— Привет, Хамовник. Узнал? — весело и несколько свысока произнес я. Хамовником Барича величали только в очень узком кругу. Кроме меня в него входили еще человека два или три, включая Клавдия. Не уверенный, что мои голосовые модуляции уже полностью восстановились, я добавил. — Это Окунь. Привет.
— О, дьявол! Окунь? В чем дело? У меня же есть еще целых десять дней!
Какие еще, к дьяволу, десять дней?! Милко словно ждал моего звонка. Ждал и боялся. Странно. А может, и не моего?.. Он явно пребывает в сильном смятении.
— Ничего не понимаю, дружище. Какие десять дней?
— Не валяй дурака. Я говорил с Арчи, и он твердо мне обещал, что время у меня есть! — Голос Барича чуть не сорвался, поставив меня в тупик. О чем этот истерик мог говорить с Арчи? И с каким Арчи? С порученцем Клавдия?
— Ладно-ладно, какие еще десять дней? Брось мне баки забивать. Нужно свидеться и желательно сегодня. Есть о чем поговорить.
— Окунь! Ты же знаешь, что не в моих правилах вилять. Ты же меня уже не первый год знаешь. Я тебе еще раз говорю, — в голосе Барича сквозило уже неприкрытое отчаяние, — что срок истекает только через десять дней. Я все верну, клянусь! Но через десять дней. Сейчас я пуст, как бутылка из-под рома.
— Послушай, Милко, я вижу, что у тебя какие-то проблемы. Ты пуст — это я уловил, но я как раз и предлагаю тебе поучаствовать в наваре. Наклевывается одно неплохое дельце вроде того, в Курске. Помнишь? А ни о каких сроках я и понятия не имею. Какие еще, черт побери, десять дней? Если ты занят, так и скажи, а то я могу подумать, что у тебя крыша съехала и голуби разлетелись. Тогда я найду другого партнера.
Пауза на том конце затягивалась почти до неприличия, потом Барич наконец отозвался.
— Так ты серьезно не от Клавдия? — спросил с надеждой, такой явной, как очередное подорожание операций по омоложению. — Это правда?
Вот тут все мне стало понятно: еще бы, если вы должны деньги не кому-нибудь, а самому Клавдию, и вам позвонит человек моей профессии, то вполне можно не только барственность растерять, но и подштанники замарать. Значит, Милко тоже скрывается от Гильдии. Это удача, большая удача. Значит, не знает, что я вне закона. И этим надо воспользоваться. А если ему еще подсунуть «телегу» про прибыльное дельце с алмазами, то он мне не только информацию вольет, но и с Красновым сведет за милую душу.
Для вескости я помолчал с полминуты:
— Успокойся, Хамовник, я не от зкселенца. — Это слово мне удалось выговорить с должным уважением, как в старые времена, когда я еще не стал тем, что я есть теперь. То есть изгоем. Ронином. — Я к тебе от себя самого. Ну что, назовешь место и время, или мне и : вправду с кем-нибудь другим связаться? — И дело в натуре колбасное? — теперь его голос звучал как механический кассир в соседнем супермаркете.
— Еще бы! Необработанные камушки.
— Ого! Это интересно, это очень интересно, Окунь Тогда давай в казино «Радуга». Не забыл еще, где оно? В десять вечера по-местному. Идет?
— Идет, — сказал я, а про себя ругнулся. Казино — это возможность нос к носу столкнуться с хейворками Гильдии. Ну да делать нечего — рожи у нас пока еще старательские, так что по лицу меня не опознают. Мне нужен этот парень и нужен срочно Краснов. А в казино разберемся. — «Радуга» так «Радуга», — сказал я и добавил: — Я буду не один.
— Понял. — И Милко отключился.
Я тоже отключился от компорта и вышел из кабинки. Теперь в первую очередь нам следовало поменять машину — после такой заварухи в Кемерове внешникам уже наверняка известны приметы флаера. Затем «скакнуть» с Е5 на Е27, где находилось место встречи, тоже в Карловых Варах — линия курортов, давно облюбованная Баричем для деловых свиданий, а возможно, и жительства.
* * *
Ронин остановил новоприобретенную машину — подержанный внепогодник «Сузуки» — неподалеку от покинутого только что портала и обвел взглядом внутреннее убранство, всю свою слабосильную команду и особенно внешний вид. Да, в таком виде появляться в казино, где собираются местная элита средней и мелкой руки и прочие темные личности, никак нельзя. Там встречают по одежке, и наряд старателя не прокатит. Могут просто не пустить. С лицами проще — там никого не волнует, что у тебя рожа покойника трехнедельной давности и вдобавок бугриста в стиле незабвенного Хорька, но если на тебе не костюм от Каррераса из настоящей саржи и ботинки дешевле двух сотен за пару, то дело дрянь. Так что траты предстоят серьезные.
— Грабер, что там имеется на нашем многострадальном счету? Нам срочно требуется обновить гардероб. Мы идем в казино. Вы и я.
Грабер хмуро глянул на ронина. И так в последние пapy дней его нервозность усилилась, а упоминание о личной золотой карте да еще в таком контексте его откровенно покоробило. Жмот такой.
— Надеюсь, Бессон, вы не собираетесь играть там в азартные игры?
Ронин усмехнулся:
— Все возможно, мон шер партнер, все возможно. Видите ли, в некоторых кругах нельзя отказаться от предложения сыграть партию-другую в карты. Это полная потеря авторитета. Лица, по-нашему. Проще говоря, с нами никто не станет после этого иметь дело.
— Вам, Бессон, конечно виднее, — ядовито сказал Грабер. — Вы вращаетесь в таких кругах, где приличному человеку появиться просто стыдно. Но я не намерен транжирить свои деньги на ваши безумные прихоти.
Ронин почувствовал прилив неконтролируемой злобы. Но клановый инстинкт, — а эти три столь разных человека все же теперь его клан, взамен утраченного гильдийского, — этот инстинкт удержал его руку от горла Грабера. Нет, Грабер все же круглый идиот, но с этим ничего не поделаешь. Вот так-то. Придется терпеть. Ронин осторожно выдохнул, беря себя в руки:
? Конечно, партнер. Я вращался во многих кругах, в том числе и вашем обществе, и что-то мне подсказывает, что мы в любой момент можем прекратить наше партнерство и расстаться. Нет? — Он уставил взгляд в переносицу Граберу. Тому стало неуютно. Он даже чуть заметно поежился, но глаза за миг до того, как Грабер их отвел, полыхнули такой бешеной злобой, что ронин подумал про себя: «Как бы и впрямь не пришлось от этой сволочи избавляться. Этот предаст при первой же возможности». — Ну, так что, дадите карту или мне взять ее с вашего тела?
— Дам! — заорал Грабер. — Дам! Но пойду с вами и лично буду присутствовать при разговоре. Я больше не доверяю вам, Бессон. Особенно после случая в порту, когда вы хотели от меня избавиться. Ронин перевел дух:
— Не советую вести диалог в таком тоне, Грабер. Если вы еще не поняли, в какую игру ввязались, то мне будет проще треснуть вас по черепу и оставить в ближайшей канаве.
— И почему же вы этого не сделаете? — «Вот сволочь, но ведь в смелости ему не откажешь, это приходится признать».
— Видимо… — ронин помедлил и опять усмехнулся: — Видимо, привык к вашему идиотизму. Все. Хватит препираться. Времени у нас в обрез. Сейчас закажу такси, и мы едем в бутик. И советую вам держаться в казино подчеркнуто строго, можно даже сурово. В разговоры не вступайте. Думаю, вам по силам изобразить большую шишку. А вы, — он обернулся к Жен и Рунгe, — покрутитесь по городку. Здесь есть на что посмотреть. Вызовете автоэкскурсовода, он вас провезет по стандартному маршруту. Прикупите съестных припасов, но из машины старайтесь выходить поменьше. Это займет часа четыре, потом ждите нас здесь. — Ронин поглядел в окно — они остановились напротив портала, откуда только что выехали. Рядом имелась небольшая автостоянка. — И я вас прошу, профессор, очень прошу — пожалуйста, обойдитесь без выкрутасов, как тогда в баре. Лишнее внимание нам ни к чему. Акция, похоже, вступает в завершающую стадию. Как только мы получим от Краснова «сердечник»…
— Кейс, Бессон, черный кейс. — На губах Грабера блуждала нехорошая улыбочка. Ронин повернулся к Рунге:
— Я так понимаю, в кейсе и лежит заветный «сердечник». Не правда ли, профессор?
— Не могу сказать точно, молодой человек. Индукторный «сердечник» должен быть упакован в специальный контейнер.
— Контейнер?
— Да, спецупаковка, непроницаемая для любого известного сканирующего излучения, а также имеется повышенная силовая защита. Помечена грифом секретности…
— Я же вам говорил, Бессон, что кейс имеет лишь опосредованное отношение к «сердечнику», — внезапно вмешался Грабер, лихорадочно блестя глазами. — Получим кейс, потом вы доставите нас в безопасное место. Затем профессор соберет агрегат. И только тогда я передам вам «сердечник» и стану первым клиентом уважаемого господина Рунге. Вот так, только так, а не иначе.
В салоне воцарилось молчание. Жен с тихим стоном откинулась в кресле и закрыла глаза, всем своим видом указывая, куда стоит отправиться Граберу, ронину и профессору вместе со всеми их сердечниками, надпочечниками и поджелудочниками. И как можно быстрее. Рунге задумчиво почесал лысину через парик. Лишь Грабер был весел, и настроение его было приподнятым с легким налетом истерии.
