— Пойдем, Армо, встречать. Не иначе что-нибудь важное случилось, когда разом столько начальства к тебе грядет, — сказал Владимир Михайлович, на ходу натягивая на себя шинель.
— …Вот что, полководцы, — сказал в обычной своей полушутливой манере М. Е. Катуков. — Понимаете, армия неожиданно получила новую задачу, направление наступления меняется — теперь на Жмеринку. Там у противника обнаружилась крупная группировка.
— «Обнаружилась»? — вырвалось у меня.
— Да, обнаружилась, — настороженно повторил Михаил Ефимович. — А что ты хочешь сказать, Армо?
— Сказать нечего, товарищ командующий, только спросить хочу: а где была разведка?
— Любишь задавать лишние вопросы, — ответил Катуков. — Разведка это и обнаружила. Задача состоит в том, чтобы не вопросы ставить, а «уконтропупить» эту группировку… А там видно будет. Сейчас командир корпуса растолкует ваши задачи, благо вы оба вместе.
Немногословный И. Ф. Дремов нарисовал стрелы на наших картах.
— Поняли?
— Поняли, — дуэтом ответили мы с Гореловым.
— Еще будут вопросы? — спросил Катуков.
— Один, — сказал я. — Вчера разведка одно доложила, сегодня — другое. А завтра третье?
— А, чтоб тебя! — разозлился Михаил Ефимович. — Всегда в своем репертуаре. Задачу положено не обсуждать, а выполнять.
— Есть, не обсуждать. А я не задачу обсуждаю, задача будет выполнена.
— Вот это по-военному, по-командирски. Ну, мы дальше — к Бурде в бригаду.
Когда они уехали, В. М. Горелов сорвался с места и зашагал из угла в угол, так что половицы затрещали.
— Не обсуждай, Армо, а выполняй, Армо! — передразнивал он командарма. — Ясно?
— Ясно.
— Попугай ты, Армо, ясно?
— Да заткнись же ты, Володя! — не выдержал я. — И так тошно.
— Тошно?! — заорал Горелов. — Тошно, говоришь? — еще более грозно вопрошал своим басом Владимир Михайлович. — Ординарец!
Ординарец вырос перед ним.
— Видишь, нервничаю — дай глотку промочить, а то сейчас Армо укокошу или хату кверху ногами переверну! — И сам расхохотался во всю ширь своих легких.
Потом, за солдатской фронтовой кружкой, я, чтоб успокоить не в меру расходившегося Владимира Михайловича, рассказал ему восточную притчу.
Халифу Гарун аль-Рашиду однажды приснился сон, что у него разом выпали все зубы. Призвал Халиф толкователя снов.
— Да продлится жизнь повелителя правоверных! — отвечал тот. — Сон твой означает, что вся твоя родня умрет прежде тебя, никого не останется.
— Кому я нужен без родни! — вскричал Халиф и приказал всыпать толкователю сто палок.
Затем призван был другой толкователь.
— О повелитель, — сказал он, — сон твой означает, что ты будешь долговечнее всех своих сородичей.
Гарун аль-Рашид наградил его ста золотыми динарами…
— Понял, Володя, в чем была моя ошибка? — закончил я.
— Э, восточный ты мудрец, — отвечал Горелов. — А то понял, что самому Катукову все эти повороты тоже не очень по душе?
Я отдал должное его проницательности.
В середине 7 января, перегруппировавшись, войска 1-й танковой перешли в наступление в западном направлении, форсировали реку Соб и к вечеру 8 января перерезали железную дорогу Винница — Гайсин на участке Гуменное, Фердинандовка.
Всю армию облетело известие, что танковый полк И. Н. Бойко, освобождая родное село своего командира — Жорнище, освободил его родителей, оставшихся в оккупации, что сам Иван Никифорович на своем танке подкатил к родному дому и навстречу ему вышли отец с матерью. Редко, но случалось такое на войне. Я не рассказываю подробнее, сколь трогательна была эта встреча, потому что ее уже описал в одной из своих книг член Военного совета нашей танковой армии Н. К. Попель.
Бригада В. М. Горелова, так же как недавно танкисты И. И. Гусаковского в Бердичев, ворвалась в Жмеринку. Здесь поднялась такая паника, что со Жмеринского аэродрома стали подниматься самолеты и улетать на запад. Только во второй половине дня враг сообразил, что в город вошли довольно небольшие советские силы. Горелову под натиском во много раз превосходящего противника пришлось отступить на левый берег Южного Буга, присоединиться к нашей 20-й бригаде.
Нелегко пришлось здесь и 40-й гвардейской танковой бригаде полковника Н. Г. Веденичева. В боях у населенного пункта Гнивань полегло немало танкистов.
Нынче здесь им неизменный для танкистов памятник — тридцатьчетверка. И, как мне говорили, рассказом об истории этого памятника начинается традиционно каждый первый урок в первом классе первого сентября в здешней средней школе…
Далеко оторвались от главных сил отдельные бригады танковой армии. Противник мог ударить в тылы наших корпусов — он сосредоточил здесь крупные резервы.
Ослабленные две дивизии 38-й общевойсковой нашей армии находились тоже в опасном положении — они были растянуты на широком фронте и не могли оказывать серьезного сопротивления контрударам противника.
20-я механизированная и часть 1-й танковой гвардейских бригад заняли оборону по левому берегу Южного Буга. И хотя успешно отражали натиск врага, но над ними нависла серьезная угроза.
Тут, к полной для нас неожиданности, появился наш новый комкор И. Ф. Дремов. Как он невредимым к нам пробрался, один бог ведает — автоматчик, бывший в его машине, убит, адъютант ранен, а в самой машине мы насчитали 20 пулевых пробоин.
— Что же вы так неосторожно, Иван Федорович?..
— Не учи ученого, молод еще, — проворчал Иван Федорович. — Вот что: поскольку Горелова изрядно потрепали, принимай оставшиеся у него танки и прорывайся к главным силам. А то, не ровен час…
Он недоговорил, но я понял, что он имел в виду: ушли мы вперед километров на восемьдесят, и без поддержки недолго и в окружение угодить. Такой сильной группировки противника наша разведка здесь не предполагала.
Я бросил взгляд на Горелова.
— Ну, руководи, восточный мудрец, — ответил Горелов.
Гитлеровский генерал Йодль на допросе в 1945-м обронил: «В 1943-м существовало правило — кто атакует, тот выигрывает». Сейчас шел сорок четвертый, и промахи разведки обходились недешево.
В ходе боев 20-й гвардейской, принявшей танки от 1-й гвардейской танковой бригады, пришлось, обеспечивая отход частей 11-го гвардейского танкового корпуса, выдержать довольно тяжелые бои. Но 13 января она все-таки была окружена врагом. И лишь на следующий день, только сосредоточив танки на одном направлении — на населенный пункт Иванивка, удалось прорвать кольцо окружения и присоединиться к главным силам армии.
В эти дни как-то понадобилось мне встретиться с командиром 11-го гвардейского танкового корпуса генералом А. Л. Гетманом. Запрашиваю по радио, узнаю, что он ночью выехал в село Вороновицу, которое, дескать, уже освободила 45-я танковая бригада. А тут мне мой начальник штаба говорит, что не может этого быть — 45-я, по его сведениям, вышла не к Вороновице, а к Шендерову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
