На семинаре присутствуют еще двое суицидальных клиентов, и Нина внимательно наблюдает за их работой. Один из них взрывается счастливым смехом, когда решает, что он любит себя маленьким ребенком, и что он не убьет себя. Распираемый энергией, он требует от группы объятий и поздравлений. Нина бесстрастно наблюдает и не присоединяется к общему/хору поздравлений.
Третье занятие:
Мэри: Как вы сейчас?
Нина: Не знаю. Так же.
Мэри: Думаете о самоубийстве?
Нина: Не знаю. У меня нет желания жить. Мне незачем жить. Я хочу конца. Я не могу больше жить с моей семьей, но по-другому нельзя.
Мэри: Я вижу еще три возможности. Первый: продолжать делать то, что и раньше — пытаться спасти своих братьев. Для вас это грустный вариант. Второй: развестись со своими братьями. Третий: дать себе время, чтобы с помощью терапии научиться общаться с братьями, не взваливая на себя их проблемы.
Нина: Я подумаю об этом.
Четвертое занятие:
Нина: Я хочу работать.
Мэри: Хорошо. Вы раньше думали о самоубийстве? (Мэри спрашивает, чтобы проследить историю ее суицидальных импульсов. Нина вспоминает, что впервые захотела покончить с собой в восемь лет.)
Мэри: Пусть вам будет восемь. Что происходит?
Нина: Мать ругает меня за что-то, чего я не делала. (Описывает сцену).
Мэри: Хорошо. В качестве эксперимента скажите маме: «Если ты не остановишься, я убью себя».
Нина: Если ты не остановишься, я убью себя. Это правда, Мэри.
Мэри: Нет, это неправда. Потому что вы не убили себя, когда вам было восемь. Будьте восьмилетней и скажите ей: «Неважно, что ты делаешь, я не убью себя».
Нина: Я не могу этого сказать.
Мэри: Можете. Потому что это правда. Вы не убили себя, несмотря на все, что она делала.
Нина: Я не знала как.
Мэри: Каждый восьмилетка знает как — спрыгнуть с крыши, прыгнуть под машину. Вы выбрали не убивать себя. Очень важно, чтобы вы это поняли.
Нина: Это правда. Неважно, что ты говоришь мне, я не убью себя. Мэри: Правда?
Нина: Тогда — да. Сейчас я это чувствую.
Мэри: Теперь, оставаясь восьмилетней, скажите это отцу. (Нина говорит.)
Мэри: Теперь братьям, по очереди.
Нина: Когда мне восемь, я остаюсь жить ради тебя, я не буду себя убивать из-за тебя. (Она говорит каждому, называя их по имени.)
Мэри: (Мэри просит Нину быть четырнадцатилетней и все повторить. Нина повторяет, всхлипывая.)
Мэри: А теперь будьте сегодняшней. Увидьте отца. Поэкспериментируйте с «Если ты не изменишься, я убью себя».
Нина: Он не изменится, но меня это не волнует. Не волнует.
Мэри: Тогда поэкспериментируйте с «Неважно, что ты делаешь, я не убью себя».
Долгая пауза, затем:
Мэри: Где вы сейчас?
Нина: Ты для меня ничего не значишь. Я никогда не убью себя из-за того, что ты делаешь.
Мэри: Теперь мать. Неважно, что…
Нина: (Истерически всхлипывая). Я убью себя из-за тебя. Вот чего ты всегда хотела.
Мэри: Я убью себя из-за тебя, и тогда ты…
Нина: Она не раскается. Она будет только рада. Она винит меня во всем. За все, что происходит плохого.
Мэри: Нина, вы осознаете, что ваша мать — сумасшедшая?
Нина: Именно это говорит мне моя терапевт. Она говорит, что моя мать — параноик.
Мэри: Я убью себя, потому что ты душевнобольная. Потому что ты не отличаешь выдумки от реальности.
Нина: (Долгая пауза). Нет.
Мэри: Тогда?
Нина: Я не знаю. (В течение 15 минут она колеблется, переходя от ярости к печали, задает себе вопрос, действительно ли она здорова душевно и не является ли причиной материнского психоза. Затем говорит тихим голосом.) То, что ты делаешь, неважно. Чтобы ты ни сделала, я не убью себя.
Мэри: Правда?
Нина: Частично. В основном.
Мэри: Примите другую сторону. Я убью себя из-за тебя. (Когда сохраняется двусмысленность в высказываниях, взгляд с другой стороны позволяет клиенту осознать абсурдность и принять новое решение.)
Нина: Нет. Ты для меня не так уж много значишь. Мне неважно, что ты делаешь. Я не убью себя.
Мэри: Правда?
Нина: Мне так кажется.
Мэри: Повторите и осознайте.
Нина: (Повторяет несколько раз, пока не говорит, что это правда.)
Мэри: Теперь обратитесь к своим братьям, по очереди. Начните с Джо.
Нина: Мне неважно… Я не могу этого говорить! Мне важно, что происходит с тобой. Я люблю тебя.
Мэри: Тогда скажите: «Меня волнует, что происходит с тобой. Меня волнует, кем ты станешь. Но что бы ты ни сделал или кем бы ты ни стал, я не убью себя».
Нина принимает обе стороны: «Я убью себя» и «Я не убью себя», постепенно осознает и начинает чувствовать, что не убьет себя из-за Джо. Она проводит подобный диалог с Майком, а затем с Сесилом.
Нина: (Негромко плача). Сесил, тебе пришлось хуже всех. Они все больше и больше сходили с ума, и тебе пришлось хуже всех. Я хотела спасти тебя. Я так хотела спасти тебя. (Она почти пять минут молча плачет.) Я так волнуюсь о тебе, Сесил. Но, что бы ты ни сделал, я всегда буду любить тебя. И что бы ты ни сделал, я не убью себя.
Мэри: Правда?
Нина: Да. Братики мои, я… я люблю вас. И что бы вы ни сделали, кем бы ни стали.
Мэри: Кому-нибудь еще хотите сказать?
Нина: Да. Я не хочу объяснять.
Мэри: Хорошо. Просто обратитесь к нему или к ней.
Нина: Что бы ты ни сделал, я не покончу с собой.
Мэри: Еще кто-нибудь?
Нина: Нет.
Мэри: Теперь вы. Неважно, что я сделала или сделаю…
Нина: Да. Я не убью себя. Не ради кого-то. Не из-за кого-то. Включая себя. Неважно, что я сделаю или кем стану, я не убью себя. (Долгая пауза).
Мэри: Что вы чувствуете?
Нина: Я чувствую себя такой одинокой, как никогда в жизни не чувствовала. Я совершенно одна. Мне бесконечно грустно. И я не убью себя.
Мэри: Я рада, что вы это не сделаете. Вы знаете книгу «Я никогда не обещал тебе цветущий сад»? Название как раз для вашего состояния. Решение жить может принести печаль и одиночество. Но сейчас у вас есть почва под ногами. Почва, чтобы расти. Время, чтобы учиться и искать новых близких людей. И учиться, как быть счастливой. А когда вы научитесь, как быть счастливой и близкой, вы сможете быть по-новому близкой со своими братьями. А может быть и нет. Я и этого не могу вам обещать.
Нина: Я понимаю.
Нина и ее терапевт разговаривают друг с другом. Терапевт во время Нининой работы плакала, а сейчас говорит, как она счастлива, что Нина не убьет себя. Они договорились продолжить терапию, и Нина обещала, что если у нее возникнет импульс к самоубийству, она не будет следовать ему, а расскажет о нем терапевту на ближайшей встрече.
Нина, в отличие от многих клиентов «Если ты не изменишься, я убью себя», никогда не пыталась шантажировать своих братьев, требуя изменения. Она старалась быть им матерью… и подавляла себя мыслью, что ей это не удается. Она не требовала от них чувствовать вину.
В книге Сэйджер и Каплан «Развитие семейной и групповой терапии»1 Боб описал женщину, которая шантажировала его угрозой самоубийства, если он не станет ее терапевтом. Причем делала это, зная, что Боб к тому времени прекратил работать с отдельными пациентами. Однажды она пришла к нему в офис и угрожала покончить с собой, если он ее не примет. Боб поговорил с ней немного и увидел, что она в депрессии, потому что ее бывший муж женился. Тогда Боб спросил, когда она впервые использовала грусть, чтобы заполучить желаемое.
Она припомнила, что однажды, не получив какую-то особенную куклу на Рождество, была очень подавлена. Родители, увидев это, купили ей вожделенную игрушку. Так она и научилась использовать «истерический» метод.
Боб попросил ее повторить угрозу убить себя, если он ее не примет. Она повторила. Затем Боб попросил ее стать пятилетней и сказать родителям, что убьет себя, если не получит куклы. Она сказала, что ни за что бы не сказала им этого. «Хорошо», — согласился Боб. — «Тогда скажите им, что не убьете себя только из-за того, что они купили вам не ту куклу». Смеясь, она повторила эти слова. «Хорошо, теперь скажите своему мужу то, что вы считаете необходимым сказать».
Она сказала: «Джо, если ты не разведешься и не вернешься ко мне, я покончу с собой». После этих слов она поглядела на Боба и начала хихикать. «Глуповато, не правда ли? Я, без сомнения, не убила бы себя из-за куклы, и я не убью себя из-за этой взрослой куклы, моего мужа. Кроме того, не очень-то он и похож на куклу». Конечно, на этом ее работа не завершилась, но прогресс был достигнут значительный. Она закончила работу, лечась у наших партнеров.
По поводу пациентов, подобных Нине, и заседает обычно больничный персонал: Действительно ли пациент намеревается убить себя или он просто «запугивает» нас? Мы убеждены, что такой вопрос бесполезен. Первый шаг в терапии — или сделать так, чтобы пациент заключил серьезный контракт не убивать себя, или поместить пациента в больницу, где бы он не смог этого сделать. Пациент может не «намереваться» сделать это, однако иногда он может ошибиться и все-таки совершить самоубийство. Он должен быть защищен от самого себя, пока не научится не использовать шантаж и научится тому, что «единственный человек, который гарантированно будет с вами до гробовой доски, это вы сами». Никакой шантаж не заставит другого человека быть все время рядом; единственное действие шантажа — поддерживать у шантажиста депрессию и суицидальность.
