране которого для него воплотилось сейчас все, что он так ненавидел. — Я прожил на свете шестьдесят лет, и всегда находился кто-нибудь поучающий, наставляющий, указующий! Ты должен быть, как все, не умничай! Ты должен быть, как все, займись настоящим делом! Ты должен быть, как все, женись! Слепцы! В каждом стаде есть одна паршивая овца, так оставьте ее в покое хотя бы на склоне лет!
На эти слова комбайн весело подмигнул желтым глазком вызова — его канал соединяли с Антарктидой.
— Алло! Мистер Кинг, ответьте! — звала девушка со станции межконтинентальной связи. — Мистер Кинг!
— Я здесь! — крикнул Кинг. — Это Антарктида, давайте. Алло, Рони, как идет подготовка к взрыву?
— Простите, сэр, — вежливо прервала его девушка, — но вас вызывает Москва.
— Зачем мне Москва? — Кинг был изумлен. — Я заказывал Антарктиду!
— Простите, соединяю с Москвой.
И пока Кинг собирался с мыслями, на экране появилось улыбающееся полное лицо человека лет сорока пяти с густой шапкой светлых волос.
— Здравствуйте, господин Кинг! — сказал он с характерным акцентом.
— Хеллоу! — Кинг улыбнулся на всякий случай. Он не мог взять в толк, зачем понадобился Москве, но улыбка у него, должно быть, не удалась, потому что человек спросил:
— Вы не узнаете меня? — и, чтобы выручить Кинга, тут же добавил: — Я Дынин, из Москвы.
— Ах, мистер Дынин! — теперь он сыграл лучше, Дынин, кажется, поверил, что его узнали, тем не менее Кинг мог поклясться, что такую фамилию он никогда не слышал.
— Как вы себя чувствуете, господин Кинг? — весело осведомился Дынин, и все сразу стало понятным.
"Репортер, — с тоской подумал Кинг. — Такое умное лицо, и кому досталось!"
Рука привычно легла на панель, и все же нажать клавишу он не решался. Если бы Дынин был своим репортером, он уничтожил бы его мгновенно, но он был из Москвы, а русские, считал Кинг, ко всему относятся чересчур серьезно.
— Как я себя чувствую? Прекрасно! — он изобразил убийственно вежливую улыбку. — А как чувствуете себя вы, мистер Дынин?
"А как почувствуете себя вы, мисс Гримбл, — подумал он, — когда я устрою вам приличную взбучку, чтобы впредь моя комната на превращалась в проходной двор?"
Его ирония, похоже, попала в цель. Дынин смущенно улыбнулся.
— Простите за столь банальное начало, господин Кинг. Но это от волнения. Ведь я говорю с вами впервые.
Его искренность озадачила Кинга.
— Слушаю вас, — насторожившись, сказал он.
— Я к вам по делу.
— Вот это уже лучше.
С румяного лица Дынина исчезли последние остатки улыбок, оно стало строгим.
— Вы получили последний выпуск "Известий Академии наук"? — спросил он.
— Нет. А что там?
— Результаты исследований поведения некоторых углеводородов в нейтронных пучках высокой плотности.
— Нет, — честно признался Кинг. — Последнее время я мало читаю такой литературы.
На лице Дынина отразилась тревога.
— Дело в том, что это касается проекта "Абицелла".
— Да? — Кинг ощутил заметные признаки надвигающейся скуки. — Видите ли, мистер Дынин, техническая сторона эксперимента далека от меня. Всеми делами там заправляет мой ученик Рони Кауфман.
Это почему-то обрадовало Дынина.
— В таком случае все в порядке, — заявил он.
— Что именно? — из вежливости поинтересовался Кинг.
— Нам удалось выяснить, что часть продуктов распада углеводорода марки В может принимать участие в термоядерной реакции. — Иными словами, сила взрыва должна возрасти.
От сонливости, возникшей не без помощи джина, не осталось и следа. Кинг напрягся в кресле, в ушах появился звон с шипеньем и закололо в основании затылка. Вот так "Известия Академии наук"! Он опустил голову, чтобы Дынин не увидел его лица.
— Любопытно, — с трудом выдавил он, — любопытно…
И все же Дынин что-то заподозрил:
— Я уверен, что Рони учел а расчетах этот фактор, — нарочито небрежно заметил он. — Мы опубликовали результаты месяц назад.
— Конечно, конечно, — поспешно согласился Кинг. — Я убежден…
— Тогда все в порядке, — сказал Дынин, но лицо его оставалось напряженным. — Может быть, изложить не всякий случай методику учета добавочной энергии при взрыве? — помолчав, спросил он. — Если, конечно, вы располагаете временем.
— Время есть, но вот смогу ли я ее усвоить? — попробовал пошутить Кинг.
— Вы? — Дынин рассмеялся. — Она слишком проста для вас.
Они, как могли, помогали друг Другу справиться с охватившей обоих тревогой.
Дынин положил перед своей телекамерой листок с расчетами, а Кинг включил систему записи, и через минуту компьютер выплюнул карточку, испещренную формулами. Кинг впился в нее взглядом.
— Буду очень рад, если это послужит успеху эксперимента, — донесся до него далекий голос Дынина.
— Да, да, большое спасибо! — ответил Кинг, не поднимая головы.
Потом Дынин почему-то заговорил женским голосом. Он назойливо повторял один и тот же ничего не значащий вопрос. Кинг с досадой поднял глаза на экран — на него смотрело рассерженное личико девушки в униформе межконтинентальной связи.
— Вы довольны изображением, сэр? — в десятый раз повторила она.
— Да, да, благодарю, — машинально ответил Кинг, но тут же снова поднял голову: — Вообще, качество могло быть и лучше.
Буквы на карточке с записью методики Дынина местами расплывались.
— Просим извинить, — ответила девушка, — мы проверим аппаратуру.
Методика Дынина была несложна, и это лишь усилило беспокойство. Кинг привык доверять простым вещам. Должно быть, русский прав. А Рони? Учел ли он этот фактор, увеличивающий силу взрыва?
Кинг вспомнил, что несколько лет назад, когда проект «Абицелла» был утвержден, Рони прислал ему в подарок сводный том расчетов. Кинга тогда разочаровал этот жест, продиктованный тщеславием. Тем не менее том был введен в память компьютера, это Кинг помнил точно.
Он настроил компьютер на поиск в хранилище технической литературы. Через две минуты на экране появилось изображение титульного листа, в верхнем углу которого красовалось размашистое факсимиле Рони: "Терпеливому учителю от нетерпеливого ученика". Изображение местами искажалось, особенно по углам, где была нарушена резкость. Кинг позволил себе подумать, что зря отчитал девчонку из межконтинентальной связи, барахлила не их аппаратура, а его комбайн, и погрузился в работу. Перед ним была не книга, а экран, и пальцы не листали страниц. Нажатие кнопки — и перед тобой следующая страница. Может быть, это удобней, чем листать книгу, не нужно прижимать непокорные листы, но это делает книгу живой, а экран всегда холоден и мертв.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
