— Никак нет.
— И вот еще что, — Юра кивнул на стол: — Весь хавчик и бухло тоже конфискуй, уложи в ящик. А вот это особо уложи, упакуй как следует…
Тут Юра с пиететом указал на огромный шмат сапа, чинно возлежавший в центре стола:
— Знатный смалец, надолго хватит…
* * *
Мои коллеги пошли проверять боксы, а я остался с пленными. Обыскал я их, надо признаться, формально: охлопал абы как, а по карманам шарить не стал — неловко было, воспитание не позволяло. Продукты и бутылки тоже трогать не стал: было неловко мародерствовать на глазах у хозяев. Это не обязательная часть программы, так что если Юре очень надо, пусть сам все пакует.
Не знаю, возможно, моя деликатность была воспринята как некий повод, но как только я завершил «обыск», толстый принялся меня обрабатывать:
— Эй, лейтенант, вы чьи будете? Послушай, что скажу…
Вот это «лейтенант» повергло меня в шок: я застыл как изваяние и с минуту пытался сообразить, где же мы могли с ним встречаться. Может, быть, приезжал к нам в часть, или пересекались на учениях?
Потом я додумался, что звание, скорее всего, произнесено наобум, чтоб разговор поддержать, или по чисто военной привычке разносить всех по категориям.
Сделав такой вывод, я немного успокоился, но комфортнее мне от этого не стало: толстяк не унимался, стращал меня разными интересными перспективами, которые ожидают нас за то, что мы вторглись в их владения, и склонял к предательству — мне все простится; если я сей же момент их развяжу и выпущу, пока мои коллеги орудуют в боксах.
Заткнуть его у меня не хватало наглости — однако целый полковник, да и никто не ставил задачу такого рода, поэтому я просто отошел к выходу и встал в дверях, спиной к пленным, ликом во двор — вроде бы и на посту и в то же время никого в упор не вижу.
Первый пленный, склонный к маньячеству, мою передислокацию оценил превратно:
— Куда ни встань, один хрен — pizdets вам!
— Да погоди ты, Колян, — урезонил его толстый. — Видишь, малыш думает! Глядишь, и додумается до чего путного. Эй, лейтенант, слушай, что скажу…
И далее — по циклу, ничего оригинального, все в том же ключе, что я перечислил выше.
К счастью, соратники мои довольно быстро разобрались с боксами. Вскоре заревел двигатель и во двор выкатился тентованный «Урал».
— Это что, «Урал»? — всполошился толстый. — Слышь, лейтенант, ты скажи своим: пусть берут все остальное, все, что хотят, а «Урал» поставят на место! Это чужой «Урал», не наш, и груз там чужой — вот за него вам точно всем бошки поотрывают! Эй, лейтенант! Я не шучу, если за все остальное — это так, руки-ноги поломают, то за этот «Урал» вас просто на части попилят!
Тут прибежал инженер и попросил меня сгонять за оставленной на поле «таблеткой». Я передал ему предупреждение толстого и гордо напомнил, что я на посту: пленных нельзя оставлять без присмотра. Инженер, как и следовало ожидать, предупреждение проигнорировал, обозвал меня «шлангом» и побежал за «таблеткой» сам.
Юра со Степой тем временем выгнали во двор еще две машины: такую же «таблетку», как наша, только с надписью «ВАИ» и всю в эмблемах комендатуры Московского гарнизона, и УАЗ-469. Помнится, механик сказал, что они тут собирают машины из списанных запчастей, но вся техника выглядела будто только что с конвейера.
В здание КПП ворвался возбужденный Юра, нарычал на меня за саботаж, сам быстро упаковал еду и питие в ящик, и сам же, пренебрегая моей помощью, уволок его в машину — хоть и неудобно было, «балабас» получился весьма увесистый. Обиделся, стало быть.
Инженер пригнал нашу «таблетку» очень быстро. Резко, со скрежетом, притормозил у крыльца, выскочил и громогласно оповестил:
— К нам едут!
— Кто, сколько, с какой скоростью? — уточнил Степа.
— Два транспорта, с юго-запада, — инженер для наглядности обозначил рукой направление. — Ну а там дальше — черт его знает…
Юра схватил бинокль и ошпаренным котом взлетел на крышу КПП — буквально в три касания: бампер «Урала», капот, кабина — четвертый шаг был уже по крыше. Потратив на наблюдение несколько секунд, Юра таким же образом спустился и доложил:
— Два «66» с тентом. Едут быстро, «подлетное» время — от силы пять минут.
— Кто-то «маякнул», — уверенно заявил Степа, кивнув на КПП.
Юра вбежал в задние КПП и начал зачем-то распихивать пленных. И буквально через несколько секунд обнаружил мобильный — на полу, под стенкой, аккурат за толстяком.
Посмотрев сообщения, Юра резюмировал:
— Скинул СМС. Видать, «заготовку» — не мог же он набрать в таком положении, — Юра уставился на меня пронзительным взором. — Слышь, турист… Ты как, вообще, их обыскивал?!
Я стоял ни жив ни мертв. Будь проклята моя щепетильность, из-за нее я опять угодил в отходы, причем совместно со всей честной компанией!
— Ладно, потом разберемся, — спас меня Степа. — Надо сваливать.
Вопреки моим опасениям, толстяка не то что расстреливать на месте, а даже бить не стали: вместо этого коллеги устроили короткую, но бурную дискуссию на тему «риск и жадность».
Степа сказал, что если бросим груженый «Урал», то запросто успеем удрать: три-четыре минуты — неплохая фора, в пяти километрах оживленная трасса, если доберемся до нее, то считай что спаслись.
Юра был категорически против такой постановки вопроса. Он на полном серьезе заявил, что скорее даст себя расстрелять, чем бросит «Урал» с грузом.
Степа возразил, что вариантов нет: или бросаем, или сразу занимаем круговую оборону и берем на душу минимум с десяток трупов — хотя в двух «66» народу приедет побольше.
Тут взял слово инженер и скромно сообщил, что вариант есть, и показал на навес справа от КПП.
Под навесом мирно покоился сварочный аппарат и три баллона с кислородом. Пока Степа размышлял, стоит ли принимать такой вариант к рассмотрению, инженер проверил баллоны и, не дожидаясь командирской воли, позвал меня на помощь.
Мы погрузили все три баллона в нашу «таблетку», Юра сбегал в бокс и притащил канистру с маслом. Инженер поставил канистру в кабину «таблетки» и сел за руль.
— Думаешь… — усомнился было Степа.
— До моста успеем — значит все получится, — обнадежил инженер. — Если будут очевидно догонять, бросим «Урал» и помчимся налегке.
— Ладно, была не была, — принял решение Степа. — Алекс, едешь в трофейной «таблетке», примешь потом инженера на борт. Всё, по местам…
* * *
Выдвигались мы в таком порядке: Степа на «Урале» — во главе колонны, за ним Юра на уазике, потом я на новой «таблетке», и в замыкании инженер на нашей развалюхе, летально насыщенной кислородом.
Всю дорогу я дико переживал, но не по поводу «поймают — убьют», и даже не из-за «сейчас кэ-э-эк рванет…» — хотя инженер с баллонами все это время следовал за мной как привязанный, на дистанции не более пятнадцати метров.
Больше всего в тот момент я боялся, что сделаю что-нибудь не так и всех подряд подведу. Видите ли, я ездун еще тот: права есть, а опыта кот наплакал, и, что примечательно, управлять «таблеткой» я научился несколько дней назад. Нет, это была отнюдь не многодневная практика на полигоне, я эту «таблетку» всего лишь перегнал с места на место, на этом обучение и закончилось.
Ехали мы быстро, дорога была отвратительная — заросший травой старый проселок — так что все рытвины и ухабы были мои.
Но не это главное.
Степа задавал темп, двигались мы с постоянной скоростью, и это здорово меня выручало, я даже представить себе боялся, что произойдет, если мы вдруг будем перестраиваться, срезать по полю и вообще хоть как-то маневрировать, как это показывают в кино про шпионов и погони. Я ведь даже толком переключаться не умею, обязательно врежусь во впереди идущую машину или, напротив, резко приторможу и инженер влетит мне в зад, и тогда нам точно конец…
Так совпало, что мост и машины преследователей я увидел одновременно. Только мост спереди, а «66-е» — сзади, они выскочили из-за поворота, который мы миновали буквально минуту назад. Теперь я хорошо видел их в зеркало, и, как мне показалось, они быстро нас нагоняли.
В этот момент я испытал приступ малодушия: трагическая развязка казалась мне неминуемой, остро захотелось вывалиться из машины и зайцем рвануть в посадки. Удержался лишь на корпоративном настрое: колонна двигалась прежним темпом, явным образом никто не рефлектировал, как будто все шло строго по плану.
На завершающем этапе проселок выписывал пологую дугу, что позволяло издалека рассмотреть мост — и в этот момент он показался мне чудовищно узким.
О боже…
Что, если инженер ошибся в расчетах, и «Урал» там не пройдет?!
Или, не дай бог, Степа чуть оплошает и не впишется в габариты?
А сам я — если остальные проедут нормально — не улечу ли в речку?
