Кроме обильно перченой еды из забегаловки, я купил несколько дешевых телефонов с проплаченным дата-планом. Нужные номера у меня зазубрены намертво. Ну и отследить звонок через кучу посредников крайне сложно. Для этого надо слишком постараться, а именно такой вариант экстренной связи старший организовывал на случай работы под колпаком. Поэтому набрав первую комбинацию, я приготовился ждать. Но трубку подняли почти моментально:
— Да…
Знакомый хриплый голос, но очень уставший. В газетах, что я насобирал по городу, вроде истерия стихла. Место взрыва уже залили какой-то химией, списав игры с боеголовкой на ФАРК. Типа — это они где-то добыли проклятую бомбу и пытались взломать защиту, за что и поплатились. В эту теорию вписывалась вскрытая беготня по Колумбии, перехваченное оружие и все остальное. Отличное прикрытие получилось, кстати. Даже властям не разобраться, из-за чего там сыр-бор разгорелся. Бегали, стреляли, кого-то преследовали. А потом нажали не ту кнопку — и финита-ля-комедия.
— Это я… Говорить можно?
Минута тяжелой тишины. Похоже, меня уже списали, что и не удивительно. Я сам в чувство пришел буквально только сейчас к вечеру.
— Да, эта линия закрыта от любой прослушки… Жив?
— Без царапины даже. Проскочили до того, как один придурок солнышко зажег.
— Товар у тебя?
Хм, неприятный вопрос. И судя по напряженным ноткам в голосе, папа’ серьезно прижали с проклятой статуэткой.
— Уничтожен. Не было возможности перехватить, поэтому Гоша собой пожертвовал, но уничтожил. В итоге выживших с чужой стороны тоже нет.
— Это точно?
— Абсолютно.
Теперь граф Драбицын молчал намного дольше. Затем вздохнул и заговорил. А я слушал и мрачнел с каждым словом:
— Плохо. Очень плохо. Я подготовил все для эвакуации. Если бы ты приехал с товаром, то решил бы кучу проблем. Ну и обеспечил бы себе блестящую карьеру… А так — по возвращению ты попадешь под судебное преследование. Вплоть до обвинения в измене Империи и пожизненного без права на освобождение.
— Это кто против меня так копает?
— Скорее, против нас обоих. Просто будет шикарный повод свалить и меня, и на тебе отыграться. Пока еще твои следы пытаются в Перу найти, но еще день-два и дело официально закроют. Поэтому надо думать, как лучше поступить… Меня в любом случае спихнут в отставку. Владимир начал какую-то новую партию и я уже мешаюсь в этих раскладах. Да и слишком многим пришлось на хвост наступить, когда бунт давили. Так что — слишком сильно уляпал чужой благородной кровью парадный мундир.
— Значит, если я всплыву, тебя не просто в почетную отставку, а могут и приплести к сфабрикованному делу. — Вот влип. Мало того, что из-за этих игрищ я сам как кур в ощип попал, так еще и семью под удар подставлю… — Слушай, а если меня похоронят, насколько это сильно на тебе скажется?
— Выплыву, — зло хохотнул граф. — У меня столько компромата, что просто так побоятся даже пальцем тронуть, не говоря про остальную семью. Ну а через год-другой уже будет видно по новым раскладам, куда мне стоит примкнуть. Может, свою собственную консервативно-оппозиционную партию создам. Прорвусь, за это не волнуйся.
— Понял. Тогда предлагаю так и поступить. Был я — и все, испарился. Окончательно и бесповортно…
Похоже, мое предложение было воспринято не просто с одобрением, но и благодарностью. Ведь мог бы упереться рогом, начал бы права качать, императору что-то доказывать. А так — семью из-под потенциального удара выведу, сам потихоньку перекантуюсь. Дальше будет видно. Не такой человек Алексей Михайлович, чтобы своих бросать. А я для него — свой, однозначно.
— Хорошо. Ты в какой стране сейчас? Чтобы через границу не мотаться лишний раз.
— В Бразилии.
— Тогда запоминай. Это — закладка на черный день. Насчет документов подумай, там несколько комплектов, наверняка какой-то можно под тебя на месте доточить. Деньги, кое-какое оборудование и прочее. Уходишь на дно, здесь мы официоз заканчиваем. Тебе же надо в течение трех месяцев легализоваться пока на месте и начать подготовку к переходу в САСШ. Там на юге есть нужный человек, который позволит тебе встроиться для будущей работы. Все необходимое в закладке найдешь, там как раз под будущего нелегала готовили. Понял?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да.
— Отлично. Этот номер больше не используй. Используй тот, который завязан на ЮАР. Позвонишь, когда первый этап с документами и прочим закончишь. Я пока запущу процесс у американцев.
Выслушав детальную инструкцию, где и как найти нужную мне закладку, я попрощался:
— Сделаю… И не волнуйся, все будет нормально. Маму за меня поцелуй, пусть не расстраивается сильно. Мы еще всем недругам глотки перегрызем на пару, я обещаю.
— Само собой. Драбицыны просто так не сдаются.
Закончив звонок, я аккуратно разломал телефон и выбросил остатки в пакет с мусором. Еще три аппарата у меня лежали не включенные.
Поднявшись, подошел к зеркалу и посмотрел на отражение. Бритый молодой парень с глазами убийцы. Придется подобрать какую-нибудь нейтральную личину и вспомнить, чему учили. Чтобы не выделяться в толпе и не заставлять обывателей шарахаться прочь.
Здравствуй, Пожиратель. Похоже, нас ждет веселое будущее. И пусть пока старший проводит рокировку и уходит в тень. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы на мою семью никто даже тявкать не смел. И более чем уверен, что смогу выполнить данное себе обещание. По крайней мере, мое отражение в зеркале было абсолютно в этом уверено.
* * *
Эпилог
В вип-зале Пулково было тихо и прохладно, не смотря на жару за затемненными окнами. Конец августа разогнал столбики термометров за тридцать пять, что при местной влажности переносилось крайне тяжело.
Высокая стройная девушка с забранными в тяжелый хвост волосами ждала, когда объявят посадку. Бразильские Аэролинии заканчивали заправку самолета и вот-вот на стойке регистрации пригласят первых пассажиров. Сидевший рядом граф Драбицын погрозил пальцем Кресиславу, нарядившемуся в дорогу в пижонский серый костюм-тройку:
— Кофе зря третью чашку пил. Пока высоту наберете, не один раз пожалеть успеешь.
— Да ладно тебе, — граф Миросельский поднялся и улыбнулся в ответ: — Так бы и сказал, что с невесткой хочешь тет-а-тет пообщаться. Но ты прав, что на дорогу стоит зайти к белому другу. Поэтому я отлучусь ненадолго. Постарайтесь без меня никаких безобразий не нарушать и козни против Империи не строить. А то в газетах пишут, что бывший глава СБ вот-вот устроит путч.
— Дебилы они там в газетах, — буркнула Елизавета. Девушка очень болезненно восприняла и неожиданную отставку несостоявшегося тестя, и официальные похороны нареченного. Она так и не приняла сердцем соболезнования, которые ей высказал лично Владимир Четвертый и теперь собиралась лично найти место гибели Александра.
Убедившись, что Кресислав в самом деле отбыл в туалет, старший Драбицын сунул руку в карман и нажал кнопку на портативной глушилке. Теперь никто из посторонних не сможет подслушать, о чем идет речь.
— Девочка моя, держись. Я думаю, что ты найдешь ответы на все вопросы… Запомни адрес, который я сейчас продиктую. Там будет местный проводник, который уже собрал всю возможную информацию о происшедшем. Мало того, я ему доверяю как самому себе. Он прикроет тебе спину и поможет в случае любых проблем. Понятно?
— Я вполне могу справиться сама.
— Конечно. Но с его поддержкой ты сделаешь это быстрее и без кучи лишних проблем. Уважь старика. Дай слово, что никакие поиски не начнешь до того, как повидаешься с моим человеком и не изучишь всю накопленную информацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Елизавета посмотрела на графа, затем покосилась на пустое кресло, в котором до этого сидел Кресислав и кивнула:
— Поняла. Так и сделаю.
— Вот и хорошо. Ладно, вон наш добрый товарищ идет. И посадку объявили. Так что давайте еще втроем на дорожку присядем и можно собираться. Вас ждет долгое путешествие…
