До Хорна долетело металлическое звяканье. С трудом он догадался, что Ву открыл свой чемоданчик. Следом до Хорна донеслись булькающие звуки и крепкий запах синтетического алкоголя. Спустя минуту что-то сунули ему в руки. Хорн нащупал бутылку, глотнул из нее.
— Не забудь о бедной Лил, — напомнил о себе попугай.
Хорн так и застыл с бутылкой. Теперь вместо кошки на плече у Ву поместился попугай. Старик вытащил из кармана пригоршню крупных алмазов и скормил их Лил. Отбрасываемого ими блеска хватало, чтобы разглядеть всю картину. Хорн поспешно протянул бутылку жуткой птице.
— Как ты нашел меня? — резко спросил он, обращаясь к Ву.
— Лил и я привыкли отыскивать спрятанные вещи. Или потерянные… Слышишь, Лил, это ты нашла прекрасную тиару, усыпанную алмазами, которую носила Вендре?
Вместо ответа до наемника донеслось тихое похрустывание, потом послышался вздох сожаления.
— Чудесно, просто замечательно, — наконец откликнулась птица, и Хорн сразу не понял, о чем жалеет — то ли о съеденных алмазах, то ли о короне Вендре.
— Тебе, наверное, помогали последователи культа? — снова спросил Хорн.
— Ты — умный паренек, — одобрительно сказал Ву. — Да, я пару раз очень помог им, поэтому они чувствуют себя должниками. Я действительно обратился к ним, чтобы они помогли отыскать тебя.
— Интересная у вас община. Более шустрая, чем сыскари Душана. Странное, должен признаться, умение у людей, приверженных молитвам.
— Разве? — удивился Ву. — Я как-то не обращал на это внимания, просто люди работают в меру своих сил и возможностей. Исходя из смысла поставленной задачи.
— Какой задачи?
— Привести тебя в конце концов сюда, в катакомбы.
— Зачем я тебе нужен?
— Ты вправе задавать подобные вопросы, однако я имею право не отвечать тебе на них. Может, потому, что ты — обаятельный парень, а у стариков есть свои причуды.
Если угодно, это тоже ответ. Должен признаться, ты — занятный молодой человек. Наемные убийцы всегда занимали меня. Не восхищали, — нет, именно интересовали.
— Я и не требую, чтобы мной восхищались, — уступчиво сказал Хорн. — В нынешнюю эпоху я не знаю, перед кем можно было бы преклоняться. Время героев прошло, они погибли молодыми. Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Я не испытываю никаких возвышенных чувств, и совесть не грызет меня за то, что я натворил. Я просто хочу выжить. Вот почему я спрашиваю не из праздного любопытства. От этих ответов зависит моя жизнь. Ты находишься в несколько другом положении.
— Правильно, — согласился Ву. — Наши побудительные мотивы совершенно различны. Ты веришь в профессиональное умение, силу, дерзость. В аморальность, наконец… Я же существую под другими знаменами — это прежде всего хитрость, слабость — не без этого, конечно, — робость и, несомненно, — отсутствие морали. Я знаю, какие грандиозные силы делают историю, и пытаюсь использовать их в своих интересах. Старость помогает мне остаться в живых.
— Ты сильный парнишка, — не согласилась с ним Лил. — Тем, кто знаком с тобой, в голову не придет назвать тебя слабаком.
Ву не обратил никакого внимания на замечание Лил. Хорн почувствовал, что старик сел на своего любимого конька — о силах, которые двигают общество, он мог рассуждать часами.
— Ты молод, — начал он, — и не способен в полной мере оценить те подспудные социальные процессы, мощный потенциал, накапливающийся в тех или иных классах и прослойках. Что значат твои воробьиные усилия по сравнению с громадой империи! И все равно вы мне нравитесь, мистер Хорн. Вы правы, сейчас не время для героических характеров. Рад, что вы наконец встали на точку зрения исторического детерминизма — так называется у нас общественная необходимость, которая тасует, перемещает, сводит лбами огромные социальные группы.
— Я уже догадался, что во всей этой истории я был не более чем пешкой, которую двигал неизвестный мне игрок, — твердо заявил Хорн. — Но этого больше не будет. С этого момента я — свободный человек и действую исключительно по своей воле. — Неожиданно Хорн рассмеялся. — Пусть история и Эрон поберегутся!..
— Тот слаб, — подала голос Лил, — кто верит исключительно в собственную силу.
Ей никто не ответил. Старик погрузился в размышления, а Хорну стало как-то совестно после такого громкого заявления с его стороны. Пафос он презирал, а тут на тебе — сорвался!
Послышалось легкое чмоканье — видно, старик пожевал губами.
— На чем основана твоя уверенность, — спросил старик, — что это твое последнее решение не есть очередной ход в игре, которую ведет неведомый тебе кукловод?
— Мы попусту тратим время, — нетерпеливо ответил Хорн. — Мы сейчас не в дискуссиях нуждаемся, не в словесных упражнениях. Кто-то знает ответы на те вопросы, которые мы здесь задали вслух. Хотя человек, который нанял меня… Так и двинемся по цепочке.
— Это ты двинешься. Если, конечно, найдешь его. Интересно, далеко ли дадут тебе продвинуться? Хорошо, предположим, ты нашел этого человека и получил ответ, с какой целью он нанял тебя. Не для чего, а зачем… Что это тебе даст?
— Я определю, в какую сторону копать дальше, — ответил Хорн. — Затем вот что еще можно сделать — разрушить всю систему межзвездных туннелей!
By некоторое время сидел молча — Хорну показалось, что он рот открыл от удивления. Точно, старик вдруг громко рассмеялся.
— Вот это размах! — с каким-то облегчением и даже радостью заговорил Ву. — Подобное могло прийти в голову только такому человеку, как ты.
— Эрон во всем зависит от туннелей, — принялся горячо доказывать Хорн. — Это его уязвимое место. Мегаполис не сможет просуществовать и неделю без припасов, подвозимых со всех концов империи. Если мы сумеем поднять восстание, единственный шанс на победу даст изоляция Эрона. Без свежих подкреплений…
— Ты никогда не сможешь воспользоваться этим преимуществом. Я куда выше оцениваю значение системы, туннелей, чем ты полагаешь. Безусловно, нарушив нормальное функционирование транспортной системы ты приведешь империю в состоянии коллапса. Но как этого добиться, если никто не знает, как они действуют?
— Директора должны знать, — ответил Хорн.
— Значит, опять придем к ним? Явимся с поклоном… — задумчиво произнес Ву. — Послушай, я постараюсь помочь тебе. Предположим, что временно мы объединили наши силы. Я употребил слово «временно», потому что не могу знать, сколько еще протянет дух в моем бренном теле. Я старый, очень старый человек. Я смертельно устал. Но мы оба не любим Эрон, не так ли, Лил? Поэтому, если с империей что-то случится, мы не будем сильно переживать, правда?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
