Участие Фридриха I в Третьем Крестовом походе логически вытекало из всей прежней захватнической политики Штауфенов на юге Европы. Почти половину своего царствования Фридрих I Барбаросса провел в войнах за установление господства над городами Ломбардии. Он потерпел там поражение. Разгромленный союзом городов в битве при Леньяно в 1176 г., император вынужден был капитулировать затем и перед папским престолом, подписав в 1177 г. унизительный для себя Венецианский мир. Оправившись от поражения, Фридрих I направил свои взоры в сторону Южной Италии и Сицилии. Он ясно понимал значение Сицилии в левантийской торговле и те выгоды, которые сулило обладание этим островом. Через него шел кратчайший путь из Европы в Северную Африку. В удобных сицилийских гаванях — Мессине, Палермо, Катании — останавливались все корабли западных стран, плывшие с грузом в Левант и обратно. Господство над Сицилией давало ее властителям крупные источники пополнения казны, а многие заинтересованные государства попадали в зависимость от этих государей.
Чтобы прибрать Сицилию и Южную Италию к своим рукам, Фридрих I, подобно Генриху II, пустил в ход дипломатию династических браков: в 1186 г. в Милане была торжественно отпразднована женитьба его сына и преемника, впоследствии императора Генриха VI, на наследнице сицилийского трона Констанции. Этим актом Фридрих Барбаросса обеспечивал переход Сицилии к династии Штауфенов.
Наконец, в авантюристических проектах германского императора важное место занимала Византия — "маленькая Греция", как пренебрежительно именовал Фридрих I уцелевшие обломки Восточноримской империи. Его придворный историограф епископ Оттон Фрейзингенский в биографии Фридриха I, приходившегося ему племянником, упоминает, в частности, о том, что государь неоднократно называл себя "владыкой мира" и открыто заявлял о своем твердом намерении раздвинуть границы Германской империи до пределов старой Римской империи.
Хотя инициатива Крестового похода исходила от недавнего политического противника Штауфенов — папы, тем не менее поход на Восток представлял — так по крайней мере могло казаться — благоприятный случай для реализации бредовых универсалистских проектов Барбароссы. Фридрих I положительно отнесся к папской затее: феодальные круги преимущественно Южной Германии, устремлениями которых во многом определялась его политика, были непосредственно заинтересованы в завоеваниях на Востоке. Вот почему Фридрих I, невзирая на свой возраст (ему было под шестьдесят) в конце марта 1188 г. на Майнцском гофтаге принял крест.
Третьим государем, который также изъявил желание отправиться за море, был французский король Филипп II (1180–1223).
Францию это предприятие занимало, конечно, гораздо меньше, чем Англию и Германию. Монархии Капетингов в те времена вообще принадлежало весьма скромное место в политических играх Запада. Унаследовав трон от Людовика VII, Филипп II являлся лишь номинальным сюзереном своего куда более могущественного вассала и непримиримого врага — Генриха II Плантагенета.
Территория французского королевства сводилась, собственно, к домену короны, так что практически Филипп II тогда еще и наполовину не был государем Франции. Ее западными, приатлантическими областями владели английские короли, они же графы Анжуйские, от них частью зависели и южные земли страны (Тулузское графство); другая часть французской территории — королевство Арелат, или Бургундия, — была подвластна Германской империи.
Поступления из королевского домена, со всех сторон отрезанного от моря, были более чем скромными, и как раз это толкнуло Филиппа II к участию в Крестовом походе. Смолоду король был изворотливым и ловким политиком, умевшим использовать обстоятельства. Поход на Восток рисовался ему подходящим способом поправить дела королевской власти, повысить ее престиж внутри страны и на международной арене, накопить силы и средства, нужные для того, чтобы нанести сокрушительный удар по главному врагу — Плантагенетам — и приступить к решению основной задачи, стоявшей перед Капетингами, — собиранию французских земель.
Понятия о феодальной чести также не позволяли Филиппу II оставаться безразличным к папскому начинанию, коль скоро в нем сразу выявилась ведущая роль вассала французской короны Генриха II. Французский король руководствовался, таким образом, в первую очередь мотивами престижного и католического характера.
В январе 1189 г., встретившись близ Жизора, недавние противники обменялись поцелуем мира: нужно было обеспечить спокойствие в своих государствах на время похода. Оба короля условились об одновременном и совместном отправлении в путь. Примеру ' королей последовали их вассалы по обе стороны Ла-Манша. Было Принято решение о том, что французы нашьют себе на платье Красные, англичане — белые, фламандцы — зеленые кресты. Уже начались сборы к походу, как вдруг между королями вновь разразилась война. Поводом к ней явилось то, что старший сын Генриха II, Ричард, граф Пуату и герцог Аквитании, отказался жениться на сестре Филиппа II Алисе, якобы соблазненной английским королем. Филипп II, мастер политических интриг, сумел восстановить сына против отца, та и другая стороны схватились за мечи, Крестовый поход задержался. 6 июля 1189 г. Генрих II умер. Его сменил на троне Ричард, позже получивший прозвище Львиное Сердце и ставший главным героем Третьего крестового похода.
Итак, для всех трех главных вождей этого предприятия религиозные соображения не имели более или менее существенного значения. Крестовый поход 1189–1192 гг. с самого начала являлся чисто завоевательным делом, и руководящая роль в нем в большей мере принадлежала государственной власти. Характерный штрих: беднякам, коль скоро они выражали намерение участвовать в походе, Фридрих I распорядился выдать по 3 марки, а тем, у которых не нашлось бы такой суммы, как писал хронист, "под угрозой анафемы запретил отправляться в путь, не желая, чтобы малопригодный к войне плебс обременял войско".
4.6. Обстановка на Балканах и конфликт с Византией. Гибель Фридриха Барбароссы и неудача немецкого рыцарства
Главари крестоносного рыцарства не позаботились выработать общий план военной кампании и с первых же шагов действовали обособленно друг от друга.
11 мая 1189 г., раньше других, из Регенсбурга пустилось в дорогу немецкое войско во главе с императором. Оно насчитывало примерно 30 тыс. рыцарей и пеших воинов. Еще до начала похода Фридрих I завязал дипломатические переговоры с Венгрией и Византией: он хотел условиться о безопасном переходе своей армии по их территории. Результаты переговоров, казалось, обнадеживали. Венгерский король Бела III (1173–1196) согласился пропустить крестоносцев через свою страну и даже разрешил им закупку продовольствия. Венгрию немцы и в самом деле миновали благополучно, без особых эксцессов. С византийскими послами, прибывшими в декабре 1188 г. на Нюрнбергский рейхстаг (их возглавлял высокий сановник — логофет дрома Иоанн Дука), также удалось договориться: немецкая армия, уверяли греки, сможет беспрепятственно пройти византийские владения и за соответствующую плату, не очень высокую, ей будут предоставлены продукты питания и фураж. В свою очередь, Фридрих I клятвенно заверил послов (соответствующую клятву принесли от его имени архиепископ Вюрцбурский, герцоги Швабский и Австрийский): Византии нечего страшиться германских воинов. Однако, хотя правящие круги Константинопольской империи [4] пошли на соглашение с Фридрихом I, василевс Исаак II Ангел (1185–1195) стал вскоре чинить крестоносцам всевозможные препоны. В Константинополе знали о воинственности Барбароссы и не слишком полагались на его посулы.
Правительство Исаака II Ангела имело все основания для беспокойства. Вызывали подозрения близкие отношения Фридриха I с непосредственным противником Византии на Востоке — иконийским султаном Кылыч-Арсланом II (1155–1192). Германский император обменивался с ним посольствами и даже заручился его обещаниями, позволявшими рассчитывать на то, что немецкие рыцари смогут беспрепятственно пересечь Малую Азию: ведь Кылыч-Арслан II враждовал с Салах ад-Дином, одолеть которого собирались крестоносцы.
Серьезные опасности вырисовывались для Византии и с Запада, из Юго-Восточной Европы. Незадолго до начала Крестового похода, в 1185–1187 гг., против византийского ига успешно восстали болгары, предводительствуемые болярами Асенем и Петром. К северу от Балканских гор образовалось самостоятельное государство — так называемое Второе Болгарское царство. На пути к достижению своей независимости стояла и Сербия.
Византии пришлось бы худо, если бы правители Болгарии и Сербии соединились с Барбароссой. А такая перспектива представлялась весьма реальной. Еще во время Нюрнбергского рейхстага велись переговоры с послами великого сербского жупана Стефана Немани (1151–1195). В последних числах июля 1189 г., когда немецкие крестоносцы прибыли в сербский город Ниш, император самолично встретился с великим жупаном. Здесь же велись переговоры с посланцами болгарских боляр Петра и Асеня. Сербия и Болгария были между собой в дружественных отношениях. Все это рождало в Константинополе во многом оправданное недоверие к Фридриху I. Предметом нишских переговоров, считали там, мог быть только союз Германской империи с Сербией и Болгарией против Византии. Это не совсем соответствовало действительности: от союза Фридрих Барбаросса уклонялся, но он и в самом деле натравливал правителей обоих славянских государств на Греческую империю.
