Железный шарик диаметром с дюйм хватанул ведьмака по плечу, другой ударил Лютика в колено. Поэт скверно выругался и кинулся бежать. Геральт, не ожидая больше, прыгнул следом, а шарики свистели у него над головой.
— Ук! Ук! Бе-е-е! — подпрыгивая, кричал козерог. — Я вам покажу шарики! Шутники засранные!
В воздухе просвистел очередной шарик. Лютик выругался еще противнее и схватился за ягодицу. Геральт прыгнул вбок, в коноплю, но не увернулся от снаряда, который угодил ему в лопатку. Следовало признать, черт кидался весьма прицельно и, казалось, располагал неисчерпаемым запасом шариков. Ведьмак, кружа меж растений, снова услышал торжествующее блеяние и тут же свист нового шарика, ругань и топот. Это Лютик улепетывал по тропинке.
А потом наступила тишина.
4
— Ну, знаешь, Геральт, — Лютик приложил ко лбу охлажденную в ведре подкову. — Такого я не ожидал. Какое-то рогатое чучело с козьей бородой, такой косматый болван, а погнал тебя, словно сопляка какого. А я получил по лбу. Глянь, какая шишка!
— Ты шестой раз показываешь. От этого она меньше не становится.
— Благодарю за сочувствие. А я-то думал, рядом с тобой буду в безопасности!
— Я не просил лезть за мной в коноплю. А вот держать за зубами свой болтливый язык — просил. Не послушался — теперь терпи. Молчи, если можешь, они идут.
В комнату вошли Крапивка и грузный Дхун. За ними семенила седенькая и скрученная кренделем бабуленька в сопровождении светловолосой и поразительно худенькой девчушки.
— Уважаемый Дхун и уважаемый Крапивка, — без предисловий начал ведьмак. — Прежде чем отправиться, я спрашивал, пытались ли вы сами что-нибудь предпринимать в отношении вашего черта-дьявола. Вы сказали: мол, нет. У меня есть основания полагать, что дело обстояло иначе. Жду объяснений.
Селяне перебросились несколькими словами, затем Дхун кашлянул в кулак и сделал шаг вперед.
— Вы, прощения просим, правы. Мы, это, соврали, потому как совестно было. Хотели самитко диавола перехитрить, сделать так, штобы он, значит, ушел от нас прочь…
— Каким образом?
— У нас, в Долине, — медленно произнес Дхун, — уже и ранее объявлялись страховидлы. Летучие драконы, земные вьюны, бурдалаки, упыри, агромадное паучье и разное змейство. А мы завсегда супротив энтого гадства искали совета в нашей книге.
— Что за книга?
— Покажи книгу, бабка. Книгу, глаголю! Книгу! Ей-бо, лопну щас. Глуха аки пень! Лилле, скажи бабке, штоб книгу показала!
Светловолосая девочка вытащила большую книгу из скрюченных пальцев старухи и подала ведьмаку.
— В книжице энтой, — продолжал Дхун, — котора в роду нашем уже с незапамятных времен храницца, описаны способы супротив всяческих чудищ, колдовства и уродцев, которы на свете были, есть аль будут.
Геральт взвесил на руке тяжелый, толстый, обросший жирной коркой томище. Девочка продолжала стоять перед ним, перебирая руками фартучек. Она была старше, чем ему показалось вначале, — в заблуждение ввела изящная фигурка, так отличающаяся от ядрененьких тел других посадских девушек, наверняка ее ровесниц.
Он положил книгу на стол и перевернул тяжелую деревянную крышку переплета.
— Глянь-ка, Лютик.
— Старшие Руны, — определил бард, заглядывая ему через плечо и все еще прижимая подкову ко лбу. — Самое древнее письмо, каким пользовались до введения современного алфавита. Оно исходит от рун эльфов и гномовых идеограмм. Забавный синтаксис, но так раньше говорили. Интересные гравюры и виньетки. Нечасто встречается подобное, Геральт, а если и попадается, то в храмовых библиотеках, а не по деревням на краю света. Откуда это у вас, уважаемые Дхун и Крапивка? Уж не хотите ли вы сказать, что умеете это читать? Бабка? Ты умеешь читать Старшие Руны? Ты вообще-то умеешь читать хоть какие-нибудь руны?
— Чаво-о-о?
Светловолосая девочка подошла к бабке и что-то шепнула ей на ухо.
— Читать? — старушка показала в улыбке беззубые десны. — Я? Нет, золотенькие, не обучена.
— Объясните мне, — холодно сказал Геральт, поворачиваясь к Дхуну и Крапивке, — каким образом вы пользуетесь книгой, не умея читать руны?
— Самая старшая бабка в селе завсегда знает, што в книге есть, — угрюмо сказал Дхун. — А тому, што знает, учит молодую, когда ей уже пора в землю. Сами видите, нашей бабульке уже в сам раз. Тогда бабка пригрела Лилле и учит ее. Но пока ишшо бабка лучше знает.
— Старая ведьма и молодая ведьма, — буркнул Лютик.
— Если я верно понял, — недоверчиво сказал Геральт, — бабка знает всю книгу наизусть? Так, да? Бабушка?
— Всю-то нет, где уж там, — ответила бабка опять с помощью Лилле. — Только то, что около картинки стоит.
— Ага. — Геральт наугад отворил книгу. Различимый на порванной странице рисунок изображал пятнистую свинью с рогами в форме лиры. — А ну похвалитесь, бабушка. Что здесь написано?
Бабка зачмокала, вгляделась в гравюру, прикрыла глаза.
— Тур рогатый, либо таурус, — прошамкала она. — Неучами ошибочно изюбром именуемый. Рога имеет и бодает ними…
— Довольно. Очень хорошо, весьма… — Ведьмак перевернул несколько слипшихся страниц. — А здесь?
— Потучники и планетники разные. Энти дожжом льют, энти ветер веют, энти мо́ланьи мечут. Ежели пожелаешь урожай от их ухранить, возьми нож железный, новый, помёту мышиного три лота, сала серой цапли…
— Браво! Хм… А здесь? Это что?
Гравюра изображала расчехранное страховидло на лошади, с огромными глазищами и совсем уж непотребными зубищами. В правой руке оно держало солидных размеров меч, в левой — мешок денег.
— Ведьмак, — промямлила бабка, — некоторыми ведьмином прозываемый. Вызывать его оченно опасно, токмо тогда надобно, когда супротив чудищев и поганцев разных ничего поделать уже не можно, ведьмак справится. Однако ж следить надыть…
— Довольно, — проворчал Геральт. — Довольно, бабушка. Благодарю.
— Нет-нет, — запротестовал Лютик, ехидно ухмыльнувшись. — Как там дальше-то? Весьма, весьма интересная книженция! Говорите, бабушка, говорите.
— Э-э-э… Следить надыть, чтобы к ведьмаку не прикасаться, ибо от оного запаршиветь можно. И девок от него прятать, потому ведьмак охоч до них сверх меры…
— Ну точно, ну не в бровь, а в глаз, — засмеялся поэт, а Лилле, как показалось Геральту, едва заметно улыбнулась.
— …и хоча он весьма до злата жаден, — бормотала бабка, щуря глаза, — не давать ему больше как за утопца серебряный грош либо полтора. За котолака два серебряных гроша. За вампира — четыре серебряных гроша…
— Были ж времена, — проворчал ведьмак. — Спасибо, бабушка. А теперь покажите нам, где тут о дьяволе речь и что энта книга вообще о дьяволах говорит. Хотелось бы услышать поболе, любопытно узнать, каковой метод вы применили супротив оного-то.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
