Услышав, как позади меня отворилась дверь, я глубоко вздохнула и, изобразив на лице улыбку, повернулась к Гидеону, который держал в руке две дымящиеся чашки — одну с черным кофе, а другую с молоком со сливками. Я знала, что он приготовлен в полном соответствии с моим вкусом, поскольку Гидеон точно знал, что мне нравится. И не потому, что я ему говорила, а потому, что не обходил вниманием ничего, что могло иметь ко мне отношение.
— Кончай самоедством заниматься, — строго за¬явил он, ставя чашки на ограждение.
Я вздохнула. Ну конечно, нечего было и пытаться скрыть свое настроение за напускной улыбкой. Он видел меня насквозь.
Гидеон взял мое лицо в ладони и в упор посмотрел на меня:
— Все прошло и осталось позади. Забудь.
Я потянулась пальцами к тому месту, где видела синяк.
— Этому нужно было случиться, — отрывисто произнес он. — Нет, помолчи и послушай меня. Я полагал, будто понимаю твои чувства насчет Коринн, и, честно признаюсь, считал, что в этом отношении ты неправа. Но на самом деле не врубался. Я был эгоцентричным идиотом.
— Я действительно была неправа. Ненавидела ее до умопомрачения. Подумать о ней не могла, чтобы не зайтись от злости.
— Сейчас до меня это дошло. А раньше не доходило. — Его рот печально скривился. — Подчас для пользы дела меня нужно как следует встряхнуть. К счастью, ты всегда была сильна по части привлечения моего внимания.
— Не пытайся отшутиться, Гидеон. Из-за меня ты мог основательно пострадать.
Я попыталась отвернуться, но он поймал меня за талию.
— Я и так серьезно пострадал из-за тебя. Увидеть тебя в объятиях другого парня, целующей его… — Его глаза потемнели и налились гневом. — Это выпотрошило меня, Ева. Вывернуло наизнанку, заставив изойти кровью. Я надрал ему задницу в целях самообороны.
— О господи! — выдохнула я, опустошенная его беспощадной честностью. — Гидеон.
— Я сам себе противен из-за того, что не проявил большего понимания в связи с Коринн. Если поцелуй мог заставить меня почувствовать себя так… — Он креп¬ко обнял меня: одна рука обхватила бедра, а другая — затылок. Я угодила в плен. — Если ты обманешь ме¬ня, — хрипло выдавил он, — это меня убьет.
Повернув голову, я прижалась губами к его шее.
— Этот дурацкий поцелуй ничего не значил. Меньше чем ничего.
Взяв меня за волосы, он отвел мою голову назад.
— Ты не понимаешь, Ева, что значат для меня твои поцелуи. Для тебя вот так подарить один и назвать его дурацким… — Не закончив фразу, Гидеон наклонился к моему рту, мягко, нежно, поглаживая кончиком языка нижнюю губу.
Я открыла рот, и наши языки встретились, а потом язык Гидеона стал проникать в мой рот все чаще, пробуждая закипающее желание.
Потянувшись вверх, я запустила пальцы в его мокрую шевелюру и приподнялась на цыпочки, чтобы усилить поцелуй, а когда он всосал в себя мой язык, застонала, тяжело привалившись к нему. Его губы шевелились вплотную с моими, становясь все более влажными и жар¬кими. Мы прямо-таки поедали друг друга, заводясь все сильнее, буквально трахались ртами, используя губы, языки и легкие укусы. Я задыхалась от нараставшего желания, из горла вырывались похотливые стоны.
Каждый его поцелуй был настоящим даром. Он вкладывал в него все: силу, страсть, голод, любовь. Не придерживал ничего, все отдавая, все демонстрируя.
Его мощные мышцы напряглись, шелковистая кожа разгорячилась, язык все глубже проникал мне в рот, встречаясь с моим, участившееся дыхание мешалось с моим, наполняя мне легкие. Все мои чувства были переполнены им, его запахом. Меняя угол наклона головы, я старалась усилить взаимные проникновения, лизать глубже, сосать сильнее. Меня одолевала жажда. Я так сильно его желала.
Его руки неустанно двигались вверх-вниз по моей спине. Он застонал, и моя половая щель, отзываясь на это, напряглась. Потянув за пояс халата, он развязал его, распахнул и схватил меня за голые бедра, одновременно ухватив нижнюю губу зубами и поглаживая языком. Я застонала, желая большего.
Вне зависимости от того, как бы ни были мы близ¬ки. всегда казалось, что этой близости недостаточно.
Гидеон подтянул меня к себе за ягодицы, и его торчащий, словно стержень из раскаленной стали, член обжег мой живот сквозь тонкий шелк его штанов. Отпустив губу, он снова проник своим пытливым бархатным языком в мой рот, наполнив меня нетерпением и желанием.
Он мощно содрогнулся, бедра заходили ходуном, пальцы впились в мой зад, губы, соприкасавшиеся с моими, извергли дрожащий стон. Я ощутила, как задергался между нами его член, а потом по моей коже растеклась горячая жидкость. Он кончил с мучительным стоном, намочив разделявший нас шелк.
Я вскрикнула, болезненно тая, безумно возбужденная пониманием того, что смогла заставить его утратить контроль над собой всего лишь поцелуем.
Его хватка ослабла, бока ходили ходуном от тяжелого дыхания.
— Твои поцелуи принадлежат мне.
— Да, Гидеон…
Этот, пожалуй самый эротический, момент в моей жизни потряс меня до глубины души, заставив полностью раскрыться.
Он опустился на колени и языком довел меня до су¬дорожного оргазма.
***
Мы приняли душ, после чего, несмотря на утро, прикорнули. Было так сладко снова заснуть с ним рядом положив голову, как на подушку, ему на грудь, обхватив рукой его твердый как камень живот и переплетясь с ним ногами. Проснулись мы вскоре после полудня, и я ощутила страшный голод. Вместе мы поспешили вниз, на кухню, ультрамодернистское оснащение и убранство которой пришлось мне по вкусу. Двери из дымчатого стекла прекрасно сочетались с гранитом и темным прочным деревом. Вдобавок кладовка была полна продуктов, так что не было никакой надобности покидать дом.
Поленившись готовить, мы сделали сэндвичи и от¬правились с ними в гостиную, где устроились, скрестив ноги, на диване друг напротив друга.
Я уже умяла половину угощения, когда поймала на себе насмешливый взгляд Гидеона.
— Что? — спросила я, не переставая жевать.
— Арнольдо прав. Смотреть, как ты лопаешь, — сплошной кайф.
— Помолчи!
Его ухмылка сделалась еще шире. Он выглядел таким счастливым и беззаботным, что мне едва не стало больно.
— Как ты нашел это место? — поинтересовалась я. — Или его Скотт нашел?
— Моя собственная заслуга. — Он отправил в рот шепотку картофельных чипсов и облизал соль с губ, что я нашла чертовски сексуальным. — Мне хотелось забрать тебя куда-нибудь на остров, где бы никто нас не потревожил. Ну а этот дом практически тот же самый остров, если не считать времени на дорогу. Сначала я планировал лететь сюда самолетом.
