И, чего только не было!
Дома, я тщательно всё перебрал и наиболее целые купюры отложил в сторонку: как знать – может лет через десять, они будут представлять какую-нибудь нумизматическую ценность.
Остальное рассортировал и сложил пухлыми пачками в свой портфель: Нижний Новгород – большой город, лохов там должно быть просто немерено - глядишь и действительно, их удастся кому-нибудь впарить.
Кроме того, Анисимов предложил взять товар для бартера: ту же краску местного кустарного изготовления (красный сурик, коричневую умбру и жёлтую охру) на удивление качественную – судя по моему опыту покраски деталей кузова и рамы и, конфискованный самогон - на который он возлагал особые надежды:
- За первач ты что угодно обменяешь, товарищ Свешников!
- Скажи ещё - новый автомобиль для тебя, товарищ Анисимов…
- Хахаха!
Короче, он дал мне понять: крутись как хочешь! Вкрадчиво говорю ему:
- Ты бы не ржал как лошадь, Фрол Изотович - а лучше бы бумагу какую на свой автомобиль мне выдал, да ещё заверенную в райотделе НКВД товарищем Кацем.
- «Бумагу на автомобиль»? Зачем?!
- «Без бумажки – ты какашка, а с бумажкой…», - хотел добавить «комиссар», но как-то не решился, - затем, что порядок в стране наводится и, все автомобили ставятся на государственный учёт. Может, до нас такое ещё не дошло – но в Москве уже наблюдается…
Если честно, не помню - когда в СССР автоинспекцию создали21.
- …Так, что не надо ждать - когда тебя «на горе раком, да со свистом», а подсуетиться заранее – приведя все документы в порядок. Фертшейн зи, комрад Анисимоф?
- Ферштейн, ферштейн…, - воюя с 1915 года на германском фронте, вождь местных большевиков насобачился немного лаяться на дойче-мове, - что для этого надо? Самогону у меня больше нет – разве, до осени подождать…
- Чтоб поставить на учёт, мне надо хоть какие-то документы на твоего «француза». Таковые имеются?
Чешет в затылке:
- Найдутся, если хорошо поискать… А, какие они из себя, хоть, товарищ Свешников?
В недоумении, широко развожу руками:
- Дык, самому бы знать, товарищ Анисимов!
Однако, сообща «выкрутились».
По моей подсказке, кузову, двигателю и раме «Бразье» - были присвоены инвентаризационные номера, завхоз Рудаев лично нанёс их краской на соответствующие автомобильные места. После чего мне торжественно была выдана бумага о принадлежности «имущества» Ульяновскому волостному Совету рабочих и крестьян - заверенная двумя подписями и печатями.
Рассмотрев «техпаспорт» - возможно первый в стране, или даже – на этой планете, я удовлетворённо присвистнул:
- За неимением туалетной бумаги, подтираются гербовой!
- Чего?
- Сойдёт на первое время, говорю…
Слово «туалетная бумага», здесь не в ходу - по причине отсутствия таковой со времён пришествия Рюрика с дружиною.
Товар «на бартер» доставили на полустанок на телеге местного нэпмана занимающегося извозом и, определили на хранение в один из пустующих пакгаузов. Закрыл его на внушительного вида амбарный замок и опломбировал лично: не знаю, как охра с умброй, а спиртное имеет одну очень неприятную особенность – «испаряться» без хозяйского присмотра.
Краска находилась в разнообразных ёмкостях, в большинстве своём - в знакомых уже мне «керосиновых» бидонах фирмы Нобель, взятых «на прокат» на «Нефтяном складе». Ёмкости я был обязан вернуть: по хроноаборигентскому обычаю, краску продавали как пиво в ларьке - «на разлив». Самогон тоже, был загодя разлит в разнокалиберную, ещё дореволюционную стеклянную тару – штофы, полуштофы и прочие «четверти» и чекушки.
Калдырили видать при последнем Николае буквально взапой, поэтому с «пушниной» в стране - ещё очень долго после его расстрела проблем не было. Хоть, какая-то да польза от этого недержанца…
Чтоб не побить случайно и не палиться соблазняющим людские души звоном, наполненную живительной влагой стеклотару спрятали обложив стружкой в деревянные, наскоро сколоченные ящики, которые я, опять же - лично опечатал, больше никому с «этим делом» не доверяя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Естественно, всё это «богатство» мне в Нижний Новгород на собственном горбу не сволочь и, товарищ Кац - войдя в моё положение и удовлетворяя просьбу товарища Анисимова, разрешил мне взять с собой «в командировку» аж целых четырёх «агентов» ОВО из состава моей же команды охраны полустанка.
Посоветовавшись со своим замом – замкомвзводом Чеботарёвым, написал соответствующий приказ на «командировку» отделения «старшего агента по охране грузов» Василия Афанасьева:
- У Васьки в Нижнем родня живёт неподалёку от Ярмарки – там и остановитесь. А на постоялом дворе каком - обязательно самогон сопрут и выжрут: в городе - кругом бандиты, нэпманское жульё да беспризорники. У меня в трамвае картуз почти новый сняли – не заметил когда и как!
Наутро, осталось только дождаться попутного поезда – остановившегося на полчаса пропустить встречный, загрузиться в первый же обнаруженный полупустой товарный вагон типа «столыпин» (он же - «теплушка») и, с длинным печальным паровозным гудком отчалить.
В пассажирском вагоне ехать не рискнули!
Они всегда, даже в проходах - до отказа заполнены крестьянами с их мешками и узлами, да так что невозможно даже повернуться и, те кто ехал на верхних полках - спускали ноги на головы сидящим на нижних. К тому же, по рассказам – все курили невыносимо ядовитую махорку и, воздух в вагоне был невероятно спертым – не вздохнуть, не продохнуть не пёрнуть.
Незабываемые дорожные впечатления: путешествие длиною километров в сто пятьдесят с небольшим - которое я бы в родном 21 веке преодолел за час-полтора, растянулось на целый день! Как будто некое наглядное пособие в формате «3D» смотришь: разруха на железнодорожном транспорте.
Ехали… Справедливее сказать – «тряслись» со скоростью вёрст в десять в час, по убитым вусмерть двумя войнами и таким же количеством революций, железнодорожным путям, на еле дышащем - как астматик на ладан, паровозе. На каждом полустанке или станции, останавливались и по полчаса или часу ждали встречного, или заправлялись водой с водокачки. Пока бойцы бегали на остановках за кипятком, за неимением другого зрелища - наблюдал как вдоль состава не торопясь ходили с важным видом путевые обходчики, лупили по колёсным буксам вагонов молотками на длинных ручках и если звук им чем-то не нравился - подливали в них масло из маслёнок…
Вот, занятие!
От «впечатлений», где-то на полпути уже, я чуть было не подался настойчивым уговорам своих «агентов по охране» и, распечатав один из деревянных ящиков, не принялся бухать! Хотелось плюнуть на всё слюной, спрыгнуть и дальше идти пешком. В конце же путешествия, я вообще - чуть не смалодушничал и, не застрелился к такой-то – вполне определённой попаданческой матери…
***
На донельзя загаженном вокзале в Нижнем Новгороде - человеческая толчея, давка, крики… Выгрузились со своими ящиками и бидонами и, стоим как дураки, ждём. Народ вокруг бестолково бегает туда-сюда - натыкаясь на нас, на самих себя и телеграфные столбы…
- Чего ждём, – спрашиваю, - с моря погоды?
- Сейчас подойдёт старший от артели беспризорников, - говорит Василий, самый из нас сведущий в местных порядках.
Действительно и десяти минут не прошло, как подваливает закутанный в какие-то мешки - грязный как трубочист малолетний босяк и, донельзя вежливо спрашивает:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Я извиняюсь, граждане: вам в трамвай или понести?
- Далеко везти, нам нужны две ломовые телеги, - отвечает наш знаток местных порядков, - сколько возьмёшь?
- Нам – три фунта хлеба или деньгами дадите, а с возчиками отдельно договаривайтесь.
Беспризорников ещё не доводилось видеть, поэтому встал столбом разявив варежку и, Василию пришлось незаметно пихнуть меня плечом - чтоб я пришёл в себя и щедро «отсыпал» босяку анисимовских купюр из портфеля.
