— Ник, — сказала ему жена, — по-моему, ты слишком разошелся. Нам не следует уезжать из города, ведь мы скоро уходим.
— Я никогда не успеваю туда съездить, а говорят, это райский уголок. Потом, я слышал, там есть такое вино... Экзотика!
Этот довод убедил мадам Ксиадис. Француженка по рождению, она не могла упустить возможности попробовать экзотического вина.
Супруги остановили такси и отправились в Махинджаури. Вино действительно оказалось неповторимым, а буфетчик небольшой шашлычной, где оно продавалось, необыкновенно гостеприимным.
Возвращаться им пришлось в автобусе, такси найти не удалось. Разгоряченный событиями дня, переполненный дружескими чувствами, Ксиадис пытался завязать беседу с пассажирами.
— Напрасно я согласилась с тобой, — сказала жена, — до отхода остается каких-нибудь полтора часа. А сколько еще будет тащиться этот автобус!
— Пустяки, — беспечно отвечал Ксиадис. — Помощник все подготовит, он толковый парень, хотя и молод.
Наконец автобус подкатил к небольшой площади — конечная остановка. Отсюда было не так уж далеко до морского вокзала. В их распоряжении оставался целый час. Капитан Ксиадис, собрав свертки, с помощью жены погрузил их в багажник свободного такси. Затем огляделся вокруг на прощание и вдруг остолбенел. В автобус, из которого они только что вышли, садился светловолосый мужчина с бородой, тот третий из купе старпома.
Первым порывом его было окликнуть парня. Да, да, он хотел это сделать. Он хотел крикнуть: «Послушайте, как вас там, вы опоздаете к отходу! Будут неприятности!»
Но он онемел, увидев на этом мужчине потертую выгоревшую куртку с молнией, солдатские брюки, заправленные в сапоги, а в руках портфель явно советского производства.
— Ты слышишь, мы опаздываем! — сказала жена.
Ксиадис двигался как в полусне. «Нет, я не мог обознаться... Правда, одежда... Но может ли быть такое сходство? Впрочем, я достаточно выпил и устал, всякое может померещиться», — подумал он. У трапа его встретил помощник.
— Мы волновались, сэр! Не случилось ли чего-нибудь?
— Не случилось ли чего-нибудь у вас, Фред? — опросил Ксиадис.
— Здесь все в порядке, сэр. Пассажиры уже давно вернулись. Правда, пограничники обеспокоены. Они считают, что один из пассажиров все же не вернулся. Но это заблуждение. Они просто просчитались. У нас все в порядке.
— Ах, вот как? — Ксиадис будто бы в первый раз видел своего помощника. — А светловолосый бородач на судне?
Старпом отвел глаза в сторону и сказал совсем тихо, но со значением:
— По-моему, вы о чем-то догадываетесь, сэр. И я не советовал бы вам никому об этом говорить. Никому.
Капитан едва не задохнулся от возмущения. Он хотел сказать: «Прочь, грязная свинья, с моего судна!» Он готов был ударить помощника. Но не сделал ничего. В конце концов это, кажется, уже политика и, следовательно, не его дело.
— Добрый вечер, капитан! — услышал Ксиадис. Сзади подошел майор Гроженков и сержант-пограничник. — У вас, по всему видно, не вернулся один пассажир с довольно-таки приметной внешностью.
— С бородой, я его запомнил, — добавил сержант-пограничник.
— Это какое-то недоразумение, мистер Гросченк. Мне доложили, что все пассажиры на месте.
— У нас на теплоходе есть только один бородач, и мы готовы его вам предъявить, — вставил Фред.
— Извините, господа, но долг службы заставляет меня еще раз проверить документы и пассажиров. — Майор Гроженков сразу стал очень официален.
— Пожалуйста, пожалуйста, но вы напрасно, господин майор, беспокоитесь. Ваши люди ошиблись. Клянусь честью. У нас триста пассажиров и триста паспортов налицо, — уверенно заявил старпом.
— С документами у вас вроде бы все в порядке, но я на службе, господа, и прошу вас помочь мне организовать вторичную проверку, — решительно возразил Гроженков.
Они все прошли в каюту капитана. Сержант нес ящичек с паспортами.
Капитан и майор Гроженков сели к столу, старпом остался стоять у двери, сержант поставил ящичек на стол.
— Дайте, — сказал Гроженков сержанту, протягивая руку.
Сержант достал из ящичка паспорт. Майор раскрыл его, положил фотографией вверх перед капитаном. — Нам нужно взглянуть на этого пассажира.
Капитан кивнул старпому, старпом скользнул к столу, бросил мимолетный взгляд на паспорт и быстро вышел из каюты.
В неловком молчании прошло несколько минут. Капитан и Гроженков не глядели друг на друга. Наконец, майор не выдержал:
— Да вы не волнуйтесь, мистер Ксиадис, сейчас все выясним.
И тут в каюту, сопровождаемый старпомом, шагнул бородатый человек.
— Добрый вечер, — сказал он по-немецки.
— Добрый вечер, — ответил майор и посмотрел на сержанта.
Тот в смущении кивнул головой: мол, да, этот самый.
— Я вам больше не нужен? — спросил бородатый и оглянулся с улыбкой на стоявшего позади старпома.
— Извините, — сказал майор.
Пассажир, поклонившись, вышел. Старпом продолжал стоять у двери.
В голове у капитана Ксиадиса творилась какая-то чертовщина. Да, старпом предъявил пограничникам бородатого пассажира, но это был темноволосый господин, один из тех двух, кого капитан считал важными персонами. На посадке в автобус он видел другого бородатого, блондина. Тот был неузнаваемо переодет. Но в таком случае почему же он, дьявол его побери, не срубил бороду на берегу?! Может, торопился? А может, он, Ксиадис, все-таки ошибается? Нет, нет, капитан Ксиадис ошибаться не умеет!
Майор Гроженков поднялся, козырнул капитану.
— Ну вот, сэр, все отлично. Счастливого плавания в советских водах.
Ксиадис тоже встал.
— Я вас провожу.
Старпом следовал за ними как привязанный. Капитан несколько раз покосился на него, недовольно покашливая в кулак. Наконец, приказал через плечо:
— Идите на мостик.
Старпом отстал.
У трапа, пожимая Гроженкову руку, Ксиадис выдохнул тихой скороговоркой:
— А все же, мне кажется, один ушел. Я видел — он садился в автобус на Махинсчаури.
— Махинджаури, — машинально поправил Гроженков.
— Да, да!
— Спасибо, капитан.
Гроженков снова козырнул и сбежал по трапу на пирс, где его поджидал сержант.
Бородатого выследить не удалось. Ушел. Несколько дней спустя полковник Марков и майор Павел Синицын, обсуждая это дело, разговаривали в кабинете полковника.
— Гость-то, видно, из того же гнезда, — сказал Павел.
— Похоже, — согласился полковник. — Почерк один.
Марков имел в виду тот давний эпизод, когда агент зарубежного разведцентра Уткин, засланный в СССР на долгое оседание, сошел с туристского лайнера в Одессе, а вместо него вернулся на борт другой. Цель засылки Уткина оставалась пока неясной. Теперешний вариант имел другую окраску, но принцип оставался тот же. Павел молчал, и полковник Марков подытожил:
