- Оль, не переживай, Виктор уже поехал за ней, - лукаво улыбаясь, сказала подруга. – Как думаешь, он отлучился бы от твоей постели по другому поводу?
Непонимающе смотрю на нее.
- Виктор, всю ночь провел здесь у твоей постели. Не знаю, спал ли он. Я сама отвезла Катю домой, передала ее няне. Благо, малышка не видела, как Виктор нес тебя в машину скорой помощи, зрелище, конечно, не для слабонервных – вся одежда была в крови.
- Виктор нес…
- Ага… Он чуть с ума не сошел, когда услышал как я кричу. Твоему мужу не было дела ни до кого: ни до Ивана, который от шока сидел на полу и рыдал, думая, что убил отца; ни до Владимира Емельяновича, который потерял сознание сразу после выстрела. Наверное, больное сердце роль сыграло. Он ведь полковник, хоть и на пенсии...
Я от удивления открыла рот и округлила глаза. Нет. Не из-за того, как повел себя Виктор, это как раз, объяснимо – у него есть ко мне чувства, пусть и не такие, как мне бы хотелось, но, тем не менее, они есть. А вот Иван меня удивил: такое поведение для него совершенно не типично, он никогда не пылал сыновьими чувствами к отцу, скорее, наоборот, пытался всеми силами минимизировать его влияние на свою жизнь.
- Сидел и плакал? Как это?
- Не знаю, сама удивляюсь. Но, это правда. Иван не попытался как-то ему помочь. Он вел себя как нашкодивший ребенок, которого теперь сильно отругают. Все блеял: "Что теперь будет?! Что теперь будет?!" - девушка скривилась, пытаясь повторить интонацию Ивана. - С этим мужчиной что-то не так, определенно не так! Он сумасшедший! – Марго произнесла то, о чем я догадывалась, но боялась признаться самой себе.
Признаться, что все это время подвергала себя и свою дочь опасности, живя с психически нездоровым человеком.
***
В невеселых мыслях пребывать долго не пришлось, потому что дверь отворилась без стука, а в палату вбежала маленькая девочка, которая принесла с собой кучу противоречивых эмоций от радости до слез, или слез от радости.
- Мама! Мамочка! – Катя с разбегу прыгает на кровать, а я протягиваю руки, чтобы обнять самую большую драгоценность в этом мире и вдохнуть ее сладкий аромат. – Витя сказал, что ты немножко заболела, но скоро выздоровеешь и поедешь домой с нами.
Перевожу взгляд с дочери на дверной проем, в котором стоял мужчина. Виктор не двигался с места, словно прося разрешения войти. Выглядел он уставшим и каким-то потерянным, несмотря на то, что успел принять душ и переодеться.
- Катенька, со мной все хорошо, но доктор сказал, что нужно пару дней побыть здесь. – пытаюсь объяснить малышке, что несколько дней ей придется провести без меня. Кате, конечно, такая перспектива не нравится, это ясно по ее сведенным бровкам и хмурому выражению лица, но что поделать. – Расскажи мне, куда вы ездили с бабушкой?
Катя быстро переключается и выдает всю историю от начала до конца. Как оказалось, Инна Юрьевна забрала ее из детского сада раньше обычного и отвезла к Ивану, а потом на такси в деревню к своей тетке, где их и обнаружил Владимир Емельянович. Все оказалось намного проще и никакого замысловатого плана по вывозу малышки за границу, который я себе представляла, не было.
Пока мы ворковали с Катюшей, Виктор вошел в палату и закрыл за собой дверь. Теперь о чем-то очень тихо разговаривал с Марго, я улавливала фразы лишь частично, а из того, что услышала сделала вывод, что он справлялся о моем состоянии и рекомендациях врача. Словом, ничего необычного, но почему мне кажется, что вид у этих двоих такой, словно они о чем-то договариваются за моей спиной?
- Кать, ты поедешь сейчас домой и будешь слушаться Нину Николаевну, свою няню. Хорошо? – смотрю в это нахмуренное личико, а у самой кошки скребут на душе: как она будет без меня, пусть и всего-то пару дней.
- Вот еще! Я уже взрослая, зачем мне няня? – возмущается малышка, заставляя меня от удивления открыть рот. – И вообще, мы с Ниной Николаевной решили, что будем дружить на равных. Так что она мне не няня, а подруга. Вот!
Всегда удивлялась тому, насколько развита моя дочь. Но, чтобы так! Да еще взрослого человека, няню, в ранг подруги перевести… Тем более Нину Николаевну! Удивление сменяется приступом смеха, от которого напрягается шея, напоминая ноющей болью о причине моего нахождения здесь.
- Мамочка, тебе больно? – жалобно произносит малышка, когда я немного хмурюсь от боли. – Давай доктора позовем, он тебя быстро-быстро вылечит и ты поедешь домой! Хорошо?
- Малыш, сегодня домой меня точно никто не отпустит. А ты езжай и хорошо проведи время. Смотри, погода какая хорошая! – указываю на окно, которое наполняет палату солнечным светом. – Тебе ведь понравилось играть во дворе?
- Очень!
- Ну вот! Попроси Нину Николаевну, чтобы дала тебе покрывало и помогла надеть купальник.
- А зачем? Я что купаться буду?
- Купаться не будешь, а вот позагорать можешь.
Катя завизжала от восторга.
- Не нужно покрывало, есть шезлонги. – вклинился в разговор Виктор, но в ответ получил лишь два укоряющих взгляда. – Окей, покрывало, так покрывало. Пойдем, Катя, маме отдыхать нужно, так она быстрее поправится.
- Виктор, останься! Нам нужно поговорить. – мужчина непонимающе смотрит мне в глаза, но я полна решимости выяснить несколько вопросов, которые меня очень волнуют. – Марго, прогуляйся с Катюшей, пожалуйста.
Целую дочку на прощание и передаю ее подруге. Марго открывает дверь, а Катюша оборачивается, машет мне маленькой ладошкой и посылает воздушный поцелуй. Я отвечаю ей, а сама чуть сдерживаю непрошеные слезы – она такая маленькая, но такая храбрая девочка.
Неловкая пауза, словно стена, повисла между мной и Виктором, когда дверь закрылась, и мы остались наедине.
- О чем ты хотела поговорить? – он первым нарушил молчание.
Собравшись с духом, я выдавливаю из себя вопрос, который, среди прочих, очень сильно волновал меня:
- Что с Ваней?
Виктор изменился в лице: черты заострились, взгляд стал тяжелым, а между бровями образовалась складка. Ему неприятен мой вопрос, и, скорее всего, даже злит, но это не имеет никакого значения сейчас. Я хочу знать, что происходит и он не выйдет отсюда, пока не расскажет.
