- Это выяснилось, когда ей было десять лет. Она узнала, что родители ей не родители. Эта супружеская пара тут же нашла свою настоящую дочь. Оказалось, что все это время она была в детдоме. И ее оттуда забрали. Вернули в семью.
- Что же было с девочкой, которая не родная этой семье?
- Изначально ее отправили в детдом.
- Какая глупая история, - Алана поставила чашку на блюдце. – Те, кто воспитывал ребенка десять лет, никогда от него не откажутся. Если только речь не про отбросов общества.
- К сожалению, история умалчивает причину такого их поступка, но, возможно, на тот момент им было эмоционально тяжело из-за того, что их родная дочь десять лет провела в детдоме.
- И? Разве этот ребенок виноват, что их перепутали?
- Они позже забрали ее из детдома. Через год.
- И жили они долго и счастливо?
- К сожалению, нет.
- Не удивлена, – она опять отпила кофе.
- Почему же?
- Разве в том, что вы рассказываете есть счастливый конец?
- А вы бы его хотели?
- Я предпочитаю реалистичность. С таким началом счастливого конца быть не может. Разве что вы скажете, что эту супружескую пару отправили лечиться за то, что они обращаются с ребенком, как с блохастой собачонкой. То отдадут в приют, то заберут.
- Я не берусь судить эту супружескую пару.
- Я не вы.
- Вы любите судить?
- Да. Терпеть не могу никчемных людей.
- Вы их таковыми посчитали лишь из-за одного поступка?
- Мне достаточно. У вас осталась одна минута.
- Я почти закончила. И, не поверите, но по итогу эта девчонка очень даже счастлива. Когда ей было восемнадцать, она покинула тот дом и начала жизнь с нуля. Начала свое небольшое, но любимое дело. Нашла друзей. То есть, для нее счастливый конец есть. Для той супружеской пары тоже – ведь они остались в кругу своей семьи. Со своими детьми.
- Как мило. Это конец истории?
- Почти. Когда эта девушка только покинула дом, она решила поехать к своей биологической матери и узнала, что та таковой для нее не является. А поскольку женщина умирала, она вовсе рассказала этой девушке много интересного. Например, то, что у нее некогда была подруга детства и эта подруга с годами стала очень богатой женщиной, в то время, как эта женщина стала нищей. Между ними возникла огромная пропасть. А эта женщина жаждала такой же роскошной жизни, как и у своей подруги. Вот только, не получалось. Пропасть становилась лишь больше, пока не оказалось, что они обе забеременели и, более того, должны были родить в один день. Так эта женщина решила поменять детей.
- Поменять своего ребенка на ребенка своей подруги? Зачем?
- Чтобы ее дочь жила в роскоши. И она попыталась подменить детей, но не получилось. Во всяком случае, не так как хотелось. Дочь этой подруги отправилась к той супружеской паре, их дочь к этой женщине, а ее дочь к той подруге. Вот только, девочка была слаба и умерла. То есть, подруга этой женщины решила, что ее дочь умерла, но на самом деле все было не так. Ее дочь была жива и находилась у той супружеской пары.
Я заметила, как ладони Аланы сжались при словах «девочка была слаба и умерла». Но лишь на мгновение. Так, словно она не привыкла выказывать эмоции.
- Ваш рассказ теряет реализм. И ваше время вышло.
- Не хотите дослушать до конца?
- Я уже сказала, что в историях предпочитаю правдоподобность. Ваш рассказ выходит за грани фантастики, - Алана открыла папку с документами.
- Думаете, что такого в реальности не может случиться?
- Возможно все, что угодно, но не такое.
- Девушка, о которой я рассказывала – это я. Изначально я оказалась в семье Диланов. Своей биологической матерью я считала Норму Емвер.
Стоило мне произнести это имя, как Алана изменилась в лице и, приподняв брови, впилась в меня взглядом. Столько всего я увидела в ее стальных глазах. Того, что они, казалось, выказывать не могли.
И она была умной женщиной. Судя по всему, уже сейчас начинала догадываться, но я все равно произнесла:
- Но по итогу оказалось, что моя биологическая мать это вы.
Глава 32 Семья
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В комнате повисла тишина. Глубокая. Тяжелая и всепоглощающая. Так, словно время тут вовсе замерло и лишь издалека еле уловимо слышались разговоры, шорох, шум. Все, что ясно давало понять – за пределами этой комнаты время продолжало свое течение, а мир все так же шел своей размеренной жизнью.
Тут же все было иначе. Воздух пропитался тем, что исходило покалыванием и мы с Аланой неотрывно смотрели друг на друга.
- Повтори, - произнесла она, наконец-то разрывая тишину. Глаза у нее и правда были стальными. Я это заметила, еще когда рассматривала ее на фотографиях. Даже через них ощущалось то, как Алана подавляла своим взглядом. Будто при желании лишь раз посмотрев на человека, могла его уничтожить.
Но сейчас ее глаза были другими. Я толком и не могла их описать. Алана слишком сложный человек, чтобы ее можно было настолько просто прочитать, но почему-то мне казалось, что в черных зрачках я увидела нечто сродни неверия, шока и чего-то еще. Того, что я уж точно понять не могла, но воспринимала это как то, на что, такая стальная омега, как Алана, казалось, просто была не способна.
- Вы же знаете женщину по имени Норма Емвер? – я спросила. Пыталась оставаться спокойной. Чтобы голос ни разу не дрогнул, но душу рвало на части. Так, словно это был не тот момент, при котором я вообще могла сохранять спокойствие.
- Знаю.
- Она сказала, что вы моя биологическая мать. Что она хотела поменять своего ребенка и вашего, но из-за ошибки интерна я отправилась к Диланам. Их дочь к Норме Емвер, а ее ребенок к вам, но из-за слабого здоровья она умерла еще до того, как ее успели вам передать.
В комнате вновь повисла тишина, но на этот раз я первой ее прервала.
- Я хочу, чтобы вы понимали – я ни на что не претендую. Я пришла сюда и рассказала все это лишь по той причине, что хотела хотя бы раз увидеть вас. Поговорить с вами.
Я пальцами поправила свою кофту. Уже на данный момент у меня был достаточно заметный живот, но я намеренно надела свободную кофту из плотной ткани. Чтобы он не был виден. Не считала хорошей идеей сразу рассказывать Алане про внука. Возможно, она и дочери не будет рада.
– Я понимаю, что мои слова звучат, как то, что находятся за гранью реальности, - я продолжила. - Вы сами это отметили, но вы ведь что-то чувствуете? Верно? Иначе бы изначально не стали меня слушать. Навряд ли вы уделяете время всем, кто к вам подходит.
- У тебя запах странный, - сказала Алана, делая глубокий вдох. Потом еще один. – Ты права. В обычном случае тебя бы сразу вывела охрана. Не в моих интересах слушать какие-либо истории. Но твой запах…
Она сделала еще один вдох.
Мне невыносимо сильно хотелось спросить, что же такого она почувствовала в моем запахе.
Для меня Алана пахла медом и корицей, но на самом деле ее запах являлся для меня чем-то куда большим. Она казалась ледяной омегой. Но от ее запаха становилось невыносимо тепло и спокойно. Так, словно душа наконец-то находила то умиротворение, о существовании которого я даже не подозревала.
Так, что же мой запах значил для нее?
Я этого не знала, но понимала, что лишь из-за запаха она не прогнала меня в первое же мгновение. Лишь из-за него она выслушала.
- Как тебя зовут? – спросила Алана.
- Элис Дилан.
- Элис Дилан, - она повторила медленно. Неотрывно смотря в мои глаза. – Я хочу сделать тест ДНК.
Я кивнула. Сама хотела предложить его, ведь нечто такое было неизбежно. Какие бы эмоции не вызывал запах, но он не являлся гарантией всего.
Даже я без теста не могла на все сто процентов быть уверенной в том, что Алана моя мать. Опять-таки, запах и ощущения ясно твердили о том, что это так и сомневаться не стоит, но в прошлом было слишком много ошибок. Хотелось уверенности.
- Когда вы будете свободны, чтобы мы могли поехать в лабораторию? – спросила у нее.
