Один за другим по мере готовности самолёты второй, волны поднимались с влажных палуб, группируясь по-эскадрильно, спеша соединиться с взлетевшими ранее, по мере удаления исчезали в по ненастному сером небе.
Погода действительно не баловала, однако, как бы там ни было, играла в обе стороны. Если советские бомбардировщики попытаются найти британское соединение, им тоже предстоит выискивать цели в редких разрывах облаков.
Для обороны контр-адмирал Вайен оставил только «Сифайры». Все оставшиеся «Снфайры».
* * *
В воздушном прикрытии нуждался и Бонэм-Картер, Те четыре эскортных авианосца, отдавших свои авиагруппы, продолжали оставаться в его соединении лишь потому что «ему пообещали». Решение лежало на виду по уже апробированной схеме — этапные переброски самолётов с палубы на палубу.
Собственно, полномочия вице-адмирала Бонэм-Картера к тому моменту уже уступили приоритету адмирала Мура — догнал.
Нет, «Кинг Джордж» всё ещё отставал на полтора десятка миль, но находясь уже в информационном поле эскадры, по радиосвязи, командующий Флота метрополии взял всё под себя. В штабном салоне флагманского линкора раскрывались карты со знакомыми, торёнными ранее арктическими, конвойными маршрутами. Для лучшей отдачи на штурманских столах менялись масштабы на милю в дюйме. Лишь бы умещали все взятые в оперативные расчёты силы: отметки тех или иных кораблей, свободных, отпустивших подконвойные суда, спешащих на полном ходу поучаствовать в драке… успевавших, возможно, что с большой натяжкой, но в любом случае оказывающих косвенную поддержку. Так как всё на североатлантическом пространстве операций сейчас и сегодня подчинялось одной задаче.
Парой вот таких единиц на периферии общего плана и значились два предусмотрительно выдвинутых вспомогательных авианосца-«донора». А так же отряд эсминцев, сопровождавший обещанный Адмиралтейством быстроходный флотский танкер.
Нижний край «адмиральской» карты захватывал и часть суши, в оперативный интерес попадали аэродромы северной Норвегии, где ожидали своего часа «Бофайтеры» и «Ланкастеры».
Аэродром, до недавнего используемый Люфтваффе, там даже стояло несколько зачехлённых с немецкой аккуратностью Ю-88…
Было ещё темно, когда поступит приказ. Забегают техники и распорядительные офицеры, взвоют на прогрев моторы, зажжённые навигационные огни бледными ореолами будут высвечивать влажные плоскости и фюзеляжи.
Взревев на максимум в четыре движка, катили, ускоряя бег, гружённые, надрываясь, отрываясь, набирая, пропадая — взлетали реально сквозь мрак и стылую взвесь, пилоты терялись взглядами, упираясь в непроглядную стену тумана. Что не замедлило сказаться: два «Ланкастера» были потеряны сразу, столкнувшись, упав в полутора километрах за чертой аэродрома… У ещё одного неожиданно на разбеге подломилась стойка шасси. Бомбардировщик развернуло, перегородив на время полосу.
С учётом поднявшихся в воздух в общей сложности более двух десятков самолётов (включая взлетевшие без происшествий «Бофайтеры»), убыль в три машины незначительна. Разумеется, не для погибших экипажей.
Информацию от Берегового командования адмирал Мур получит лишь спустя сорок минут. Сверит время: самолёты с ударных авианосцев тоже уже были в воздухе. План предусматривал согласованность действий, воздушный налет должен быть если уж не синхронным, то, как минимум ступенчатым.
Пока всё сходилось.
Все последовательные и скоропалительные, а под конец совсем уж конвульсивные действия по переброске кораблей и соединений Королевского флота, усилия моряков и лётчиков виделись уже ненапрасными.
—…ненапрасными, — пробормочет вслед помыслам, здесь, на месте сэр Генри.
—…была бы политическая воля кабинета и горячее желание военных, — подпишется под своим обращением Первый морской лорд, расшифровку его телеграммы адмиралу Муру предстоит зачитать перед офицерами. Мать-метрополия устами Черчилля ещё добавит:
— Не забывайте! Мы прежде всего морская держава. Это дело нашей репутации и британских традиций. Именно сейчас цена приказа и цена исполнения возрастают многократно. Правильного приказа и безупречного исполнения. Ошибиться, потеряв десяток-два самолётов или корабль не так страшно, нежели ошибиться, растратив наработанное столетиями достоинство…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
…у сэра Уинстона всегда было хорошо с риторикой, как, в общем-то, и с доктринальной смёткой:
— Бесспорная победа на море определит нашу стратегическую позицию, как во всём регионе, так в части установления британского контроля в Норвегии.
Всходило солнце, освещая темно-алыми лучами безрадостную картину взбаламученного океана… так, наверное, виделось это запоздалое утро из кабин самолётов, с мостиков и боевых постов кораблей, что сходились в очередном раунде жёсткой схватки.
«Простые» инструменты войны
Ни капли, ни крошки,
Ни грамма, ни грана,
Ни йоты, ах, что ты! —
…скребут душу кошки.
Англичане даже не подозревали, что своим экспромтом с переброской авиационных эскадрилий изрядно подпортили оппонентам информационную репутацию.
— Только два ударных тяжёлых авианосца, так нам обещали? — начальник штаба эскадры смотрел на командующего едва ли не требовательно, — их авиагруппы мы вычистили почти подчистую. В таком случае, откуда англичане набрали полсотни самолётов⁈
Непрошеный ступор командующего длился секунды, дурной признак для военного — бледность быстро залило «краской»*. Претензии помощника были к тем самым 'обещаниями, но Левченко поневоле принимал их на себя, вспылив:
— Мало ли откуда! Не имеет принципиального значения. Нет что ли у англичан резервных возможностей на театре? Сейчас стоит вопрос «чем отбиваться»? Штаб флота мне на связь. Быстро!
Наплевав на соблюдение радиомолчания с «Советского Союза» ушёл запрос: «Где воздушное прикрытие»? Там на берегу, очевидно, осознали экстренность, ответ пришёл незамедлительно, не обрадовав. Вице-адмирал лишь мельком — на часы — и сопоставлять нечего: если эскадрильи только что взлетели… — не успевают. Сам же, закусив досаду, точно губу до крови, тут уж не до гордыни, рвал из рук связиста «соску» радиотелефонной УКВ-радиостанции — на том конце командир крейсера «Москва».
Нет, адмирал не повторялся вопросом «откуда?», хотя именно капитан 1-го ранга Скопин то самое и «обещал», Гордей Иванович, отринув свой давешний кураж, мол, «и сами бы, своими силами, без всяких там „пришлых“ одолели бы», просил:
— Сколько вражеских самолётов сможете взять на себя дальнобойными зенитными ракетами?
«А куда мы денемся? Сколько-то сможем», — не стал произносить вслух Скопин, почувствовав безысходные нотки адмирала. Ещё бы, своими средствами от нового авианалёта эскадре защититься было нереально.
Ещё подумав:
'Всё блядство в том, что мы-то очевидно и есть причина кризиса, задержав эскадру со своими проблемами ЭМУ. Не случись этого, голову на отсечение — англичане, прикинув к носу, что не успевают, что бесперспективно и чревато, убрались бы не солоно хлебавши.
Вот и отыгралось на нас сцуко-мироздание: склонили мы баланс сил в нашу сторону, кардинально…. — получите соответствующую компенсацию*!
Конечно, это были больные мысли.
— Разумеется, — ответил адмиралу.
Разумеется, ПКР «Москва» уже был «на взводе», едва в правом кормовом секторе радиолокацией крейсера стали идентифицировать рассредоточенные по азимуту и высоте групповые воздушные цели.
Отвыло «Боевой тревогой», динамики огласили: «Угроза воздушного нападения»! в уши командира потекло все то, что положено при подготовке отражении атаки с различных высот и направлений. Б боевом информационном центре на карте-сетке квадратов ПВО чертили трассы проводки целей… определялась дальность, азимут и угол места, скидывая эти данные в систему приборов управления стрельбой… производилась селекция, распределяя приоритеты на два ракетных комплекса.
