– Почему мне не доложили об этом происшествии? – сурово взглянув на пашу, изрек рассерженный султан. – Вы организовали погоню?
– Вот уже двое суток мои воины рыщут по дорогам, расспрашивая каждого о беглецах. Но пока ничего – никаких следов.
Султан Бейбарс, заложив руки за спину, нервно расхаживал по комнате. По его посуровевшему лицу было заметно, насколько сильно он раздражен. Наконец он остановился.
– Завтра во дворец прибудут неверные, насильно удерживающие Великого визиря и других знатных пленников. Они согласны обменять их на одного плененного нами рыцаря. И надо было такому случиться, что этот франк и является тем самым беглецом, который сумел исчезнуть прямо у тебя из-под носа. Что мне, ЭТО прикажешь говорить завтра неверным? Чтобы потом вся Европа смеялась над султаном, у которого пленники могут уйти тогда, когда им заблагорассудится, не спрашивая на то моего разрешения?
– Конечно, нет, Повелитель…
– Слыханное ли дело: двое безоружных франков восстали и обхитрили хорошо вооруженных искусных воинов! – прервал его султан.
– Мы найдем их. Дайте нам еще один день! Клянусь Аллахом, мы вернем их, иначе моя жизнь не будет стоить и фальшивого динара.
Но и через сутки беглецы так и не были обнаружены. И как ни пытались воины паши напасть на след франков, их ждала неудача. Бывшие пленники бесследно исчезли, словно растворились в воздухе, покинув место своего заточения.
– Ну что, есть новости? – всматриваясь в побледневшее лицо командующего гвардией, спросил султан Бейбарс на следующий день.
– Нет, Повелитель, – опустив голову, ответил паша. – Ничего. Никто не видел их, никто не слышал о них. Мы арестовывали многих людей по подозрению в укрывательстве беглых франков, но все они были отпущены: не было доказательств их причастности к побегу. Я готов понести кару…
– Что ж, ты и понесешь ее. Стража! – крикнул султан Бейбарс. – В темницу его. А завтра утром обезглавить! Вай’хак, паша!
Паша Санджар абд ал-Латиф, понурив голову, безропотно подчинился воле султана. Злобный и жестокий командующий личной гвардией, паша в эти минуты выглядел уже не тем грозным вельможей, который не щадил ни стариков, ни женщин, ни детей. Слухи о применяемых им чудовищных пытках разносились далеко за пределы Египта и Сирии. Поэтому, когда на следующее утро голова паши появилась на воротах Баб аз-Зувейла, народ возликовал, воздавая хвалу Аллаху и прославляя мудрость и справедливость Повелителя.
Но это – события завтрашнего дня, а сейчас султан Бейбарс, стоя на балконе дворца, напряженно думал, глядя на мутные воды великого Нила…
… В назначенный день, известив о своем желании говорить с султаном о судьбе плененных ими людей, франки отправились во дворец. Султан Бейбарс с нетерпением поджидал франков, которые не замедлили явиться в тот самый зал, где две недели назад перед лицом повелителя Египта и Сирии предстал граф де Сен-Мор и где после непродолжительного разговора решилась его судьба. Обстоятельства складывались так, что в том же зале могла решиться и еще одна судьба. Но пока Габриэлла, сопровождаемая герцогом, ничего не знала об этом, и, идя по многочисленным коридорам дворца, только молилась, чтобы ее возлюбленный муж был жив.
– Приветствую вас, – учтиво проговорил султан. – Хотя и не могу сказать, что рад нашей встрече… Мне говорили, что вы знаете наш язык?
– Благодарим за любезный прием, султан Бейбарс, – промолвил Раймунд де Карруаз, слегка склонив голову. – Да, мы неплохо говорим по-арабски.
– Это хорошо. Значит, мы легко поймем друг друга.
– Это будет зависеть от вашего желания миром завершить переговоры, – прозвучал голос, исходивший от другого визитера.
– Я умею признавать поражение, – внимательно посмотрел султан на второго человека; сначала он даже не обратил на него внимания, предполагая, что это оруженосец рыцаря, стоявшего перед ним. – Не всегда удается выиграть сражение, и я сторонник того, чтобы миром решать некоторые вопросы. Как, например, в этом случае. Мир и согласие для побежденных полезны, а для победителей – похвальны.
– Мы тоже сторонники мира, султан. Поэтому будет лучше, если мы перейдем прямо к делу, – подытожил герцог, вполоборота повернувшись к стоявшему чуть поодаль человеку, как бы ища у него поддержки.
– Я также не люблю пустую болтовню. Того, кто много говорит, хотя бы и по делу, редко уважают люди. Шумная река, хотя и полезна, но на нее мало кто обращает внимание… Но прежде чем мы начнем обсуждать вопрос, из-за которого вы здесь, мне бы хотелось узнать имена доблестных рыцарей, которые столь же милосердны, сколь и отважны.
– Герцог де Карруаз и графи…
– Граф де Грассе, – перебил герцога рыцарь.
Султан еще раз испытывающим взглядом оглядел его. Что-то странное было в его манерах. Одет франкский рыцарь был в сюрко с вышитым гербом: вставшим на дыбы единорогом; под сюрко просматривалась кольчуга. Опоясан граф был роскошным поясом, на котором висел меч, а поверх этого наряда был наброшен алый плащ. Как ни старался султан рассмотреть лицо парламентера, ему это так и не удалось из-за низко надвинутого капюшона. «Интуиция мне подсказывает, что это и есть тот загадочный рыцарь, сумевший захватить мои корабли», – подумал про себя султан.
– Мне много о вас рассказывали, граф де Грассе, – немного помолчав, продолжил разговор султан, – и если все это правда, передо мной стоит искусный воин.
– Я не знаю, какие слухи до вас дошли, но боюсь, они слишком преувеличены.
– Я вижу, вы обладаете многими достоинствами, в том числе и скромностью.
– Кто хвастает перед теми, кто его знает, заслуженно поднимает себя на смех, – усмехнулся из-под капюшона рыцарь.
– Не скромность ли заставляет вас прятать свое лицо? – осведомился султан, терзаемый любопытством.
– Прошу простить меня за подобную дерзость, но не всегда враги должны знать друг друга в лицо, – глухо заметил «граф».
– Что же, это ваше право. Тогда перейдем к деду… Из вашего послания я понял, что вы хотите обменять одного пленника на пятерых уважаемых людей нашего государства. Равноценный ли это обмен?
– Мы считаем… – начал герцог, но рыцарь прервал его.
– Да, султан Бейбарс, – твердым голосом заявил рыцарь. – Мы бы согласились обменять даже целую армию на этого человека.
– Странно… Чем же так отличился этот рыцарь, что его жизнь оценивается так дорого? – заинтересованный подобным ответом, спросил султан.
– Позвольте нам не объяснять причину такого внимания к графу де Сен-Мору… Так вы согласны на обмен? – с тревогой в голосе (по крайней мере, так показалось султану) осведомился таинственный рыцарь.
