Телохранительница, все еще с кинжалами в руках, стояла на четвереньках, опустив голову и опираясь руками по обе стороны от неподвижной ноги Халета. Ее тело сотрясала дрожь. Невольница судорожно ловила ртом воздух, издавая похожие на рыдания звуки. Мертвенно-бледная в свете луны, растрепанная Анесса сидела скорчившись возле тела Денетта, трясущимися руками размазывая кровь на щеках и вокруг рта. Татуировки на голых бедрах походили на рваные раны. Служанка подняла голову — и несколько мгновений две полубезумные женщины дико смотрели друг на друга.
— Убей себя, — хрипло сказала Жемчужина Дома. — Эзена не должна узнать… что это все из-за меня… Никогда. Убей себя. Сейчас же.
Телохранительница снова опустила голову и на миг застыла неподвижно, потом села, подвернув под себя ноги. Она несколько раз глубоко вздохнула, закрыв глаза и дыша все быстрее и быстрее, наконец прикусила губу и, крепко сжав в руках кинжалы, провела ими по шее, перерезая артерии.
13
Первая Жемчужина Дома узнала, что она не предмет.
Она узнала, что она не вещь. Она была женщиной, у которой были свои прихоти и капризы. Глупые прихоти и капризы… Этому невольников точно не учили.
Погибли двое, гости Сей Айе. Один был потомком знаменитого рода, но и у Халета в жилах текла чистая кровь. Он не был невольником; да, он служил другому, но точно так же, как и Йокес. Денетт должен был умереть только потому, что видел смерть своего гвардейца. Госпожа Доброго Знака отвечала за все, что происходило в ее владениях. Невольницы княгини не могли убивать без причин. Никого, и уж тем более не людей чистой крови.
Каприз. Это был лишь каприз, не более того. Первая Жемчужина Дома по собственной прихоти отдалась человеку, которого презирала. Ей хотелось унижения, страданий, хотелось просить о наказании… А на следующее утро сладко проговорить: «Счастливого пути, мальчик».
Каприз праздной развращенной красотки.
Едва держащаяся на ногах, окровавленная и полуобнаженная Жемчужина Дома вызвала своим появлением во дворце переполох, какого не было уже давно. Среди всеобщей беготни и криков Анессу отнесли в спальню. Хайна, действуя с несвойственной ей быстротой и решительностью, молниеносно навела порядок, отодвинув в сторону старшую, но явно напуганную Кесу. Конный гонец тотчас же отправился в военный лагерь, где все еще находился Йокес, который должен был прибыть лишь рано утром. Хайна велела Кесе позвать Эзену.
Княгиня появилась в спальне своей Жемчужины почти сразу же, непричесанная, в одном легком домашнем халате с шелковым поясом. Увидев ее, Анесса, потрясенная и избитая, но, к счастью, не раненая, приказала всем уйти. С ней попытались спорить, но она не уступала. Обратились к ее высочеству.
— Всем выйти. Немедленно, — сказала Эзена.
Слуги исчезли.
— Денетт и Халет мертвы, — сказала Анесса, когда они остались одни. — Они в леске у дороги.
Самообладание княгини казалось невероятным. Могло показаться, что она не расслышала.
— Покажись, — сказала она. — У тебя рассечена губа, распухший нос и шишка на голове. Что-нибудь еще?
— Нет, госпожа, ничего существенного.
— Кто это сделал?
— Денетт.
Анесса прекрасно знала, что лучшая ложь — такая, которая в немалой степени состоит из правды и умолчаний.
— Дурацкий каприз, — сказала она. — Во время вечерней прогулки я встретила их на дороге и затащила в лесок. Мне хотелось унизить Денетта перед его собственным гвардейцем. Я чересчур далеко зашла и получила пощечину. Было темно, и телохранительница восприняла это как нападение. Она убила Халета, а потом его, Денетта.
— Где эта девушка?
— Ее уже нет в живых.
— Ты уверена? Может, она только ранена?
— Ее не ранили во время драки, — пояснила Жемчужина. — Я приказала ей покончить с собой.
Эзена молча смотрела на нее.
— Почему?
— Она уже сделала свое дело, и даже чересчур. В невольничьих хозяйствах учат не телохранительниц, а настоящих зверей, их всех нужно продать, и побыстрее. Если правда когда-нибудь всплывет и начнется расследование… а оно наверняка начнется…
— Нет, нет, — прервала ее Эзена. — Что значит — если правда всплывет? Как ты намереваешься скрыть смерть сына Дома К. Б. И.?
— Не саму смерть, а причины, по которым его убили. Ваше высочество, ведь это ты отвечаешь за все то, что происходит в Добром Знаке. Если станет известно, что твои невольницы убивают мужчин чистой крови… из-за нескольких ударов по лицу…
— То что?
— Имперский трибунал — это уже не тот суд, который тебе предстоит. Ты не сможешь защититься, ваше высочество. Можешь даже отрезать мне голову, но это не изменит позицию следователей трибунала. Особенно по отношению к тебе! За все, что делают твои невольницы, отвечаешь ты.
— И поэтому ты убила свою телохранительницу? Ничего не понимаю!
Анесса тоже не понимала, чего хочет от нее княгиня. Ее беспокоило многое… но смерть какой-то служанки? Она уже успела об этом забыть и не предполагала, что Эзена вообще затронет эту тему.
— Собственно… никаких особых причин не было, — честно сказала она. — Я перепугалась и сперва хотела тебе солгать. Ведь это все из-за меня. Ваше высочество… у тебя с той невольницей были связаны какие-то планы?
— Планы? Я даже не знаю, кто это был… Но ты говоришь, что приказала этой служанке покончить с собой от… страха? От страха передо мной? Ты боялась, что я накажу тебя за то, что ты неизвестно зачем соблазнила Денетта?
— Да, — сказала Анесса. — Но…
Эзена почувствовало, как ее окатило холодной волной.
— Кто ты? — тихо спросила она. — Ради всех Полос Шерни… не понимаю, о чем ты говоришь. Ты смотрела, как по твоему приказу лишает себя жизни девушка, которая мгновение назад, защищая тебя, бросилась на двоих мужчин? Ты приказала ей покончить с собой… потому что тебе было стыдно признаться мне в… в обычной женской дурости?
До Анессы начало доходить, что имеет в виду княгиня. Ведь уже не впервые слова и поступки Эзены свидетельствовали о том, что она совершенно не понимает тот мир, в котором ей довелось жить.
— Если бы я украла у тебя украшенный драгоценностями кинжал и с его помощью защитила себя в том лесу, я бы его тоже выбросила. От стыда, именно от стыда. Он выполнил свою задачу, но ему вовсе незачем подтверждать мою… глупость.
Эзена молчала, нахмурив брови.
— Хватит об этом, — мягко посоветовала Жемчужина. — Время уходит, нам нужно как можно быстрее найти виноватых и причины, из-за которых случилось то, что случилось. Завтра сюда придет армектанская гвардия, и уже сегодня здесь есть двадцать с лишним солдат его благородия Денетта. Никто не должен знать, и тем более они, что твои невольницы без всяких на то причин сделали то, что сделали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
