Впрочем, про тебя, Андрей, говорили иначе. Я, конечно же, верю в это с трудом, но мне рассказывали, что ты умеешь трезво смотреть на вещи и даже способен к аналитическому мышлению.
— Люди слишком добры ко мне, — вернул я ведьме её улыбку. — Но они же наверняка говорили, что я всегда стараюсь быть честным и не нарушать данное мной слово.
— Кто бы сомневался, — откровенно рассмеялась в ответ на мои слова Мария. — Все медведи такие, и ты не исключение. А ещё ты всегда кидаешься грудью на защиту друзей, вернее тех, кого именно ты считаешь друзьями.
— Вы опять начинаете играть в намёки, — непроизвольно нахмурился я, но ведьма перебила меня, снова превратившись из доброй бабушки в строгую главу ковена.
— Милок, успокойся! И не надо фыркать в мою сторону! Я говорю не о тебе, а том, кого ты таскаешь за собой, не зная его гнилой сущности!
И после этих слов указала рукой на французика, сжавшегося в комочек на низком для его роста стуле.
— Эй, чужеземец! Это же твои друзья устроили переполох в гостинице? А перед этим они убили сына Тахира?
Глава 17
«Опять от меня сбежала, но камень её догонит…»
Не сбежала!
Услышав последние слова ведьмы, французик рванулся в сторону ближайшего окна, но тут же упал, сражённый выстрелом в спину.
Ну, вернее, почти выстрелом… Стулом! Метко пущенным прямо между лопаток Еремеева стулом.
— Собака сутулая!!! — присел над Жаном Мирон. — Вот не зря мне твоя рожа иноземная сразу не понравилась! Так это что, правда? Ты нас этим упырям продал?
— Не упырям, а волкодлакам, — поправила моего напарника ведьма. — И я так думаю, что он никого не продавал. Просто это изначально была одна команда, заброшенная к нам в гости из-за границы.
«Ах у ели, ах у ели, ах мы творог не доели!!!»
Услышанная в детском саду присказка была единственной связной мыслью, крутящейся у меня в голове. Если честно, я только сейчас осознал всю степень своего идиотства. Объяснить, почему и в какой момент я перестал воспринимать французика с опаской не получалось в принципе, а по факту выходило, что он нагрел нас всех вместе взятых.
Интересно, Эдик тоже не в курсе или полковник в очередной раз разыграл шахматную партию, в которой я всего лишь пешка? Очень надеюсь, что первое, иначе я из своего приятеля кишки наружу вытащу.
— Эй, болезный!!! — пошлёпал по щекам французика Мирон. — Ты овощем то не прикидывайся! Глазки открой, я туда плюнуть мечтаю!
— Он в обмороке, — бросил взгляд на Еремеева Тахир, а затем повернулся к ведьме. — Мария, надеюсь ты понимаешь, что сейчас не время для шуток или интриг. Смерть моего сына не тот вопрос, чтобы преследовать какие-то меркантильные интересы.
— Тахир, — всплеснула руками ведьма. — Ну ты уж совсем круглой дурой меня не считай! В конце концов, я тоже мать и прекрасно понимаю твои чувства. Тем более, что волкодлаки в Белёве — это общая проблема, с которой нам всем придётся разбираться.
— А как вы поняли, что французик связан с этими оборотнями? — поинтересовался я у ведьмы. — Мне всегда казалось, что нашему иноземному другу угрожает опасность не меньше, чем всем остальным.
— Ой, да что там понимать, — махнула рукой ведьма. — Вы там в гостинице похулиганили, конечно, знатно, но одного полудохлого чудика мы всё-таки сумели отбить у полицейских. Вот он и спел сказочку про серого волка. В смысле, кто он такой и что ему нужно в нашем прекрасном городе.
Честно говоря, даже выяснять не хочу, как именно строилась эта замечательная беседа. Но что-то мне подсказывает, что вряд ли несчастный именно так мечтал закончить свой жизненный путь. В том, что он его уже закончил, сомнений у меня не было абсолютно.
Всё-таки, город гостеприимный, жители замечательные…
— Кто-то умный продал французам информацию о сокровищах Еремеева, — продолжала рассказывать Мария. — А может быть и вовсе этот старый хрыч кому-то продал что-то ненужное с двойной наценкой, подобное всегда было в его духе. Вот лягушатники и подсуетились, решив, что раз уж внук Ивана Максимовича гражданин Франции, то почему бы не попытаться наложить лапу на всё его наследство целиком.
— Вот же курва! — выругался Мирон. — Родину забыл, ещё и распродать дедушкино наследство решил.
— Я не решил ничего, — не открывая глаз, слабым голосом то ли простонал, то ли проплакал Жан Мари. — Полиция арестовала маму и мою жену. Ребёнка отдали в приют. Они обещали убить их, если я не буду помогать.
— Сволочи, — неожиданно для меня выругался дознаватель. Судя по всему, Павлов поверил Еремееву и не очень одобрял поведение своих коллег по цеху. Ведьма же напротив улыбнулась, видимо, решив не сильно доверять словам французика. Впрочем у неё на это были все основания.
Я и сам пока не определился, как относиться к французу и всему тому, что он нам расскажет. С одной стороны, он работал не на нас, это уже понятно. Достаточно вспомнить его отчаянный рывок в сторону окна. Да и так, если повспоминать и разобраться, то он с самого первого момента нашего знакомства давал множество поводов для подозрений. До сих пор не могу понять, почему я не особенно обращал на это внимание.
А с другой стороны, если в заложниках жена и мама… Ситуация из серии «хуже не придумаешь». Я прекрасно помню, насколько неадекватно вёл себя, когда в руках у оборотней оказалась Светка. А если бы кто-то при этом додумался сдать Алиску в детский дом, то я просто разнёс бы этот приют по кирпичику и считал, что поступаю абсолютно правильно.
— Вообще, чушь какая-то! — бесцеремонно встряхнул французика Мирон. — Ну-ка, голубь мой ясный, поднимайся и начинай рассказывать с самого начала. Если эти чудища иноземные с тобой приехали, то почему они на вашу машину на шоссе напали? Это что ж получается, Мерзкий по твоей милости в реанимации до сих пор прохлаждается?
Последнее предложение Мирон уже буквально ревел, а Жан Мари сжимался в позе эмбриона, ожидая удара. Я и сам, если честно, подумал, что французику не избежать хорошей затрещины, но мой напарник сумел удержаться. Судя по всему, просто напросто боялся, что Еремеев опять потеряет сознание.
— Что ты молчишь?! — Мирон встал и за шиворот вздёрнул французика, заставляя встать его на ноги. — Отвечай, когда тебя спрашивают!
— Они не знали! — взвизгнул Еремеев. — Вы же сами похитили меня из аэропорта. Мои сопровождающие подумали, что я как-то сообщил о своём прибытии в ФСБ, и решили, что я пытаюсь вести двойную игру. Я не
