Подумывал о включении в альбом более тяжелых вещей из репертуара таких монстров, как "Deep Purple" и "Led Zeppelin", но затем решил, что лучше создать еще один коллектив, у которого появится своя, более специфическая аудитория, чем ломать харизму парням из "Апогея".
На такси съездил на две репетиции "Апогея", под моим чутким руководством парни отрихтовали вещи почти как в оригинале. От материала все были в восторге, в их глазах я вырос до статуса небожителя, стал Зевсом музыкального Олимпа. Я не возражал, меня больше волновала будущая приемка альбома худсоветом. Еще до репетиций, выписавшись из института, я в очередной раз старательно проштудировал все тексты, разыскивая места, за которые могут зацепиться потенциальные критики. Например, за текст песни "In The Army Now". В таком случае придется объяснять, что текст критикует западную военщину, рассказывая о бесчеловечном отношении к новобранцам, может, такой вариант и прокатит.
В композиции "Keep Yourself Alive" смущали слова "Well I"ve loved a million women In a belladonic haze", то есть "Я любил миллион женщин в дурмане белладонны". Если перевод попадет в руки членам худсовета — появятся ненужные вопросы. Кто это тут у нас любил миллион женщин? Что еще за дурман белладонны? Так что пришлось придумывать и заменять оригинальные слова следующими: "I haven"t seen the light of day for thousands of days", или по-русски "Я не видел дневного света многие тысячи дней". Главное, что ничего непонятно, так даже загадочнее. Так что на репетиции ребята из "Апогея" играли уже отшлифованный вариант.
Между делом позвонил в ресторан, объяснил, что прийти за данью мне ввиду травмы пока весьма затруднительно. Мог бы, конечно, опять съездить на такси, но подумал, что мои бабки от меня никуда не денутся. Надежнее, чем у Аркадия, только в сбербанке. Но тот сам вызвался подъехать ко мне домой на следующий день, заодно, сказал, проведает меня, несчастного.
Чтобы время не терять, решил подарить ресторанному коллективу несколько песен, в том числе пару хитов группы "Белый орел" — "Потому что нельзя быть красивой такой" и "Как упоительны в России вечера". Однако, вчитавшись в текст второй песни, Аркадий задумчиво подергал себя за козлиную бороденку:
— Егор, тут какие-то лакеи и юнкера упоминаются. У нас ведь тоже раз в квартал репертуар худсовет принимает, боюсь, как бы по шапке не настучали за антисоветчину.
— Действительно, юнкера с лакеями как-то не в тему, — озадачился я. — Извиняюсь, не подумал. Ладно, попробуем заменить эту строчку. Например, вместо "лакеи, юнкера", будете петь "все было, как вчера".
— А что, нормально, думаю, худсовет не придерется.
— Ввиду этого вряд ли подойдет вам песня "Дым сигарет с ментолом", где герой пребывает в пьяном угаре. А вот "Гранитный камушек", несмотря на свою конкретную попсовость, для ресторана будет в самый раз за счет незамысловатого текста и запоминающегося мотива. Да и "Натали" подойдет, женщинам понравится, даже которые носят другие имена. И "Ах, какая женщина!" обязательно найдет своего слушателя. А мне самому больше по вкусу вот эта вещь…
Я, аккомпанируя себе на гитаре, сыграл Аркадию "Я то, что надо" — с этой песней в группе "Браво" когда-то появился Валера Сюткин.
— Вот это действительно вещь! — воскликнул музыкант. — Егор, может, у тебя еще что-то есть похоже, в стиле бит и рокабилли?
— Еще, говоришь… Ну ладно, вот тебе еще парочка вещей примерно из той же оперы, называются "Добрый вечер, Москва!" и ""Дорога в облака".
Эти вещи Аркадию тоже пришлись по вкусу, в общем, ушел он от меня чрезвычайно довольный, оставив на кухонном столе 500 рублей — мою долю за предыдущие месяцы.
А я себе дал зарок, что как смогу нормально передвигаться — сразу отправлюсь в ВУОАП, а то так, чего доброго, песни разлетятся как народные или вообще ребята из "Арагви" припишут себе авторство, и доказывай потом, что ты не верблюд. Хотя в музыкантах, несмотря на их место работы, я был все же уверен. Не производили они впечатления негодяев. К тому же через рестораны пришлось пройти многим будущим звездам эстрады, да и я, что уж тут скрывать, имел счастье по молодости поигрывать в подобного рода заведениях.
Вспомнил я и о других своих прежних клиентах. Вооружившись записной книжкой с номерами телефонов, принялся обзванивать одного за другим. Кого-то в это время в Москве или Ленинграде не было, пришлось пока довольствоваться теми, кто имелся. Мулерману подкинул "Дрозды" и "Травы-травы", Хилю — "Зима", которую он же и исполнял на какой-то там по счету "Песне года", пока еще не существующей. Магомаева успел перехватить перед самым отъездом на побывку в Баку, от предложенной композиции "Благодарю тебя", лет через десять прозвучавшую так же на "Песне года", уже вполне готовый секс-символ советских женщин не отказался.
Лидии Клемент дозвонился в Питер и предложил песню "Прекрасное далеко", но при условии, что вещь должна записываться и впоследствии исполняться с детским хором. Правда, в эти годы еще и в помине не существовало знаменитого БДХ СССР, то есть Большого детского хора Центрального телевидения и Всесоюзного радио под управлением Виктора Попова.
Когда Лидия вырвалась в Москву, я встречал ее в дверях своей квартиры уже без костылей, опираясь лишь на палочку. Исполнил песню под гитару, затем она сама дважды спела, ухватив все с лету. Потом, когда мы чаевничали у нас на кухне, сказала, что у нее есть в Ленинграде знакомый, который руководит детским хором при Дворце пионеров, и она уверена, что он с удовольствием примет участие в этом проекте.
В разговоре на этот раз мы перешли на "ты", в отличие от прошлого раза, я перестал ее величать по имени-отчеству, обращаясь к ней просто — Лида. Наверное, я просто подрос, и во многом выглядел как ровесник Клемент.
Мало того, эта симпатичная молодая 25-летняя особа возбуждала во мне самые что ни на есть плотские инстинкты. Сидя напротив нее, я радовался, что моя нижняя часть тела скрыта под столом, и гостья не может видеть мою напрягшуюся плоть. Леха-Егор, тормози, сказал я себе, иначе выйдет конфуз.
Тема моего "вещего сна" не поднималась, так что мне пришлось ей напомнить, чтобы она не забывала следить за своим здоровьем. Жаль было бы потерять такую певицу на самом старте карьеры, не говоря уже о жизненной стороне трагедии. У нее ведь и муж есть, и дочка вроде бы маленькая, им-то каково придется. На этот раз Клемент мои слова приняла не так экспрессивно, но все же спустя какое-то время заспешила прощаться. Я ее не держал. На интимную близость не рассчитывал, памятуя о верности Ленке, а рабочие моменты мы уже с гостьей обсудили.
А вот Ленка гостила у меня на следующий вечер, благо что Катька с хахалем уехала на трехдневную экскурсию в Ленинград. Прямо как Клемент, только наоборот. Та из Питера в Москву и обратно, а эти из Москвы в Питер, чтобы через три дня вернуться в белокаменную. С Ленуськой мы занимались сексом как оглашенные часа два без перерыва, причем в этот раз я показал ей кое-что из своего богатого арсенала престарелого ловеласа, правда, стараясь особо не мучить травмированное колено. Некоторые позы было ввели Ленку в ступор, но она училась быстро, и так поддавала жару, что я и сам диву давался. В общем, к 9 вечера, когда я по телефону вызвал для Ленки такси, оба были выжаты как лимон.
По легенде для родителей моей любовницы, она с подругой ходила в кино на новый индийский фильм, причем подруга была заранее предупреждена, и в свою очередь, чтобы не спалиться перед собственными родителями, ежели вдруг звякнут Ленкины предки, гостила у другой знакомой — вроде как тоже в кино ушла. В общем, получилась целая конспиративная цепочка, ни одно звено которой впоследствии, к счастью, не сплоховало.
Так, все это хорошо, но самому-то мне почему бы не напомнить о себе как исполнителе? Разочек вышел на сцену с песней "Трава у дома", так минул уже год с тех пор. Какие у нас тут праздники приближаются? День Победы… Так, одноименную песню можно подсунуть тому же Муслиму. Ну или лучше русскому по национальности, чтобы не было кривотолков, в крайнем случае славянину. А кто у нас тут из славян? Допустим, Лещенко, которого все ассоциируют с этой вещью. Но пока он еще слишком молод, наверное, чуть старше меня, куда ему с такой патриотикой… Исполнял ее также Леонид Сметанников, причем еще до Лещенко. Но тоже молод, тоже в районе двадцати.
А вот Кобзон уже на слуху, хотя ему нет еще и тридцати. Фигурировал среди исполнителей этой вещи, но как-то эпизодически, в числе прочих. Да, не русский, так что с того? Мужик он правильный, это я уже могу судить с высоты прожитых лет Алексея Лозового. Вот ему и попробую предложить "День Победы". Тем более он уже пел мою "Не расстанусь с комсомолом", хотя лично мы были незнакомы. Ничего страшного, один звонок Блантеру — и дело в шляпе.
Правда, самого Блантера, как назло, дома не оказалось. Там вообще никто не брал трубку. Позвонил Бернесу, оказалось, что Михаил Исаакович укатил с семьей в санаторий. Но, на мое счастье, у самого Бернеса были и телефон, и адрес Иосифа Давыдовича. Повезло еще, что Кобзон находился в Москве. По телефону договорились о встрече без проблем, и в назначенный срок я, слегка прихрамывая, с бандажом на колене, приехал на репетиционную студию "Росконцерта", где он работал солистом-вокалистом. Кроме восходящей звезды эстрады здесь никого не было.
