ракеты. Проклятая война перечеркнула всё. Теперь уж – какой космос…
Незадолго до вершины тропа прекратила восхождение. Какое-то время шла ровно, огибая склон, затем постепенно устремилась вниз. Гарна очень хотелось выкрутить газ до упора, но делать этого было нельзя. Спуск опаснее подъёма, одно неосторожное движение – и можно полететь с обрыва. Весело кувыркаясь.
Он сбросил скорость и осторожно пополз вниз, придерживая тормоз. Мотор ревел на пониженной передаче, стрелка датчика топлива клонилась влево. Ему нужно было проехать хотя бы километр, чтобы вырваться из зоны ледника. Иначе без живительного тепла двигателя можно замёрзнуть к чертям.
В лицо ударил порыв тёплого ветра, тропа постепенно очищалась ото льда. Можно было вдыхать, не напрягая до боли лёгкие. Неужели он одолел переход? Неужели осилил?
Он выехал на заброшенную горную дорогу и прибавил ходу. Застава виднелась внизу, на мотоцикле до неё подать рукой. Можно не осторожничать, наоборот – гнать изо всех сил, ведь на спуске расход будет ниже.
Мысли перестали путаться, можно было напрячь мозги. И нужно было напрячь! Сколько времени потребуется Конклаву, чтобы найти грузовик? Как быстро они поймут, что сбежавший пленник случайно узнал военную тайну? Может, и не поймут, ведь караван–хану не с руки подводить себя под приговор. А с другой стороны, имелись ведь свидетели их разговора в лице охранников. И если хан не сможет заткнуть им рты, то очень быстро сам окажется в штабе провинции.
Шутка ли – гибель инквизитора в перестрелке с приданными ему волей Совета охранниками. Тут не то что хана – Старейшин Пустой Престол наизнанку вывернет! Даже удивительно, как Сакташ так спокойно пошёл против церковника. То ли ненависть к пленнику глаза застила, то ли совсем бесстрашным был горец. На всю, что называется, голову.
Что сделают кардиналы, узнав, что могут лишиться фактора внезапности? Вероятно, дадут ход операции, закачав под землю десятки тонн отравы. И ведь врали, сволочи, что нет у них возможности "порчей" управлять. Что всё это, дескать, навет и имперская провокация. Вот вам и навет, и провокация – стоят на изготовку подле скважины цистерны, ждут отмашки, чтобы воду на сотни километров навсегда испоганить.
Быстрее, ещё быстрее! Скрипнув рессорами, мотоцикл выскочил на равнину и помчался к заставе. Навстречу уже пылили потрёпанный "мул" и крытый грузовик сопровождения. Заметили, значит. Отлично.
Флаг–лейтенант остановился и, заглушив мотор, опустил стойку. Неуклюже слез из седла, разминая окоченевшие ноги. Снял, аккуратно положил на землю автомат. Теперь оставалось поднять руки и ждать.
Из кузова подъехавшего грузовика высыпались, беря на мушку незваного гостя, бойцы. Из остановившегося рядом "мула" вылез коренастый, усатый майор. Он не спеша подошёл к нарушителю границы и внимательно оглядел флаг−лейтенанта.
– По-умвирски понимаешь?
Гарна кивнул. Понимаю, мол, и даже пару фраз сказать могу.
– Вот и хорошо. Автомат подвинь ногой и отойди назад, шагов на пять. Руки не опускай!
Флаг–лейтенант подчинился.
– Ты кто такой? – снова обратился к флаг−лейтенанту офицер. – Что здесь делаешь?
А вот с этого места поаккуратнее. Что ему можно говорить и чего нельзя? Доверять майору оснований нет. Разведка у церковников поставлена хорошо, и не факт, что погранец не сольёт информацию налево.
Так вот брякнешь ему, не подумавши, а через час врагу уйдёт шифрограмма, что на границе объявился беглец с важной информацией. В Конклаве быстро сопоставят факты и, поняв, что замысел раскрыт, дадут команду опорожнить цистерны, пока по их душу не явились имперские "птички".
Говорить правду сейчас опасно. Но и молчать тоже нельзя, подозрительно это. В условиях неопределённости положено исходить из худшего, а значит, надо считать, что скоро Конклаву станет известно о задержании на имперской границе неизвестного мотоциклиста.
Допустим, что церковники уже знают о побеге и успели выпотрошить караван–хана. В этом случае первое, что они сделают – поставят на уши местную резидентуру. Задача–максимум – перехват и уничтожение беглеца до того, как он передаст информацию своим. Задача–минимум – немедленное информирование Конклава о факте этой передачи.
А в каком случае святоши могут "отпустить" ситуацию и вернуться на исходные? Понятно, что полностью они не успокоятся, но как заставить их не бить по красной кнопке хотя бы в ближайшие часы?
Быстро найти решение было почти невозможно. Но найти его было необходимо.
Успокоить церковников может, например, внезапное помешательство. Сошёл, дескать, с ума, не выдержал инквизиторских пыток. Пускает слюни, лезет обниматься, зачем границу пересёк – никому уже не расскажет. Но как сумасшедший мог бежать из плена? В дороге он, что ли, свихнулся?
Ещё может помочь его, Гарна, внезапная гибель. Упасть лицом в песок, подрыгаться и затихнуть. Нет человека – нет риска утечки, а значит – нет угрозы операции. Церковники выдохнут с облегчением и дадут отбой своим шавкам. Только как ему эту гибель сыграть? Он ведь не брат–инквизитор, чтобы сердце по желанию останавливать. Его такому не учили.
Сердце, сердце… Что-то в этом есть. Можно изобразить инфаркт после долгого перехода в горах. Кислорода мало, нагрузка на организм – ого-го. За плечами, опять же, первый курс медицинского. Вспомним симптомы. Одышка, потливость, боли в груди. Всё это можно сыграть хотя бы на троечку. Что ещё? Бледность? Так он и так после покорения вершин бледнее некуда.
Но что потом? Отвезут в больничку и придушат подушкой? Вполне возможно. А как сделать так, чтобы не придушили? Чтобы сразу под охрану взяли, чтобы доступ к больному ограничили?
Зайдём с другого конца. Каких больных берут под охрану? Инфекционных, каких же ещё. Но не всяких, а таких, которые пару раз кашлянув, могут устроить в округе небольшой армагеддон. Карантин – это не смерть и не помешательство, но небольшую отсрочку дать может. Лежит объект в боксе, никого, кроме медсестёр к нему не пускают. Да и сам уже плох и почти при смерти, потому как лыка не вяжет и вообще по койке в бреду мечется.
А вот в госпитале придётся действовать шустро, ведь врачи не дураки и симулянта разоблачат на раз два. Нужно будет связаться с Корпусом, чтобы оттуда тайно прислали человека из контрразведки. Например, найдя подход к кому-то из персонала и попросив сделать на волю телефонный звонок.
План, конечно, так себе. Во-первых, убить могут и в боксе, во-вторых – не факт, что церковники в любом случае не начнут операцию. С другой стороны, им тоже не с руки торопиться, ведь нужных для возможного наступления сил у них в районе пока не имеется.
Скорее всего, они попытаются похитить беглеца для допроса, на что потребуется время. Значит, главное – попасть в
