Всю свою работу, включая аресты, нарком Ежов должен был координировать с заведующим Политико-административным отделом ЦК И.А. Пятницким, который подбирал кадры для НКВД, контролировал и согласовывал действия это-гр ведомства с Наркоматом юстиции, Прокуратурой СССР и различными судебными инстанциями. Другими словами, Ежов и Пятницкий в равной мере разделяли всю полноту ответственности за деятельность органов внутренних дел и госбезопасности.
Как напутствие новому наркому Ежову Политбюро своим решением от 29 сентября 1936 года утвердило директиву «Об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам», которая призывала к расправе с этими «мерзавцами, скатившимися ещё больше вниз… их теперь приходится рассматривать как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей фашистской буржуазии в Европе». Причём репрессии предписывалось направить не только против тех, кто был ещё на свободе, ожидал суда или был осуждён, но и тех, кто давно находился в ссылке, включая всех, подписавших в 1923 году знаменитое «Заявление 46-ти» в поддержку позиции Троцкого. Таким жестоким путём Сталин стремился удалить с политической арены страны не только очевидных, реальных, но даже весьма проблематичных, лишь потенциальных противников начавшейся реформы, сделать таким образом невозможной любую критику проекта новой Конституции. При этом следил за тем, чтобы предписанная расправа не превратилась в широкую и бессмысленную охоту на ведьм.
Другим пунктом своего решения Политбюро объявило о возобновлении с 1 ноября 1936 года приёма в ряды ВКП(б) новых членов и кандидатов. Такими разными по своей сути действиями решалась двуединая задача создания Компартии обновлённого типа. В это же время комиссии в составе разработчиков текста Конституции Стецкого, Яковлева и Таля была поручена подготовка новой программы партии.
Вступив в должность наркома внутренних дел, Ежов провёл кадровые назначения, поставив вместо людей Ягоды своих выдвиженцев. Теперь в деятельности НКВД обозначились четыре основные направления: государственная безопасность, пограничные войска, милиция и управление местами лишения свободы. При этом сам Ежов сосредоточился на главном вопросе — тотальном разгроме оппозиционеров, прежде всего троцкистов. Кроме того, был создан ещё один отдел — первый, или охраны высших должностных лиц партии и правительства, который возглавил К.В. Паукер, бывший фельдфебель уланского полка австро-венгерской армии, попавший в русский плен и с 1920 года работавший в ВЧК. Создание такого отдела охраны свидетельствовало о действительно серьёзной опасности, которая угрожала сторонникам Сталина.
Предельно усилить персональную охрану соответствующих лиц пришлось на четвёртый день работы VIII чрезвычайного съезда Советов СССР, который открылся 25 ноября 1936 года в Свердловском зале Большого Кремлёвского дворца докладом Сталина по проекту новой Конституции. Этот доклад практически повторял текст выступления вождя на июньском пленуме ЦК. Добавились только поправки, внесённые в процессе всенародного обсуждения. При этом акценты были сделаны на том, что наступил «период полной ликвидации капитализма во всех сферах народного хозяйства, поэтому диктатура пролетариата» теперь может быть расширена и превращена «в более гибкую, стало быть, более мощную систему государственного управления обществом». В стране, ставшей государством рабочих и крестьян, утвердилась, стала господствующей социалистическая собственность. Из внесённых поправок докладчик не согласился с предложением о сохранении статуса лишенцев, отметив, что «Советская власть лишила избирательных прав нетрудовые и эксплуататорские элементы не на веки вечные, а временно, до известного периода». На опасения, что при выборах в верховные органы могут попасть враждебные элементы, ответил, что, «во-первых, не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны советской власти». Во-вторых, если подобное произойдёт, «то это будет означать, что наша агитационная работа поставлена плохо, а мы вполне заслужили такой позор».
В своём докладе Сталин ни слова не сказал о состоявшихся в текущем году в августе «процессе 16-ти» и в ноябре суде «по делу кемеровской троцкистско-диверсионной группы», которые закончились расстрельными приговорами в отношении видных деятелей партии, являвшихся убеждёнными сторонниками Троцкого. Однако в процессе прений выступавшие больше говорили о необходимости борьбы с различного вида врагами, чем оценивали статьи новой Конституции. Это отражало настроение подавляющего большинства партийного, советского и профсоюзного руководства. Даже предложенная система выборов рассматривалась ими с точки зрения права и обязанности советского народа «уничтожить всякого врага — троцкиста, зино-вьевца, националиста, меньшевика», который попытается использовать демократию как «расслабленность нашей воли и посмеет поднять руку против испытанных, верных руководителей». Против таких врагов «может быть только один приговор — физически уничтожить». А чтобы «смести их с лица советской земли», необходимо «всемерно усилить революционную бдительность». Словом, в речах ораторов усиливалась психологическая напряжённость, расширялся круг врагов, и новая избирательная система напрямую связывалась с неизбежностью репрессий.
Только сторонники Сталина спокойно и аргументировано говорили по вопросам, напрямую связанным с проектом Конституции. Нарком иностранных дел М.М. Литвинов отметил, что мы «не возвращаемся в лоно европейского демократизма, к буржуазным свободам, а наполняем это понятие новым опытом, советским содержанием». Генеральный прокурор СССР А.Я. Вышинский сообщил о резком снижении давления государства на население страны. Количество осуждённых за хищение социалистической собственности «сократилось очень резко», но появился новый вид преступности — политической. Только здесь прокурор достаточно возвышенно сказал, что «на все гнусные попытки и вылазки врага, посягающего на любимых руководителей советского государства и советского народа», советский суд «отвечал и будет отвечать, применяя всю полноту и силу советского закона». Член Политбюро и секретарь партийной организации Ленинградской области А.А. Жданов успокоил тех, кто мог увидеть в проекте Конституции ревизию марксизма, отметив, что «рабочий класс сумел выполнить до конца свою роль преобразователя общества на социалистических началах». Об этом убедительно свидетельствуют коренные изменения в промышленности и сельском хозяйстве. По вопросу альтернативы избирательной системы сказал, что мы имеем в руках все необходимые рычаги, «чтобы предотвратить возможность появления в советах врагов конституции не административными мерами, а на основе агитации и организации масс». Укрепление диктатуры пролетариата теперь можно осуществлять государственным руководством обществом более гибкими и сильными мерами. Председатель правительства В.М. Молотов констатировал, что «Конституция закрепляет социалистическую основу в экономике и общественном устройстве нашего государства». При этом подчеркнул, что «новая система послужит дальнейшему оживлению как выборов в советы, так и всей работы в советах. Поможет встряхнуть слабых, плетущихся в хвосте событий организаций, облегчит выдвижение новых сил из передовых рабочих, крестьян и интеллигенции, которые должны прийти на смену отсталым или обюрократившимся элементам». К врагам партии Ленина — Сталина выступавший отнёс Троцкого и его сторонников, которые остались «непоколебимыми коммунистами и революционерами», но критиковали группу Сталина и новую Конституцию за скатывание в ревизионизм, за отказ от диктатуры пролетариата.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
