их. Над ними основательно поработали, и ни один из них не может видеть сквозь опухшие веки. Их кулаки обмотаны марлей, окрашенной в темно-коричневый цвет, и они сгорбились, забившись в угол. Маттиас поймал их два дня назад. Похоже, он был занят.
Они одновременно вздрагивают, когда я делаю шаг к ним.
— Вы оба обвиняетесь в предательстве Ордена. Вы признаны виновными в убийстве Несвятых, — говорю я низким голосом.
Они вздрагивают, когда я подхожу ближе. Мои ноги останавливаются прямо перед коленями блондина.
Я сжимаю в кулак его волосы и поднимаю голову, чтобы он посмотрел на меня. — На кого ты работал?
— Мы не знаем.
Я подношу нож к его глазу, острие разрезает тонкое веко. — Тебе не нужны глаза, чтобы ответить.
Мужчина, все еще смотрящий на землю рядом с нами, хнычет, и воздух наполняется едким запахом мочи.
— Скажи мне, на кого ты работаешь, и я все это прекращу.
— Мы не знаем. Мы их никогда не видели. Они написали имя, а потом положили деньги на счет.
Голос склонившегося мужчины дрожит, он едва может вымолвить слова.
Я поднимаю стоящего передо мной мужчину за воротник. — Это правда?
— Да… да. Мы не знаем.
— А что, если я спрошу вашу семью? У вашей жены? Думаешь, она узнает?
Это пустая угроза, но она делает то, что я хочу.
Мужчина яростно трясется в моих руках. — Я клянусь. Клянусь Богом, мы не знаем.
Я хмыкаю под нос. — Я тебе верю.
Мужчина преждевременно расслабляется, как раз перед тем, как я перерезаю ему горло, и острое лезвие скользит без сопротивления.
Второй пытается отползти в сторону, но его сломанное тело не позволяет ему бежать. — А как насчет тебя? Есть ли у тебя какая-нибудь информация для меня?
Его глаза расширяются, а рот приоткрывается в поисках чего-нибудь полезного, что он мог бы сказать. К несчастью для него, тот, кто их нанял, был умен, и рассказывать больше нечего.
— Я так не думаю.
Кровь брызжет на мою белую манжету, когда лезвие делает свое дело.
Я поворачиваюсь к толпе. Кто-то здесь предатель.
— Я выслежу тебя, в какой бы щели ты ни прятался. Я найду тебя и выпотрошу, как крысу, которой ты являешься. Это лишь вопрос времени.
Я вытираю клинок о рубашку мертвеца и бросаю его обратно на стол.
— Приберись здесь.
Я не собираюсь задерживаться здесь. Мне нужно вернуться к жене.
Глава 35
Мисти
ТРИГГЕР ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: На странице флешбэк прошлого.
Николас открывает передо мной дверь и протягивает руку, чтобы помочь мне выйти. Меня так трясет, что я не решаюсь взять ее, а вместо этого натягиваю на себя платье, чтобы оправдаться за то, что я хочу выйти сама.
— Спасибо, что подвезли, — удается мне сказать. Он пытался болтать, как обычно, но у меня не было сил. Все, чего я хочу, — это попасть домой. Притвориться, что ничего этого не было. Спрятаться в том пространстве, которое я для себя построила. Мое сердце словно вскрыли, обнажили самую уязвимую часть меня, и мне нужно уехать туда, где я смогу снова закрыть эту часть себя.
Глаза Николаса теплятся заботой, когда он говорит: — Я провожу вас до твоей квартиры.
— Я в порядке, клянусь. Боже, ты такой же плохой, как Деймон.
Я не даю ему шанса возразить и уже иду к двери.
Открывает недавно появившийся швейцар. Он высокий и грузный, больше похож на вышибалу, чем на человека, который зарабатывает на жизнь открыванием дверей, но это уровень безопасности, в котором я отчаянно нуждаюсь.
Он ворчит, когда я благодарю его и прохожу. Меня убивает то, что я не спешу подниматься по лестнице, слезы разочарования уже застыли в моих глазах, а лиф платья словно медленно душит меня.
Моя кожа зудит и ползает везде, где меня касался Томас. Я отчаянно пытаюсь стереть с себя его грязь и сразу же лезу в душ, не потрудившись снять платье. Я борюсь за дыхание, когда на меня накатывает паника, мои легкие проваливаются внутрь, когда я скребу свою кожу, но я все еще чувствую прикосновения его пальцев. Я все еще чувствую его кислое дыхание. Воспоминания, которые я прятала, обволакивают меня, затягивая под себя. Не в силах вырваться, они захлестывают меня, и я падаю на колени на пол.
— Давай вернемся на вечеринку, пока твоя мама не заметила, что мы пропали.
Я толкаю Томаса в плечи, пытаясь освободить пространство между нами. Он не такой уж и массивный, едва ли выше среднего, но не сдвигается с места.
— Ну же, детка. Не будь такой.
Горячее дыхание, пахнущее выпивкой, обдувает мою шею, заставляя кожу покрываться мурашками. — Никто не узнает.
Его пальцы скользят по моему бедру, волоча за собой юбку длиной до колен, и я судорожно хватаю его за запястье, чтобы удержать ее на месте.
— Я не готова.
Я снова толкаю его, и на этот раз он наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Ты чертова дразнилка. Ты это знаешь? — шипит он, одной рукой хватая меня за плечо и прижимая к стене, а другой освобождаясь от моей хватки и поднимая юбку выше бедер.
Он прикусывает нижнюю губу, оскалившись. — Как ты можешь говорить мне, что не хочешь этого, когда выглядишь так?
— Пожалуйста, отпусти меня.
Я впиваюсь пальцами в его рубашку, толкаю его, и воздух наполняется звуком отрывающихся пуговиц.
— Сука.
Пощечина Томаса больше похожа на удар.
Мир вокруг меня замирает, когда боль проникает в щеку, глубоко в челюсть. Его рот двигается, но я не могу разобрать слов, так как шок проходит через меня.
— Ты, блять, слышала меня?
Его пальцы тянутся к моему нижнему белью, его прикосновения вызывают отвращение.
— Прекрати, — кричу я, упираясь кулаками в его грудь.
— Ты чертова дразнилка, Мисти. Думаешь, я не знаю, чего хотят твои родители? Что ты использовала меня?
— Я ничего не хочу.
Желчь подступает к горлу, а слезы жгут глаза.
Он разрывает шов моего нижнего белья, и оно падает на пол. — Ну, я хочу кое-что от тебя.
Паника захлестывает мою кровь, разгоняя адреналин по венам.
Я хочу закричать, что этого не может быть, но это так. Это несправедливо, это жестоко, это ужасно. Но это происходит.
Но это не значит, что я должна облегчать ему жизнь.
Я впиваюсь ногтями в его шею, притягивая его к себе и одновременно врезаясь коленом в его член.
Томас издает болезненный стон и снова заваливает меня назад, а моя голова ударяется о стену. В уголках
