Но факт остаётся фактом: сразу же после начала на Западе бума «убийц в черных одеждах» в Японии стали появляться всё новые и новые люди, объявлявшие себя носителями древних традиций ниндзя. Так поклонники боевых искусств узнали о Хацуми Масааки (род. 1931). Его историю трудно проверить, и она вызывает ряд серьёзных сомнений. Тем не менее изложим её со слов самого Хацуми. Он объявил себя потомственным ниндзя в 34-м поколении и патриархом школы Тогакурэ-рю.
Школа Тогакурэ-рю действительно была одной из древнейших школ ниндзя, рождение которой ее последователи относят к ХIII в. (хотя в реальности первые упоминания о ней можно встретить лишь в источниках середины ХVI в., связанных со знаменитым восстанием ниндзя в Ига). В XX в. её руководителем становится Тосицугу Такамацу (1887–1975). По всей видимости, Такамацу был профессиональным разведчиком, выполнял ряд тайных заданий в Маньчжурии, во Внутренней Монголии, других областях Китая. По его же собственным признаниям, там он активно практиковал ушу, а за подвиги во Внутренней Монголии его даже прозвали «монгольским тигром». Благодаря этому сегодня многое из арсенала северных школ ушу можно встретить в Тогакурэ-рю.
К концу жизни Такамацу поселяется в древнем городе Нара, где открывает небольшую школу. Многие специалисты сегодня высказывают небеспочвенное мнение о том, что никакого отношения к Тогакурэ-рю Тосицугу Такамацу не имел, хотя и считался неплохим мастером боевых искусств. Скорее всего он просто был прекрасно подготовленным профессиональным разведчиком нового поколения; к тому же не стоит забывать, что многие методы старых ниндзя изучаются и в современных разведшколах.
Именно к этому человеку в 1958 г. попадает Хацуми Масааки. До встречи с Тосицугу Такамацу будущий ниндзя перепробовал массу профессий: будучи выпускником факультета искусствоведения, подрабатывал каллиграфией, затем содержал небольшую частную медицинскую консультацию, преподавал дзюдо и каратэ. К 1958 г. он уже обладал 6-м даном по стилю Ситорю каратэ и 4-м даном по дзюдо.
Пятнадцать лет провёл Хацуми в школе старого Такамацу, который, уходя из жизни, завещал школу своему любимому ученику – во всяком случае, так утверждает сам Хацуми.
Хацуми мало волнуют колкие упоминания о том, что никакой прямой преемственности от старых носителей Тогакурэ-рю к Такамацу, а следовательно, и к самому Хацуми не прослеживается. Более того, ни один из других учеников Такамацу никогда не утверждал, что обучался Тогакурэ-рю.
Яркая реклама, многочисленные интервью, съёмки видеофильмов, десятки пособий и учебников резко отличают школу Хацуми от прежних ниндзя, которые всегда хранили своё искусство в тайне и даже избегали называть себя «ниндзя», стремясь «быть как все». В 1982 г. Хацуми предпринимает масштабное турне по США; в августе 1988 г. посещает Великобританию, где рассказывает о ниндзюцу как о «самом эффективном способе шпионажа, диверсий и устранения соперников». С тех пор он начинает ежегодно проводить зарубежные семинары, открывая собственные клубы ниндзюцу в Западной Европе и США. Сегодня он живёт в городе Ноба префектуры Тиба, где содержит большую школу, устроенную уже во многом на манер современного клуба.
В 1975 г. к Хацуми в Японию приезжает американец Стивен Хайс и становится его учеником, а уже через год получает инструкторский сертификат, возвращается в родную Атланту и начинает там преподавать. Такой рекордно короткий срок обучения выглядит по меньшей мере странным, если вспомнить, что в традиционной Японии ниндзя обучались с детства и затрачивали на овладение даже основами мастерства много лет. Правда, Хайс в 1977 г. вновь приезжает в Японию, где с небольшими перерывами пребывает до 1980 г. Так или иначе, Хайс является единственным официальным представителем ниндзюцу в США и раз в три-четыре года наведывается в Японию. Он же и основной пропагандист ниндзюцу на Западе, опубликовавший около десятка книг, наполненных колоссальным количеством исторических ошибок. И всё же эти книги и журнальные публикации в немалой степени подогревают интерес к ниндзюцу.
Одну из своих статей Стивен Хайс озаглавил: «Смертельные ниндзя живы и здравствуют в Японии!». Но те ниндзя, которые «живут и здравствуют», – изобретение сегодняшнего дня. На Западе практически всюду можно получить «диплом ниндзя», пройдя ускоренный курс из некоего суррогата боевых искусств, армейской подготовки и художественной самодеятельности; купить краткое пособие по тайнам управления энергией посредством переплетения пальцев, приобрести любую часть экипировки «ночного воина» от когтей для лазания и коротких мечей до черных тапочек с отделением для большого пальца ноги, чтобы удобнее было карабкаться на деревья.
* * *
Кого называли «ниндзя» в старой Японии? Это понятие изменялось со временем. Например, в ХV в. к ниндзя причислялись практически лишь жители двух провинций – Ига и Кога, которые традиционно служили наемниками в войсках богатых даймё. Чуть позже это понятие расширилось. Ниндзя уже считались те, кто занимался армейской разведкой. С ХVI в. отряды синоби превратились в разведподразделения, которые были в любой самурайской армии. Они отвечали за ведение партизанской войны и вообще любых военных действий, которые не вела регулярная армия; им же поручалось планирование штурма крепостей. И лишь с конца XVI в. синоби служат телохранителями у богатых самураев, заодно устраняя тайным образом их конкурентов.
Постараемся сформулировать чётко, что же такое «ниндзюцу». Ниндзюцу – это средневековое искусство проведения тайных операций, ведения разведки, партизанской войны и штурма крепостей. Весь экзотический антураж – черные одежды, метательные сюрикэны, хитрые приспособления, яды, искусство невидимости – это вторичные, некие вспомогательные средства для выполнения заданий. В чистом виде ниндзюцу отмерло, хотя отголоски его живы и по сей день. Причём говоря об «отголосках», я имею в виду, конечно, отнюдь не какие-то конкретные приемы, но сами традиционные методы подготовки. А они как были секретными в древности, так и остались секретными по сей день. Эти методы действительно сегодня перекочевали в арсенал японской разведки.
В частности, речь идёт о формировании в человеке особой психологической установки на выживание любой ценой для выполнения задания.
Вчитаемся в признание одного из людей, которого готовили именно по такой методике. Это уже знакомый нам Онода Хиро, продолжавший свою войну в джунглях Лубанга через 30 лет после того, как она была официально закончена: «Наше обучение сильно отличалось от того, которое мы получили в офицерском училище. Там нас учили ни о чем не думать и лишь вести свои подразделения в бой, будучи готовыми умереть, если это необходимо. Единственной целью было атаковать противника и убить как можно больше врагов до того, как убьют тебя. В Футамата (с 1944 г. здесь располагалось отделение разведшколы Нагано. – А. М.), однако, мы научились тому, что целью является остаться в живых и продолжать бой в качестве партизан как можно дольше, даже если это повлечет за собой такую ситуацию, которая в нормальных условиях рассматривалась бы как позор» [161].
Предельный практицизм – вот что отличало тактику настоящих ниндзя. Погибнуть с честью – это благородно, красиво, но всё же крайне непрактично. Обратим внимание – в офицерской школе слушателей учили поступать именно так, как подобает самураю. Так и поступали многие японские офицеры и солдаты во время Второй мировой войны. А вот разведшкола Нагано формировала у своих выпускников именно психологическую установку ниндзя – выжить, пусть даже за счёт утраты достоинства.
Онода Хиро признавался: «Нас учили, что разрешается даже сдаваться в плен. Нам объясняли, что, став пленниками, мы должны давать врагам ложную информацию. На самом деле мог наступить даже такой момент, когда мы сами должны были позволить нашим врагам захватить нас… Практически никто не должен был знать о нашей службе нашей стране – такова была судьба тех, кто вёл тайную войну». Здесь сохранена сама психология ниндзя, которая была усвоена из средневековой традиции современной японской разведкой.
Такое же воспитание ниндзя получил человек, имя которого известно сегодня каждому, кто увлекается каратэ. Это патриарх японского направления Годзю-рю каратэ Ямагути Гогэн. Он был одним из организаторов агентурной сети в Маньчжурии во время Второй мировой войны. Попав в плен, он не раз оказывал мелкие услуги советскому командованию, развлекал советских солдат демонстрацией искусства каратэ, хотя это на первый взгляд было явным нарушением всякой самурайской этики. Правда, при этом он создал среди заключённых подпольную организацию и стал терроризировать всех несогласных и желающих сотрудничать с советской администрацией. Это классическое поведение ниндзя. Мы без труда замечаем в его действиях приёмы, известные ещё со времён средневековья. Действительно, шпионаж в Японии превратился в особую часть культуры.
