Получив в Мадриде грамоту на независимость, баски должны тотчас же с оружием в руках оборонять её. Фашисты ответили на утверждение статута сокрушительной бомбардировкой Бильбао. По своим результатам это самая эффективная воздушная бомбардировка тылового города из всех доселе известных. В один налет было убито двести двадцать человек мужчин, женщин и детей. Одна из трехсоткилограммовых бомб разрушила пять верхних этажей большого здания. В других домах были разрушены по два, по три верхних этажа. Германские летчики и «Юнкерсы» к бомбардировке на этот раз не имели отношения; налет делали итальянцы на бомбовозах «Капрони». И с этого дня население Бильбао не знает покоя, оно днем и ночью за мешками с землей, за оклеенными бумагой окнами ждет сигнала, чтобы спуститься в подвал и переждать очередную воздушную атаку.
Президент Агирре молод, элегантен, любезен. По виду он смахивает на артиста, но специальность его – шоколадное производство. Кажется, так. В своей партии – буржуазной партии националистов-басков – он считается крайне левым. На столе у него маленькое распятие из слоновой кости, он убежденный католик, как вся его партия. И с таким же убеждением, с ожесточением говорит он о разрушительной, мертвящей роли фашизма, противоречащей христианскому гуманизму его и его друзей.
Агирре описывает зверства мятежников в Сан-Себастьяне; рассказывает об иностранной помощи, особенно о помощи Ватикана, реакционерам; он восторгается советской нотой Лондонскому комитету по невмешательству. В этой ноте нас восхищают больше всего твердость тона и полнота голоса советской демократии. Только так и надо говорить с фашистскими нарушителями мира. Очень жаль, что робость тона других демократических государств начала приучать фашистские правительства к чувству безответственности и полной безнаказанности любых их поступков.
Астигарравия присутствует при нашей беседе, он кивает головой. Непривычно видеть рядом за одним столом верующего католика, националиста, и безбожника, марксиста, рабочего. Страшна должна быть угроза фашистской чумы, чтобы заставить их объединиться.
Коалиция все-таки состоялась, несмотря на громадную разницу во взглядах политических партий; она существует и носит не оборонительный, а наступательный характер против фашизма. Но далось это нелегко. Националисты-баски – самый правый фланг антифашистского фронта. Они связаны многими нитями с местным крупным промышленным и финансовым капиталом. Религиозные взгляды и связь с духовенством сближают их и с клерикальными реакционерами соседней мятежной Наварры – испанской Вандеи.
Они колебались, но все-таки выбрали Народный фронт. Конечно, здесь много враждебных им сил – коммунисты, социалисты. Но вопрос решила сама жизнь, экономика и политическое настроение масс продиктовали решение. Аграрии Наварры и Андалусии добивались внешней экспансии для вывоза сельскохозяйственных продуктов. Католическая партия Хиля Роблеса добивалась экономической централизации Испании по образцу гитлеровской «Третьей империи». Это срывало планы хозяйственного самоуправления Бискайи; её мощная тяжелая промышленность рассчитана почти целиком на внутренний испанский рынок. Вокруг Бильбао – большие железные рудники, металлургические и химические, резиновые, машиностроительные заводы. Среди рабочих много католиков, они входят в партию националистов. Классовое чувство безошибочно направило их против фашизма. Если бы руководство национальной партии не присоединилось к антифашистскому лагерю, рабочая часть партии взорвала бы ее, она осталась бы без массовой базы. И, наконец, разве не из рук антифашистских кортесов, не от парламента Народного фронта получили баски свою автономию? Франко отрицал ее, он требовал испанской «Единой и неделимой». Выбор был сделан – вопреки ожиданиям реакции, вопреки уговорам и интригам Ватикана.
15 октября
Конечно, сложный политический переплет очень затрудняет оборонную работу здешнего правительства. Партии настороженно следят друг за другом, приказы и распоряжения, изданные членом одной партии, потихоньку тормозятся, пока в них не разберется другая партия; в военной обстановке сие иногда смерти подобно.
Из-за этого здесь большая разруха. Остро не хватает хлеба, сахара, угля для заводов, спичек. Пошли в ход самодельные бензиновые и кремневые зажигалки. Кремень и огниво, то, что у нас пошло в ход после полутора лет гражданской войны, – кремень и огниво здесь, в Бильбао, в нескольких часах езды от Франции, на четвертый месяц борьбы! Правда, у бискайского правительства нет валюты, а воюющим странам теперь предпочитают давать товары только за наличный расчет; даже за пять тысяч пальто, которые великодушно доставила баскам Всеобщая конфедерация труда, пришлось заплатить из тощего бискайского кошелька. Но ведь в правительственной коалиции участвуют крупнейшие, опытнейшие купцы и промышленники. Это не доктор-химик Хираль и не каменщик Урибе! У бискайскпх властей огромные коммерческие связи за границей, валютные запасы, большой внешнеторговый «Банко де Бильбао» с большими отделениями во Франции, в Англии, в Америке. Каждые три-четыре дня из Бильбао отходят пароходы с рудой в Англию, по старым договорам. А почему приходят они пустые, без зерна и муки, без сахара, без теплых вещей? До сих пор не налажен привоз угля из Астурии по железной дороге.
Мы едем в порт – огромная гавань, доки, верфи, десятки пароходов и сотни мелких рыбачьих судов на причале; ими загроможден весь Нервион до впадения в море, – все стоит без движения, боится фашистских крейсеров, будто бы гуляющих вдоль побережья.
Мимо Португалеты, старого рыбацкого городка, проехал до Лас Аренас, пригородного морского курорта. Внезапно посреди улицы огромный белый флаг, надпись: «Интернациональная зона».
За флагом – пляж и большой квартал роскошных вилл с гаражами и всякими службами. Широкий выбор разноцветных флагов, вплоть до самых экзотических стран. И в каждой вилле у пляжа, несмотря на совсем не купальный сезон, большое оживление, множество народу, целые стада автомобилей на зеленой травке.
Стены домов и палисадники еще изукрашены хулиганскими фашистскими плакатами. А наивные парни с винтовками – охрана интернациональной зоны – не решаются сорвать эту пакость. Начальство приказало им строго оберегать неприкосновенность нейтрального квартала. Начальство ничего не сказало насчет выезда и въезда в этот квартал автомобилей легковых и грузовых, относительно их содержимого, относительно людей и предметов.
16 октября
В старинном капуцинском монастыре устроена казарма коммунистической милиции. Капуцины не возражают, они объявили, что соглашаются, считаясь с нуждами войны. Дружинники, со своей стороны, устроив спальню на пятьсот человек в главной церкви монастыря, оставили в полной неприкосновенности, на своих местах, все статуи, лампады, цветы и свечи. Только к розовым мраморным нотам мадонны какой-то деятельный солдатик пристроил плакат «Смерть фашистам!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
