— Не забудьте, что он был одурманен наркотиком. Он ведь накурился опиума.
— Гарсия! Но… Хорошо, не буду спрашивать.
— Извините за беспокойство, мисс Трой. Надеюсь, завтра мы уже завершим расследование.
— Вы выглядите таким… озабоченным, — вдруг сказала Трой.
— Интересно, что бы вы сказали, — сам того не ожидая выпалил Аллейн, — узнав, какого гигантского усилия воли мне стоит думать об этом деле, а не о вас.
Трой смотрела прямо ему в глаза, даже не пытаясь ответить.
— Нет, в самом деле, — пробормотал Аллейн. — Что бы вы сказали?
— Ничего. Извините меня. Я лучше поеду.
— Мне кажется, женщины не обижаются, когда мужчины ведут себя из-за них, как последние ослы. По меньшей мере, если они при этом держатся прилично.
Трой вскинула на него глаза, потом, чуть помолчав, ответила:
— Да, вы правы. Не обижаются.
— Если, конечно, эти мужчины не ассоциируются в их глазах с чем-то крайне неприятным. Как я, например. Господи, да что со мной происходит? Расследование не закончено, а я пристаю к женщине.
— Вы слишком много говорите, мистер Аллейн, — мягко сказала Трой. — Остановитесь, пожалуйста. Прошу вас.
— Конечно, — встрепенулся Аллейн. — И… простите меня, Бога ради! До свидания.
Трой быстро схватила его за руку.
— Не обижайтесь, глупый, — улыбнулась она. — Женщинам ведь и вправду такое приятно.
— Трой!
— Нет, теперь уже я говорю слишком много, — сказала она.
— Странные мы с вами, — произнёс Аллейн. — Я ведь даже не представляю, что вы обо мне думаете на самом деле. Скажите Трой, находясь в одиночестве, вы хоть раз вспомнили обо мне?
— Разумеется.
— Я вам очень не нравлюсь?
— Вовсе нет! — вспыхнула Трой.
— Что ж, для начала и это неплохо, — сказал Аллейн. — До свидания.
Аллейн поклонился и, быстро отвернувшись, зашагал к Фоксу, терпеливо поджидавшему его возле автомобиля леди Аллейн.
— Помчались, Братец Лис, — сказал он. — Алле-гоп!
Он вывел машину на дорогу, а несколькими минутами спустя они уже неслись по почти пустынному шоссе со скоростью пятьдесят миль в час. Фокс осторожно кашлянул.
— В чем дело, Братец Лис?
— Я ничего не говорил. Мы опаздываем?
— Нет, не особенно, — ответил Аллейн. — Просто мне вдруг захотелось прошвырнуться с ветерком.
— Понятно, — сухо произнёс Фокс.
Аллейн затянул:
«Au clair de la luneMon ami, Pierrot»[24]
Вдруг сзади послышался звонкий голос:
«Аллейн на поиски уликОтправился без страха,Но испустил истошный крик,Увидев черепаху».[25]
Аллейн снял ступню с педали акселератора. Фокс резко развернулся. Из-за спинки водительского сиденья выползла взлохмаченная голова Найджела.
«Кто всех сильнее — слон иль лев?Нет, это парадокс —Заткнёт за пояс всех зверейНаш Лис — инспектор Фокс!»
— Грубиян, — улыбнулся Аллейн. — В каких джунглях тебя воспитали? И когда ты успел забраться в мою машину?
— Сразу, как только этот старый хрыч-коронёр сказал, что заседание откладывается. Куда едем?
— Не скажу! — задорно выкрикнул Аллейн. — Алле-гоп!
— Мистер Фокс, — с притворным ужасом спросил Найджел, — что случилось с вашим шефом? Вы случайно не охмурили его веселящим газом? Нет? Тогда одно из трех: или у него поехала крыша, или он пьян, или влюбился.
— Не отвечайте этому наглецу, Братец Лис, — попросил Аллейн. — Пусть до конца жизни прозябает в невежестве. Тем более, что мы уже приехали.
Они уже вкатили в Боксовер и минуту спустя автомобиль остановился перед очаровательным особнячком в георгианском стиле.
— Двадцать минут, — сказал Аллейн и, посмотрев на часы, перевёл взгляд на спидометр. — Выехав из Боссикота, мы за двадцать минут отмахали двенадцать миль. От студии до Боссикота две мили. Однажды мне пришлось сбавить скорость из-за этого юного нахала, и ещё один раз я притормозил, чтобы уточнить дорогу. Значит, ночью такой путь можно было проделать минут за пятнадцать. Понятно? Пойдёмте, Фокс.
— А я? — жалобно взвыл Найджел. — Не зря же я прятался тут, под грудой этого жуткого тряпья. Можно мне пойти с вами?
— Тебе? Да как твой бессовестный язык повернулся, чтобы просить о таком? Ладно, так и быть, скажу, что ты заменяешь заболевшую стенографистку. Впрочем, стойте! Подождите в машине, пока я не подам вам условный сигнал.
Аллейн, посвистывая, взбежал на крыльцо и позвонил в парадную дверь.
— Нет, правда, Фокс, что это с ним? — полюбопытствовал Найджел.
— Не знаю, мистер Батгейт, сам удивляюсь. После того, как мы нашли Гарсию, он ходил как в воду опущенный. С утра тоже был страшно обеспокоен, а потом, перебросившись парой слов с мисс Трой, вернулся — буквально на седьмом небе от радости. Словно подменили человека.
Глаза Найджела полезли на лоб.
— Ого! — протянул он. — Так вот где собака-то зарыта. Неужели наш инспектор всё-таки…
Дверь распахнулась и на пороге возник лакей. Аллейн что-то сказал ему и вручил карточку. Лакей вежливо поклонился, пропуская Аллейна в дом. Инспектор, уже входя, обернулся и состроил машине свирепую гримасу.
— Идёмте, мистер Фокс, — позвал Найджел. — Это и есть условный сигнал.
Аллейн поджидал их в холле, стены которого были увешаны масками и охотничьими трофеями: головами, рогами и шкурами подстреленных животных.
— Миссис Паскоу дома нет, — прошептал Аллейн, — но зато бравый капитан нас примет. А вот и он.
Капитан Паскоу оказался пухленьким коротышкой довольно сомнительного вида. Глаза у него были светло-голубые, а физиономия отливала давно не чищенной медью. Во взгляде, которым он поочерёдно обвёл Аллейна, Фокса и Найджела, сквозило нескрываемое подозрение.
— Извините за беспокойство, капитан Паскоу, — вежливо произнёс Аллейн.
— О, ничего, ничего. Вы ведь из Скотленд-ягда, да? По поводу боссикотского дела? да?
— Совершенно верно. Мы проверяем алиби всех свидетелей. Такая уж у нас работа.
— О, понятно, понятно. Габота, да.
— Это инспектор Фокс, а это — мистер Батгейт.
— Здгавствуйте, здгавствуйте, — радостно осклабился капитан Паскоу. — Хлобыстнем по стакашку, а?
— Большое спасибо, но мы должны работать.
— О, газумеется, газумеется, — засуетился капитан. — Вас, должно быть, интегесует Вальма и этот, Пилггим, да? Я внимательно слежу за газвитием событий, все газеты читаю. Нет, с этими гебятками все в погядке. Они пговели пятницу в моем доме. И ночевали здесь. А поутгу отпгавились к стагому Пилггиму.
— Да, так и нам рассказали. Я хотел только уточнить кое-какие мелочи. Это не займёт много времени.
— О, хогошо, хогошо. Пгисаживайтесь, пгошу вас.
Рассказывая о событиях, предшествовавших ужину, Паскоу подтвердил все показания мисс Сиклифф и Пилгрима, а Аллейн похвалил его за прекрасную память и чёткость изложения, которое на самом деле было крайне путаным и бессвязным. Коротышка напыжился от гордости.
— Теперь, — сказал Аллейн, — перейдём к самому важному временному отрезку — от десяти часов пятничного вечера до пяти утра. — Насколько я знаю, во время ужина у мисс Сиклифф разболелась голова. Так?
— О, газумеется, газумеется, — закивал капитан. — Только не во время, а сгазу после ужина. Пустячок, казалось бы, но я люблю точность, инспектог.
— Да, вы правы, капитан, — сокрушённо помотал головой Аллейн. — Очень глупо с моей стороны. Кстати, когда она пожаловалась впервые? После кофе?
— Нет. Одну минутку. Ага, вспомнил! Вальма, едва пгигубив кофе, помогщилась. Потом её будто даже пегедегнуло. Жена спгосила её, в чём дело, и Вал ответила, что кофе гогчит. Смотгю — Пилггим тоже могщится. Я спгосил: «Что, у вас тоже гогчит?», а он отвечает, что да. Мне это показалось стганным, потому что у моего кофе вкус был совегшенно ногмальный. Я гешил, что пгосто Вальма не в себе, а Пилггим согласился с ней из чувства солидагности. Думаю, она пгосто пегебгала. Пилггим уговогил её после шампанского тяпнуть потгвейна, а она заганее пгедупгедила, что ей может стать плохо. Вот так-то. — Он торжествующе захихикал.
— Браво, сэр, — похвалил Аллейн. — Вот бы все наши свидетели отличались столь завидной памятью! Я помню, например, одно дело, исход которого зависел от того, чтобы выяснить, кто именно положил сахар в чашку чая, и, представляете — никто так и не вспомнил! Увы, хорошей памятью на мелочи может похвастаться лишь один свидетель из сотни.
— Неужели? Бьюсь об заклад, инспектог, что могу пгипомнить любые подгобности пго этот кофе. Спогнем, может?
— Нет, спорить я не стану, но подробности меня и в самом деле интересуют.
— Как знаете. Ха-ха-ха! Ну, ладно. Моя жена газливала кофе по чашечкам, а Пилггим помогал ей. Он взял две чашечки и отнёс на стол, поставив одну пегед Вальмой, а втогую — пегед своим местом. Сказал, что сахаг уже положил. Потом пошёл за моей чашечкой. Вот тут-то Вал и сказала, что её кофе гогчит. Потом спгосила Пилггима, каков кофе у него. Он сказал, что у него тоже… — Челюсть у Паскоу отвисла, а глаза полезли на лоб. — Слушайте, инспектог, это что же получается? Кто-то отгавил кофе, что ли? О чегт! Надеюсь, вы не думаете, что я…
