Однако в третьем раунде, когда один из двух чернильных противников попал в нокаут и безнадежно растянулся на чернильном ринге, Павка поднялся с парты и сказал:
— Не согласен.
— С чем не согласен? — оторопел председатель собрания тихий Боря Старостин.
— С тем, что у нас нет чемпионов.
— А где же... — начал было Боря, осматривая класс с видом мореплавателя, попавшего на необитаемый остров.
— «Где-где»? — передразнил его Павка и, заламывая палец, воскликнул: — Чемпион номер один — Толя Силушкин.
Толя Силушкин вздрогнул и, перестав жевать булку, так и замер с открытым ртом.
— Даем ему гирю, и он выжимает нам рекорд. Чемпион номер два — Женя Плывунцова. Даем ей бассейн, и она...
Женя Плывунцова, вероятно, не ожидала столь щедрого подарка и, как показалось одноклассникам, была потрясена до глубины души. Во всяком случае, ее волнение было столь сильным, что она сгоряча забыла поблагодарить Павку и сидела, плотно сжав тонкие губы, собираясь, видимо, с мыслями.
Павка заломил третий палец.
— Чемпион номер... Юра Бегаулин. Даем ему гаревую дорожку и...
— Даем, даем! — взорвался тихий Боря Старостин. — А где мы все это берем?
Павка загадочно улыбнулся и, садясь на место, сказал:
— Это уж дело будущего физорга.
Надо ли говорить, что мой друг Павка единогласно был избран физкультурным организатором класса.
Больше ребята Павки не видели. Но не подумайте, что он куда-нибудь делся. Нет. Он просто пришел в такое стремительное движение, занявшись организацией физкультурной работы, что, подобно спице бегущего колеса, пропал из поля зрения класса.
Но сам Павка никого не упустил из виду.
Его рука чувствовалась во всем.
В одно прекрасное утро класс запестрел табличками: «Начсеквол», «Начсекгор», «Начсекбок», «Начсекбас» и еще двадцатью шестью «начсеками». К волам, горам, бокам и басам они, впрочем, не имели никакого отношения и расшифровывались, как начальник секции волейбола, начальники секций городков, бокса, баскетбола и так далее.
К сожалению, всех видов спорта секциями охватить не удалось. Из-за недостатка начальников. Видов спорта, как известно, более сорока, а в классе училось всего тридцать учеников плюс один физорг. Что касается членов секций, то Павка разъяснил: ими могут быть все начальники поочередно.
Организация секций и подбор начсеков заняли первую четверть учебного года. Вторая и третья четверти были посвящены подготовке к строительству комплекса спортивных сооружений физкультурного коллектива пятого класса «Б». Правда, некоторые порывались строить комплекс без всякой подготовки, но мой друг Павка им этого не разрешил.
— Мы не птицы, — сказал он. — Только птицы вьют гнезда без всякого. А люди действуют по чертежам.
Уподобляться птицам никому не захотелось, и класс всю вторую и третью четверти посвятил изготовлению чертежей будущего комплекса спортивных сооружений. Четвертая четверть осталась в физкультурной летописи пятого класса «Б», как четверть «вопросов и ответов».
Вопросы задавала стенная газета «Штрафной удар», а отвечал ей физорг пятого класса «Б», мой друг Павка.
— Когда? — наносила удар стенная газета.
— Скоро! — отбивался Павка.
Как ни лаконичны были вопросы и ответы, спрашивающие и отвечающие с полуслова понимали, о чем идет речь: о том, когда в пятом классе «Б» начнется физкультурная работа.
И она непременно началась бы, если бы в учебном году было не четыре, а пять четвертей. Именно этой пятой четверти и не хватило моему другу Павке, чтобы создать комплекс спортивных сооружений и вплотную заняться подготовкой чемпионов.
А так все в порядке.
СИСТЕМА БЕЗОПАСНОСТИ
Прошлым летом мы с Павкой отдыхали в лагере и, как пионеры-старшеклассники, отвечали за безопасность в походе.
Намечается, скажем, какой-нибудь поход. Сейчас же зовут нас с Павкой и говорят:
— Завтра поход. Обеспечьте меры предосторожности.
Мы и обеспечиваем...
Однажды был назначен поход в лес.
Узнав об этом, Павка сыграл на губах «Сбор общий» и, когда вся служба безопасности, то есть я и Павка, собралась, сказал:
— В лесу можно потеряться.
— Зато там нельзя утонуть, — успокоил я друга. — Могли бы и на речку поход назначить.
— Еще назначат, — в свою очередь, утешил меня Павка. — Что ты предлагаешь для безопасности в лесу?
Не в моем обычае было ронять себя в глазах друга, и я не задумываясь ответил:
— Выставить линейных. Через весь лес.
Мысль в основном понравилась Павке. Но была тут же отвергнута им по арифметическим соображениям. Выставив линейных, мы рисковали остаться без участников похода.
— Тогда... тогда... — мысль у меня заметалась как белка в колесе, — тогда вот... воронье гнездо.
— Чего? — опешил Павка.
— Воронье гнездо. На сосне. Вроде площадки для обозрения. Мы вверху ходим, а они внизу. И они у нас как на ладони. Представляешь, заблудился кто-нибудь...
Павка во всем любил точность.
— Не кто-нибудь, — перебил он меня, — а Володя Коркин. Он чаще всех заблуд... заблуж...
— Теряется, — подсказал я.
Павка свирепо посмотрел на меня: вне уроков он терпеть не мог подсказок.
— Сам знаю. Ну, потерялся?..
— А мы ему сверху: «Ку-ку, Кор-кин!»
— А если он не слышит? — Павка ехидно посмотрел на меня.
— Ах, не слышит... Ну, если не слышит... — металась мысль. — Тогда мы... Тогда мы ему вымпел спасательный... Мешочек с песком. Бац, и...
— По макушке, — Павка инстинктивно втянул голову в плечи. — Не годится.
— Тогда можно с опилками, — сказал я, полагая, что речь идет о мешочке с песком. — С опилками мягче. Не так больно, — уточнил я.
— Все равно не годится, — сказал Павка.
— Что не годится? — вскипел я.
— Воронье гнездо, — сказал Павка. — Пока построим, три смены пройдут.
— А что годится?
Павка не ответил. Только рукой махнул — молчи, мол. И весь углубился в себя. Видимо, собирался извлечь из этой глубины что-нибудь полезное.
Я притих, чтобы не мешать Павке, и он извлек... колокольчики.
— Чтобы не потеряться в лесу, — сказал он, — нужны колокольчики.
— А где их взять? — спросил я.
— Одолжим, — ответил Павка. — У кого-нибудь из пастухов.
Вечером мы сходили в соседний колхоз и запаслись колокольчиками. Честно говоря, музыкальностью они не отличались. Колокольчики гремели, как камнедробилки, и вызывали у пернатых обитателей окрестных лесов беспричинный приступ страха. Во всяком случае, наш лагерь они облетали стороной. Ребята, кажется, тоже были не рады колокольчикам, но, в целях безопасности, приняли их безропотно.
— С такой техникой, — сказал им Павка, — ни в каком лесу не пропадешь.
— В джунглях не пропадешь, — поддакнул я, чтобы польстить своему другу. — Тигры и крокодилы замертво падать будут.
— Сам ты крокодил, — обиделся Павка. Он терпеть не мог, когда его заслуги превозносились до небес.
Симе Воробейчику, нашему вожатому, Павкина система безопасности тоже пришлась по душе.
— Валяйте, — сказал он перед походом, — и помните — никаких происшествий.
Никаких происшествий и не было. За городом, на опушке, мы всей гурьбой нырнули в жидкий, как испитой чай, ельничек и в том же составе вынырнули на ближайшей полянке.
— На этот раз все обошлось хорошо, — вздохнул Павка. — Потерь нет.
Никто не понял Павкиного вздоха. И только один я разгадал его значение. Это был вздох не облегчения, а разочарования. Павке вовсе не хотелось, чтобы все было хорошо. Наоборот, ему позарез нужно было, чтобы кто-нибудь потерялся. И мне хотелось того же. А как же ещё могли мы испытать систему безопасности?
Мы снова нырнули в ельничек, снова вынырнули на ближайшей полянке и — о, счастье! — недосчитались Груши Луковкиной.
Павку будто кольнуло что. Он вскочил на пенек, закричал: «Делай, как я!» — и потряс колокольчиком. Мы тоже потрясли. С елки на землю без чувств упали две белки. Потом наступила тишина. И в этой тишине мы услышали ответный набат. Она, Луковкина!
— Славка со мной, остальные на месте! — крикнул Павка, и мы сломя голову бросились в лес.
Я бежал, и сердце у меня ликовало от восторга за своего друга Павку. До чего здорово придумал! Стоит теперь кому-нибудь заблудиться в лесу — бам-бам в колокольчик — и спасен.
Бам, бам! — послышалось слева.
Мы бросились влево — и никого не обнаружили.
Бам, бам! — грянуло справа.
Мы кинулись вправо — и остались с носом.
Бам, бам, бам! — загремело слева, сзади, спереди, справа...
Павка остановился и перевел дух.
— Ясно! — сказал он. — Это ее страх водит. Если на нее еще больше страху нагнать, она сама из лесу выскочит. А ну, подвывай.
И мы завыли, как два голодных волка.
