— Ничего так, — ответил я. — Писанины много, в настоящее дело не пускают, а так — нормально. Вот, сегодня с Селеной в полуночный дозор пойду.
— Намекаешь, что ночью тебя не будет? — поинтересовался комендант.
— Ну, одновременно быть в двух местах сразу я еще не научился, — сказал я. — Официальная бумага нужна, да?
— Да, — кивнул Лонгвиль, — хорошо, что предупредил, канцелярия Стражи ее нам только завтра утром отправит. Удачи. Не сожги там ничего.
— Я постараюсь.
Лонгвиль дожидаться сержанта не стал, вышел в фойе, где не было магического глушения, шагнул в портал и был таков. Я тоже так хочу. Увы, с пространственной магией у меня плохо. Очень может быть, что так я никогда не смогу. Хотя, как говорят, в целом потенциал у меня выше, чем у коменданта. Но каждому свое. Пока же я решил вызнать все хорошенько у Селены.
— Не знаю, — ответила она на мой вопрос. — Я в чем на работу хожу, в том и в патруль. Никто ничего против не говорил. Сбор в полночь, в Управлении, в дежурке. Насчет того, чтобы отоспаться и прийти завтра попозже, так ты это у Квентина спрашивай, мне-то это не так критично.
— Она потом на мне дремлет, — не то похвастался, не то просто поделился Илис.
— Да, я видел, — сказал я. — Очень мило смотрится.
— Он теплый и пушистый, — сказала Селена. — Мне обычно для сна хватает часа на рассвете и часа на закате, а если активно двигаюсь ночью и днем, то предпочитаю еще часок подремать. Вообще в ночных патрулях есть своя прелесть, но Илис вот всего один раз ходил и больше не хочет.
В фойе появился Квентин, уже без бутылки.
— Возвращаемся в Управление, оформляем рапорты, а там и конец рабочего дня, — сказал он. — Раскрутили мы это дело все-таки, можно будет завтра в суд передавать.
Мы вышли на улицу, и я остановил крытый экипаж.
— Жаль мне его, — сказала Селена, когда мы отъезжали от тюрьмы. — К замещению приговорят?
— Да, — согласился Квентин. — Жаль. Почти наверняка. Но, как по мне, так у меня ощущение, что его жизнь уже давно кончилась, просто он по инерции как-то существовал. Для него скоро вообще все кончится, и, может быть, это не так уж и плохо.
А я не уверен. Если бы судьбе просто надо было бы покарать Александра Свита, она бы не стала так заморачиваться. Значит, она решала и еще какие-то задачи. Нет, я не фаталист, не подумайте. Я не верю в то, что все давно решено и изменить ничего нельзя. И в то, что боги руководят человеческой жизнью я тоже не верю. Я в них вообще не верю. Если они и существуют, то, по-моему, они такие же пассажиры на корабле жизни, только плывут в первом классе, а мы в трюме. Я верю, если хотите знать, в течение и ветер, заставляющие этот корабль двигаться. Кто капитан, спросите вы? А каждый сам капитан своему кораблю. Можно отдать свой корабль на волю стихии, и многие так и делают, а можно и развернуть его, направив его туда, куда хочешь.
— А почему ты не ходишь в ночные патрули? — поинтересовался я у Илиса.
— Скучно, — ответил он. — Ходишь полночи. Улицы пустые. Редко человека встретишь. Дела интереснее ночью есть.
— Какие, например? — поинтересовался я.
— Кролики, — последовал ответ.
18 мая 3169 года нового ицкаронского летоисчисления, пятница
Банни Стоклонг, младший констебль Стражи
Я сегодня пораньше пришла, чуть ли не на полчаса. В прошлый раз опоздала на десять минут, так очень неловко себя чувствовала потом. Я ведь тут совсем недавно работаю, три месяца, да и вообще опаздывать не люблю. Зашла перед работой в кузню саламандру-огнюшку подкормить, да и провозилась с ней.
Это я ее папе подарила. Давно собиралась, да откуда же у меня деньги? А тут как раз у папы день рождения был, вот я и придумала, наконец, ему такой подарок сделать. Жалования моего, конечно, не хватило, хоть я и старалась заранее откладывать, но я кредит в гномском банке оформила, там теперь скидки для стражей. Папе очень понравилось. Она, мало того что красивая такая, так ведь и польза от нее большая. Живет себе в горне, температуру регулирует, когда надо, без всякого раздува. Хочешь — холоднее, хочешь — пожарче. А еще и уголь как экономит! Я посчитала: как папа работает — так чуть ли не на треть угля меньше надо!
Вот я и зашла перед дежурством ей полсовочка уголька подкинуть, а она лежит бледная, желтая почти. И уголь у нее недоеден старый еще. Я перепугалась! Уголек ей поближе подвинула, а она на него и не смотрит. Что делать? Я тогда взяла с полки бутыль с гномским самогоном, которым папа железки от ржавчины чистит, да и полила ей. Она сразу повеселела, а я ей еще на уголек плеснула и подгребла его поближе. Подождала, посмотрела, вроде она стала его кушать и цвет у нее сразу оранжевый стал. Я и пошла поскорее на работу. Всю дорогу торопилась, а все равно опоздала.
В среду днем с саламандрочкой все хорошо было, а вечером меня папа позвал. Опять бледная! Едва-едва светится. В этот раз мы самогон лить не стали, папа просто горн раздул пожарче, и мы ее аккуратно в пламя посадили. Отогрелась, играть с язычками пламени стала, повеселела. В четверг целый день опять все хорошо было, а вечером мы ее в горшок посадили, в котором я ее из лавки брала, и наверх, в комнаты унесли. Может, ей одной в кузне не нравится? Или, может быть, она болеет?
Я как раз по дороге размышляла, бывают ли для огнюшек доктора. Для людей есть, для скотины тоже, а вот для таких вот зверюшек магичных? Решила у Бригира и Селены спросить, они знают много, Селена вон, вообще, сколько стран объездила, да и Бригир много где побывал.
Я с ними дружу. Бригир, когда я только устроилась работать, надо мной совсем не смеялся, а все объяснял, без шуток дурацких, не то, что некоторые. Тем лишь бы позубоскалить, а он серьезный, хотя тоже шутить умеет, но так, чтобы не обидно. И Селена себе такого не позволяет. Ее наши немного побаиваются, а она не страшная совсем, хоть и вампир. Я чаще всего с ними в ночное хожу, с ними интересно. Селена о других странах рассказывает, а Бригир истории всякие старые знает, больше о битвах и сражениях, он же, до того как в Стражу пошел, в имперской гвардии служил.
Пришла, переоделась в форму, кирасу надела, арбалет взяла и в дежурку пошла. Дежурка у нас, не так чтобы большая, но человек тридцать, а то и сорок помещаются. Лавки вдоль стен, шкафы да два стола — вот и вся мебель. Старший сержант Юлиас уже здесь была, за столом своим сидела, в листах с графиками пометки делала. Она всегда раньше меня приходит, она вообще каждую ночь здесь. У нее муж старшина рыбацкой артели, по ночам в море выходит, а она потому ночью работать предпочитает. Она не злая, но иногда очень строгая, особенно к тем, у кого форма в беспорядке или оружие. У меня всегда в порядке, потому она ко мне хорошо относится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
