У противоположной стены на обшарпанном диванчике сидела ещё одна свидетельница, пожилая дама в чёрной юбке и тёплой коричневой кофте – мать гр. Сапарова. На друзей она посматривала неодобрительно, но взглядом с ними старалась не встречаться. Что поделать: для матери её сын всегда остаётся самым лучшим, а его враги врагами матери.
Запел мобильник и Павел Васильевич нажал на нём кнопку:
— Слушаю, Марат!
— Ты не занят, Паша?
— Пока нет, сижу, ожидаю вызова.
— Ах, да! У тебя же суд сегодня! Ну, я тогда коротко: твои питомцы Маша и Миша чувствуют себя хорошо, дистрофия прошла. Я подобрал им кормилицу, правда, собаку, а не кошку. Они ладят, играют. Скоро начну подкармливать мясом. И Лида каждый день после школы заходит проведать и поиграть. Нанороботов у них в крови нет, хотя, судя по фенотипу, Барсик, несомненно, их отец. Так что…
— А почему ты их называешь нанороботами?
— А как их ещё назвать? Специализированные молекулы, скорее всего, артефактные, поскольку, как я выяснил, «заточены» они под человеческий геном. Но и в крови других млекопитающих вполне активны. Я тут произвёл несколько опытов, в том числе и на себе. Результаты поразительные. У меня, знаешь ли, десять лет не было одного ногтя на пальце ноги. Так он стал отрастать. И с зубами проблемы начались.
— С зубами то что?
— Тоже отрастают удалённые. Не так быстро, правда, как ноготь. Ты, ведь, тоже привитый, так сказать, ничего не замечал?
Павел Васильевич замечал многое, но тут ответил с гордостью:
— У меня все свои на месте! Только зуб мудрости давно уже удалили.
— И как?
— Да, ничего… Слушай, Марат! А, ведь, наверно и у меня! Десна чешется и чешется!
— Поздравляю, скоро прорежется зубик! Ой, Павел, извини, я тебе вечером перезвоню! — вдруг спешно прервал разговор Марат Рувимович. — Пациента принесли.
В трубке послышалось горестное кошачье мяуканье, перемежаемое шипением и женскими причитаниями. Ветеринар отключился и занялся, видимо, травмированным котом. Селектор около пристава, до этого с интересом прислушивавшегося к разговору и с уважением разглядывавшего Барсика, что-то неразборчиво пробормотал и молодой человек в форме провозгласил:
— Гражданка Сапарова, пройдите в зал заседаний!
Та поднялась и проследовала по стеночке на максимальном удалении от дремлющего кота.
Как уже говорилось, суд вызвал большой интерес в среде горожан славного города Троицка. И по этой причине зал был забит до отказа. Такие громкие преступления в тихом и почти патриархальном городке бывали не часто. Тихом и патриархальном, впрочем, по меркам первой трети текущего века: милиция отнюдь не сидела без дела и теперь. Некоторые граждане, как и сто лет назад периодически покушались на всевозможные разновидности насилия и убийства, зачастую с помощью подручных предметов, но иногда используя и специально для этой цели изготовленные. Чаще по пьяни, но иногда и в трезвом рассудке и полной памяти. Норовили похитить чужую собственность и денежные знаки, как открытым доступом, так и путём взлома запоров. А те, кто понаглей и поглупей, совершая действия, которые закон трактует, как разбойные нападения. Рано или поздно большинство из них попадалось в руки милиции и временно изолировалось от общества в тюрьмах и зонах, где те из них, у кого ещё не пропало желание продолжить преступную карьеру, проходили длительные курсы повышения квалификации.
Когда судья вызвал, наконец, и его, г. Самсонов кивнул друзьям, подхватил шлейку и с котом на поводке прошествовал в зал, где, проходя по центральному проходу к свидетельской кафедре, сорвал аплодисменты, подобно некой звезде эстрады. Впрочем, это приветствие и знак восхищения относилось, скорее, не к нему, но к ведомому им внушительных размеров коту, о роли которого в данном деле все уже были наслышаны. Одна только троица подсудимых, томившихся, подобно диким животным в клетке, не выразила при его появлении никакого энтузиазма, а наоборот состроила кислые мины и пробормотала сквозь зубы, отнюдь, не приветствия. Блистали фотовспышки репортёров и обычных граждан, некто, вооружённый видеокамерой, пригибаясь, споро пятился перед Барсиком, норовя ухватить крупный план. Кот шёл не спеша, с гордо поднятым хвостом и с видом полного безразличия к ажиотажу, вызванному его появлением. Только жмурясь от вспышек фотокамер.
Заняв место за свидетельской кафедрой, Павел Васильевич приготовился отвечать на вопросы, однако, шум и копошение в зале всё не прекращались, и судья, наконец, стукнув молотком, пригрозил очистить зал, если порядок сию же минуту не восстановится. Это подействовало, мигнула ещё одна вспышка, и раздался писк камеры, запечатлевший Барсика, прилёгшего у ног свидетеля в позе сфинкса и настала относительная тишина. По заведённому сотни лет назад обычаю, судья удостоверился в личности свидетеля и подробно расспросил его о событиях, послуживших поводом к возбуждению уголовного дела, в частности, об обстоятельствах знакомства с потерпевшими. После выяснения этих вопросов, свидетель был передан прокурору, а затем адвокату обвиняемых. Тот о самом деле расспрашивал мало, зато сосредоточился на обстоятельствах установки и эксплуатации системы видеозаписи, в конечном итоге позволившей установить и изобличить его подзащитных.
Адвокат, по несколько раз переспрашивая и явно стараясь запутать свидетеля, задавал в нескольких редакциях одни и те же вопросы, не была ли система наблюдения установлена сразу после проблемного знакомства с г. Сапаровым и его коллегами, действительно ли она существовала и эксплуатировалась и до инцидента. Похоже, он хотел создать у присяжных и судьи впечатление, что всё преступление суть следствие злонамеренной провокации. Наконец, судья прервал адвоката и объявил ему, что на жестком диске компа, изъятого с места преступления, присутствуют и регулярные прошлогодние записи и предложил задавать вопросы по существу дела.
— Извините, Ваша честь! — тут же повинился адвокат и перевёл допрос свидетеля в иную плоскость. В частности, спросил у него, на каком основании тот осуществляет «беспривязное содержание опасного дикого животного», якобы, «терроризирующего всю округу» и наносящего его соседям «существенный вред». Павел Васильевич хотел ответить, но снова вмешался судья. Он спросил адвоката, на чём основаны эти серьёзные обвинения. Тот с торжеством зачитал копию заявления в милицию некоей гражданки Петрушевой, проживающей на улице Крайняя, 16, которая жалуется на периодическую пропажу её кур и просит принять меры к неизвестным похитителям.
— Прошу приобщить к делу! А улица Крайняя находится всего в нескольких минутах ходьбы от места жительства свидетеля! — заявил находчивый адвокат, передавая заявление судье.
— С какого времени кот находится в вашем владении? — спросил судья г. Самсонова изучая мало разборчивый рукописный текст.
— С середины мая этого года, Ваша честь. Дата приобретения имеется в его паспорте.
— Заберите эту бумагу! Суду она не нужна, — сказал судья адвокату. — Представленное вами заявление Петрушевой датировано прошлым годом и не имеет отношения к… опасности или безопасности данного животного. Напомню, что этот вопрос перед судом и не стоит. Кстати, насколько я помню, после осуждения в прошлом году сына гражданки Петрушевой по обвинению в злостном хулиганстве пропажа её кур прекратилась. И если у вас нет вопросов по существу…?
— Больше нет, Ваша честь!
— Тогда объявляется перерыв на час. После перерыва переходим к прениям сторон.
Сергея и Петра в качестве свидетелей так и не вызвали. Павел Васильевич вышел вместе с Верой Степановной и Барсиком на улицу подышать свежим воздухом. К этому времени у Лиды закончились занятия. Павел позвонил ей, и она согласилась доставить кота домой, поскольку присутствие тому надоело. Толпа, вышедшая из зала покурить или перехватить чего-нибудь съестного, с восторгом наблюдала, как сегодняшняя знаменитость ловко вскочила на заднее, обтянутое грубым брезентом сиденье рычащего мотоцикла. И умчалась вдаль, вместе с водительницей, симпатичной девушкой старшего школьного возраста, одетой в плотные брюки и кожаную куртку.
Выступивший после перерыва прокурор призвал сурово наказать подсудимых, совершивших дерзкое антиобщественное деяние, и в подтверждение своих слов попросил продемонстрировать присяжным и всему залу видеофильм, снятый системой наблюдения во дворе потерпевшего. Судья разрешил, и фильм был показан. Это была уже обработанная следователями копия, где каждое действующее лицо, кроме, конечно, кота было снабжено плавающей по экрану вслед за ним биркой с фамилией. Показ происходил сначала в полной тишине, нарушаемой только комментариями прокурора. Оживление зала вызвал триумфальный выход Барсика. А показ его радикальных действий сопровождался взрывами аплодисментов и сочувственными вскриками в момент его ранения. Сразу несколько камер снимали сюжет с экранов установленных в зале мониторов и, несомненно, готовили ему широкую популярность.
